20 сентября 2017 г. на площадке Генеральной Ассамблеи ООН запланировано историческое событие: будет открыт для подписания Договор о запрещении ядерного оружия (ДЗЯО). Россия, как и остальные официальные и неофициальные ядерные державы (а также ряд их союзников), заранее объявила об отсутствии поддержки этого международного соглашения в связи с его противоречием интересам национальной безопасности.
Договор поддержали 122 государства – члена ООН (при этом в подготовке документа официально приняли участие 135 стран и неформально еще 14 государств). Основные лидеры процесса — Австрия, Бразилия, Ирландия, Мексика, Нигерия и ЮАР. Активно участвуют Ватикан и Казахстан. Стоит также отметить, что на голосовании относительно начала переговоров о Договоре в декабре 2016 г. воздержались ядерные державы Индия и Китай. Особенный интерес вызывает позиция Японии, которая в целом поддерживает безъядерный мир и является единственной страной, пострадавшей от боевого применения ядерного оружия (ЯО), однако по соображениям национальной безопасности (и, возможно, в связи с давлением США) не планирует подписание ДЗЯО.
Россия неоднократно озвучивала позицию по ДЗЯО, в очередной раз дав комментарий непосредственно в преддверии открытия ГА ООН. В целом российский взгляд сводится к тому, что существует противоречие между целевой задачей международного мира, неделимой безопасности для всех без исключения государств и запретом на ядерное оружие как средства предотвращения глобальных конфликтов.
В ходе корректировки текста ДЗЯО его авторы смогли уйти от превращения ядерного оружия в нечто, противоречащее международному праву, а также провели серьезную работу по уточнению формальных процедур для будущих государств-подписантов, в том числе в части взаимодействия с МАГАТЭ. Таким образом, ранее существовавшая угроза противоречий между «будущим» ДЗЯО и действующим Договором о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), вероятно, минимизирована.
Внимания заслуживают различия в подходах ведущих ядерных держав — России и США — к взаимодействию со своими формальными и неформальными союзниками. Ярчайшим примером «дисциплины» в западном сообществе является давление США на Швецию, которая планировала подписание ДЗЯО, однако позже появились свидетельства о негативных последствиях для шведского оборонно-промышленного комплекса в случае реализации этих планов. Все члены НАТО (обладающие ЯО либо разместившие его на своей территории в соответствии с программой ядерного обмена), а также большинство государств, связанных с США соглашениями в области безопасности, не поддерживают Договор.
Резко контрастирует с таким подходом поддержка ДЗЯО Казахстаном, одним из ключевых союзников России по ОДКБ и ЕАЭС. Следует особо отметить и готовность к подписанию ДЗЯО главными противниками на Ближнем Востоке — Ираном и Саудовской Аравией, при этом «третья вершина» ближневосточного треугольника — Израиль — выступает против Договора.
Можно с высокой долей уверенности предположить, что ДЗЯО не будет оказывать влияние на глобальный ядерный ландшафт в среднесрочной перспективе. Однако в связи с подписанием Договора вероятно продолжение «ядерного расслоения» и рост противоречий между ядерными и неядерными державами, что в перспективе окажет негативное влияние и на другие сферы международных отношений. Во избежание такой угрозы представляется целесообразным активизировать поступательное движение в рамках уже действующих форматов:
- введение в действие Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ), не подписанного либо не ратифицированного рядом ядерных и пороговых держав;
- сохранение и продление Договора о стратегических наступательных вооружениях (ДСНВ, СНВ-III) и иных соглашений между Россией и США;
- наращивание мер доверия и прозрачности в области ядерных арсеналов «официальной» ядерной пятерки (США, Россия, Великобритания, Франция, Китай), например, путем односторонней публикации единообразной информации о своих ядерных арсеналах согласованного уровня детализации, а также формализации ядерных доктрин;
- поиск путей «легитимизации» либо иного порядка включения в систему международных военно-политических отношений ядерного оружия «неофициальных» стран, обладающих им, так как денуклеаризация Южной Азии, Израиля, да и Корейского полуострова не выглядит решаемой задачей.
Для МИД России было бы хорошим жестом начать публикацию информации о ходе исполнения СНВ-III по аналогии с коллегами из Государственного департамента США, тем более в преддверии выхода на «потолочные» значения.
Россия и США уже сделали для снижения ядерной угрозы больше, чем какая-либо другая держава, при этом и условный рост этой угрозы в годы холодной войны в итоге позволил избежать полномасштабного военного столкновения. Создание горячих линий, переговоры в области ядерных вооружений, поступательное сокращение ядерных арсеналов — тот минимальный набор испытанных мер, распространение которых на все ядерные державы позволит аккуратно выводить мир из-под перспективы ядерного апокалипсиса. В частности, заявления (со стороны Международной кампании за ликвидацию ядерного оружия — МКЛЯО) о «пользе» ДЗЯО для решения проблемы северокорейского ядерного оружия представляются как минимум непродуманными с учетом опыта Корейской войны 1950–1953 гг., в ходе которой ЯО не применялось (хотя со стороны США все необходимые подготовительные мероприятия были осуществлены). Резкие шаги по «запрету» ЯО, одностороннему разоружению могут привести к окончательному разбалансированию мировой системы. А уничтожать себе подобных человечество отлично умеет и без ЯО.
Аналогия ядерного оружия с «ружьем на стене», безусловно, имеет право на существование, но практика показывает, что мир не театр и люди на ответственных постах не актеры. В конце концов все многочисленные случаи различных инцидентов с ЯО до настоящего времени не привели к глобальной катастрофе в первую очередь благодаря человеческому фактору. И здесь следует добрым словом помянуть скончавшегося в мае 2017 г. советского офицера С. Е. Петрова, в 1983 г. верно оценившего весьма убедительную, но ошибочную информацию отечественной системы предупреждения о ракетном нападении и тем самым предотвратившего обмен ядерными ударами.
