Экономисты вновь неодобрительно качают головами, когда узнают, что правительство ФРГ опять имеет профицит бюджета, но не вкладывает средства в экономику при помощи снижения налогов и роста расходов. В 2019 году профицит бюджета составил 13,5 млрд евро и стал пятым кряду. Кроме этого, в 2019 г. он еще и рекордный по размерам.
Большинство немцев считают, что профицит это хорошо. Экономисты уверены, что такие обнадеживающие, на первый взгляд, показатели, как снижение госдолга и высокая занятость, не дают толчок стремительному развитию экономики, а заставляют ее медленно и с трудом продвигаться вперед.
Эра быстрого развития экономики ФРГ, которую один из главных немецких экономистов – Берт Рурап назвал «вторым экономическим чудом Германии», подходит к концу. Первым, кстати, считается длительное послевоенное ралли.
За последние 15 лет, которые проходили при Ангеле Меркель во главе правительства, Германия превратилась из «больного человека Европы» в главный экспортный цех континента и двигатель его экономического развития. Это, конечно, не значит, что следующие 15 лет ФРГ обязательно должна опять «болеть», но, как говорит Рурап, она может стать в экономическом отношении «серой», т.е. иметь практически нулевой рост экономики.
Причинами экономического чуда были реформы на рынке труда и в социальной сфере, начатые предшественником Меркель на посту федерального канцлера – Герхардом Шредером. Они оказали очень положительное влияние на флагманские сектора немецкого экспорта: производство химических веществ, автопром и т.д. Главным покупателем товаров Made in Germany стал Китай, но немецкие товары пользовались повышенным спросом и в десятках других стран на всех континентах.
Германия получила самые большие преимущества не только от единой европейской валюты, но и от глобализации. Она больше других крупных развитых экономик открыта перед остальным светом. Последние четверть века сумма экспорта и импорта в ФРГ составляла в среднем почти 90% от ВВП. Для сравнения: в Франции и Великобритании это соотношение не превышает 60%, в КНР – 37%, а в США – 27%.
Но сейчас эта открытость перед всем миром превращается из сильной стороны в слабость, потому что эра глобализма переходит в век протекционизма и экономического национализма. ФРГ страдает больше других развитых стран от нынешних и еще предстоящих торговых войн будь-то войны между США и ЕС или между США и КНР. Новые тарифы и прочие барьеры уже заставляют компании менять глобальные цепочки поставщиков. Многие компании переводят производство из Германии в другие страны, включая США.
Под мощным давлением находятся те самые отрасли промышленности, которые олицетворяют знаменитый немецкий экспорт. Например, автопром (особенно, производство дорогих машин). Даже без новых торговых войн немецкое машиностроение ждет усиление конкуренции со стороны китайских коллег, которые улучшают качество продукции значительно быстрее, чем поднимают на нее цены.
Репутация немецкого автопрома сильно пострадала от Дизельгейта, который был раскрыт в 2015 году и который стал метафорой приверженности немецких автопроизводителей к двигателям внутреннего сгорания и грязным видам топлива. Немецкие автопроизводители и их поставщики могут и сейчас получать прибыль, но они входят в период структурных перемен. Дорогие машины постепенно уступают место электромобилям. Пока еще не очень ясно, кто получит выгоду от этих перемен, но очевидно, что немецких автопроизводителей ждут непростые времена.
Даже если немецкий автопром приспособится к новой жизни, в нем будет работать значительно меньше рабочих. Электромоторы состоят из примерно 200 деталей и частей. Это в шесть раз меньше, чем в двигателях внутреннего сгорания. Немецкие эксперты подсчитали, что Германия в течение этого десятилетия может потерять 410 тыс. рабочих мест в автопроме.
Цифровизация угрожает и немецкой экономике в целом. Германия медленно приспосабливается к новым потокам рабочей силы и новым бизнес-моделям и с каждым днем все больше отстает от США и КНР в цифровизации и работе над искусственным интеллектом (AI). В результате такого отставания конкурентоспособна только каждая четвертая немецкая компания. Еще тревожнее то, что даже те немецкие компании, которые хотят внедрять инновационные технологии, зачастую не могут найти достаточно квалифицированных для этого рабочих.
Последняя проблема является составной частью куда более серьезной проблемы, нависшей над всей Германией. Речь идет о сокращающейся численности рабочей силы и о старении населения. В последние полтора десятилетия эта проблема казалась отдаленной и абстрактной благодаря остаточным последствиям послевоенного взрыва рождаемости. Однако в этом десятилетии проблема выйдет из тени на свет. В 1990 г. в ФРГ на каждого пенсионера приходилось почти четыре работающих соотечественника. Сейчас же на пенсию выходят люди, родившиеся во время послевоенного пика рождаемости. К 2035 году, по оценкам аналитиков Bundesbank, каждого пенсионера будут поддерживать лишь двое соотечественников рабочего возраста. Вот тогда немецкая экономика окончательно «посереет» и столкнется с настоящими неприятностями.
