Никол Пашинян возглавил Армению. Что касается способа его прихода к власти, то тут все понятно и однозначно. Его восшествие на премьерский престол имело мало чего общего с законом. Да, за Пашиняна проголосовал парламент, однако голосование это было отнюдь не свободным и состоялось из-под палки. Сторонники Пашиняна при полном бездействии полиции не только оказывали прямое давление на депутатов, но и устроили по призыву своего лидера тотальную блокаду инфраструктуры Армении, обещая снять ее лишь в том случае, если их кумира (представителя самой маленькой партии в парламенте) сделают премьером.
Его восшествие на премьерский престол имело мало чего общего со справедливостью. Никаким «народным премьером» Пашинян не является. Значительная часть людей, участвовавшая в митингах протеста, пришла туда не за него, а против действующей власти. Статус «народного премьера» и право занимать пост главы кабмина Пашинян должен доказывать на избирательных участках. А пока главой кабмина должен был быть технический премьер с задачей подготовить страну к досрочным выборам.
Зато это восшествие полностью соответствовало революционной логике и корыстным интересам. Человек, не имеющий четкой программы (кроме русофобской, которую не разделяет абсолютное большинства армян) и изначально не имевший большой поддержки в обществе (на выборах 2017 года за его блок проголосовало менее 10% избирателей), оказался вынесен революционной волной к вершине Олимпа. Естественно, глупо было бы в этой ситуации не взять власть в свои руки. И теперь ровно так же глупо будет не удержать ее в руках по итогам проведения досрочных парламентских выборов (которые должны пройти уже в ближайшее время). Поэтому Николу Пашиняну важно сохранить высокий уровень поддержки населением, который он временно получил в ходе этих акций протеста.
А вот тут уже многое будет зависеть от того, что Пашинян будет предпринимать на посту премьер-министра, пусть и временного. Те из его сторонников, которые признают факт незаконной и несправедливой процедуры прихода, уверяют, что обстоятельства этого уже не имеют особого значения. Что судить человека нужно не по словам, а по делам.
Они, конечно, не совсем правы. И проблема даже не в том, что обстоятельства прихода (т.е. принуждение парламента силой) еще аукнутся в ходе будущих избраний. А в том, что эти обстоятельства ограничат возможности Пашиняна.
Так, оптимисты ждут от него как от homo novus бескомпромиссной борьбы с коррупцией и с олигархами. Однако их надежды осуществить сложно, и не только потому, что для этого нужен системный подход. Как Пашинян может воевать с армянскими олигархами, если он получил свой пост во многом благодаря им же? В частности, Гагику Царукяну, который со своим блоком и обеспечил избрание Пашиняна. Часто бывает так, что в обмен на поддержку какого-либо лица, получают определенный иммунитет бизнес-интересы лиц, его поддержавших (тема, популярная сегодня, например, в США). Пусть сейчас дело пойдет не так, но объективно эта коллизия упомянутых выше надежд не подтверждает.
Если борьба с коррупцией откладывается, то ради повышения/поддержания рейтинга Пашиняну остается только внешнеполитическое поле. То есть делать то, чего от него хочет народ. И Пашинян уже делает – например, он предложил Азербайджану вернуть в переговорный формат по Нагорному Карабаху саму делегацию Нагорно-Карабахской республики. Баку, естественно, отказался (собственно, сложно было бы представить себе сценарий, при котором он согласится), однако свои доли аплодисментов за это предложение Пашинян получил.
Если внешнеполитический популизм будет проявляться именно в таких безобидных заявлениях, то особого вреда он не нанесет. Однако есть опасения, что ради набора рейтинга Пашинян может пойти на более резкие шаги.
Речь, безусловно, не о разрыве отношений с Россией. Да, некоторые российские политологи, до сих пор пытающиеся доказать «майданный» характер армянского протеста, уверяют, что русофоб-Пашинян будет разворачивать страну в сторону Евросоюза. В пользу этой версии даже появляются фейки – например, не соответствующие действительности сообщения о якобы первом указе Пашиняна, в котором он заявил, что армянские солдаты во время Великой Отечественной Войны не воевали за СССР, и День Победы нужно перенести с 9 на 8 мая. А также о том, что нужно отмечать его по-европейски – то есть как день скорби.
Реальность в том, что даже если Пашинян реально является русофобом, то разворот страны от России не будет соответствовать его популистским целям. Абсолютное большинство армян выступают против такого поворота, поскольку понимают важность и даже необходимость российско-армянского союза для обеспечения безопасности Армении. Поэтому максимум, чем Пашинян сейчас может навредить этим отношением, будет озвучивание им ряда претензий к России, не имеющим под собой легальных или иных оснований. Например, требование прекратить продавать оружие Азербайджану (на что Москва пойти не может, ибо это незаконно и контрпродуктивно с точки зрения безопасности самой Армении, поскольку прекращение этой продажи может стать сигналом отказа Москвы от нейтралитета и привести к началу Азербайджаном войны).
Резкие шаги сами по себе могут быть сделаны самим Пашиняном именно на карабахском направлении. Если он пойдет на признание независимости НКР (чего требует абсолютное большинство армянского общества) или же открытие степанакертского аэропорта, то эти шаги приведут к взрывному росту его рейтинга, но в то же время к резкой эскалации ситуации. Последствия которой придется решать России.
Именно поэтому главное сейчас – повязать Пашиняна на эти несколько месяцев и не дать ему отыгрывать популистские шаги. Если же он выиграет досрочные выборы и станет нормальным премьером на полную каденцию, то риски резко сократятся. У Пашиняна появится возможность показать, готов ли он проводить системную модернизацию армянского государства. То есть сможет ли он превратится из революционного популиста в технократа, который так нужен Армении.
