Потребитель проглотит все, или почти все
Так, по данным ФТС, за первые пять месяцев текущего года эти расходы увеличились на 11%, хотя в натуральном эквиваленте лекарств иностранного производства стало ввозиться лишь на 4% больше. Больше всего на импорте лекарств в Россию заработали европейские страны: Германия (801,5 млн долларов), Франция (371,5 млн долларов), Италия (254,8 млн долларов) и Великобритания (232,9 млн долларов), также в число этих стран входит Индия (227 млн долларов).
В 2017 год даже лекарства, которые не входят в перечень ЖНВЛП (жизненно необходимых и важнейших лекарственных препаратов), подорожали на 7,6%. По данным Росздравнадзора, рост цен, в 3,3 раза превысивший инфляцию, произошел за первые шесть месяцев года.
В июне 2017 году среди фармацевтических препаратов, проданных на внутреннем рынке, доля российской продукции составила 59% в натуральных единицах измерения, напоминает ведущий аналитик ГК TeleTrade Марк Гойхман. Однако из-за относительно невысокой цены по сравнению с импортом лекарств, в стоимостном выражении отечественные лекарства занимали 27%, по данным аналитической компании DSM Group.
Указанное соотношение показывает одну из основных особенностей данной сферы. Для поставщиков и аптечной сети гораздо выгоднее продавать импортные препараты, нежели отечественные. А ведь лекарства – товар специфический, отказаться от его покупок нельзя. Поэтому даже повышение цен на импорт на 5-20%, то есть неадекватно общей инфляции, рынок «проглотит» , считает Гойхвам. По его мнению, это может привести к общему росту цен на фармпродукцию примерно на 10-15%. То есть доля расходов людей на лекарства поднимется.
Нашей фарме надо начинать с начала
И все же, полагает аналитик «Алор Брокер» Алексей Антонов, каждый такой случай резкого подъема цен на лекарственные препараты должен рассматриваться антимонопольным ведомством. «Потому что аптечные сети, на мой взгляд, сформировали некое подобие олигополии, даже не смотря на то, что их около 200, а может быть, и благодаря этому, они могут повышать цены, глядя друг на друга и не сговариваясь формально», — говорит он.
В России на разработку новых лекарственных препаратов тратится около $60 млн в год, отмечает он. Для сравнения, в США создана огромная индустрия, куда едут работать фармацевты со всей планеты, а денег на разработку тратится около $40 млрд в год. С таким бюджетом, как у нас, речи о импортозамещении не идет, и отдельные успехи, такие как вакцина против вируса Эбола, не в счет. А еще в мире есть китайские лаборатории, которые активно ведут разработку и где можно дешево заказать любой препарат или создание его дженерика. Аналогично поступает Индия.
В России разработка лекарств и производство основ для них опираются, в свою очередь, на научные изыскания, которые тоже практически не финансируются, поэтому нам в этом вопросе надо начинать с самых основ — с финансирования профильных вузов и одновременного вливания денег в создание фармацевтических производственных мощностей, уверен аналитик. И заниматься этими инвестициями у нас может только государство, потому что путь от идеи до создания нового лекарственного препарата занимает от 15 до 20 лет, это слишком долго и рискованно для частного бизнеса. Также в фармацевтике очень сложно вести конкуренцию с развитыми странами потому, что произвести относительно просто, а вот получить международный патент сложно, вдобавок ко всему, получению патентов может мешать внешняя политика, санкции против России.
Возвращаясь к аптекам, отмечает Антонов, можно предположить, что подорожают просто все наиболее востребованные осенью антивирусные и жаропонижающие, обезболивающие препараты. Их закупочная цена останется прежней, но почему бы не повысить цены, ведь спрос все равно будет?
При этом правительство применяет директивные методы регулирования цен на жизненно-важные препараты, тем самым еще больше ухудшая ситуацию — коммерсанты, которым не разрешают повышать цену на данные препараты, просто убирают их с прилавка, либо в разы повышают цены на другие препараты, чтобы компенсировать убыток по тем, цены на которые регулируются законодательно. В итоге в проигрыше всегда оказывается потребитель или часть потребителей.
