Количество заболевших COVID-19 исчисляется уже миллионами, но под ограничительными мерами находятся миллиарды. Чем больше выздоровевших, тем больше вопросов: а почему бы не разрешить тем, кто уже переболел и имеет иммунитет, работать и свободно передвигаться? Весь апрель подобные идеи широко обсуждались в странах Запада, однако Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) выступила резко против. «На настоящий момент нет доказательств, что люди, которые перенесли COVID-19 и имеют антитела, защищены от повторного заражения», — заявили в организации 24 апреля.
Именно эта неопределенность подрывает очевидную, казалось бы, идею введения «иммунных паспортов», которую, например, лоббирует Билл Гейтс. В частности, миллиардер указывает, что социальная изоляция сработала в западных странах эффективно, но ее цена для экономики заоблачная. Гейтс беспокоится и о бедных густонаселенных странах, в которых, по его словам, эффективные меры просто невозможны, а потому заболеть и умереть может на порядок больше людей. Но самое главное, что болезнь «там» может привести к новым волнам эпидемии «здесь», а потому следует разделить популяцию на тех, у кого уже есть антитела (в предположении, что они защитят от нового заражения), и тех, у кого их нет. То есть обнаружение у человека антител к вирусу SARS-CoV-2 может послужить основой для выдачи ему «иммунного паспорта».
Предъявите иммунитет
При такой логике под ограничениями окажется все человечество за исключением счастливцев, которые имеют иммунитет. А когда на рынке появится вакцина, то «иммунный паспорт» можно будет получить только после прививки. Эта мысль сложнее, чем кажется на первый взгляд, потому что Гейтс и другие сторонники такого пути фактически предлагают ввести легальную сегрегацию на основе биологических данных. Вспоминается, например, фильм «Гаттака» (1997), где стать космонавтом и полететь на Титан могли только обладатели определенного генетического кода.
Чем больше людей на планете, чем выше их мобильность и плотность проживания, тем серьезнее риски для распространения инфекций, а потому запрос на контроль и безопасность понятен. Очевидно, что вечно сидеть на карантине невозможно, плюс в будущем не исключены новые подобные эпидемии, и сегодняшний опыт точно заставит пересмотреть роль биотехнологий в контроле за населением. Однако когда речь идет о контроле, например, за авиационной безопасностью, то правила касаются именно поведения пассажиров (не дебоширить, не проносить на борт ножницы), и им легко может следовать каждый, хотя и в этом случае много говорили о нарушении прав человека. Когда же речь идет об антителах, а в будущем, возможно, и о генетических особенностях (например, если выяснится, что одни люди более предрасположены к болезни или заразны, чем другие), то проблема приобретает правовой характер, а «иммунные паспорта» фактически ведут к ситуации, когда с точки зрения закона у одних людей возникают преимущества.
Пока такой сценарий сдерживает не столько правовой режим, сколько именно научная неопределенность в вопросе об эффективности антител и системы тестирования в целом. ВОЗ указывает, что тесты не дают стопроцентной уверенности, что выявленные антитела были вызваны именно вирусом SARS-CoV-2, а не каким-то другим коронавирусом (всего их известно шесть видов). Так, четыре коронавируса вызывают обычную простуду и существуют очень давно, антитела, выработанные на двух других (известны как MERS и SARS), могут взаимодействовать с антителами от SARS-CoV-2, но результат этого процесса пока просто не изучен. Еще одна проблема, по данным ВОЗ, в том, что ряд переболевших вырабатывают слишком низкую концентрацию антител и неизвестно, защищены ли такие пациенты в принципе. По мнению Билла Гейтса, антитела не настолько хрупкие, чтобы человек снова заразился SARS-CoV-2; к этому же склоняются и ученые, но в логике ВОЗ для введения «иммунных паспортов» доказательства должны быть стопроцентными.
О каких антителах речь
Углубленное внимание к проблеме антител только начинается, поскольку все последние месяцы приоритетной задачей было выявление заболевших, их изоляция, лечение, обеспечение достаточного количества коек и проч. Едва эпидемия перейдет через пик заболеваемости, а негативное воздействие карантинных мер на экономику превысит страх заболеть, как выявление обладателей антител станет задачей номер один.
Формирование антител в организме — многоступенчатый процесс, который занимает одну-две недели. Примерно через пять-десять дней после заражения в организме начинают вырабатываться антитела, которые реагируют именно на белки, содержащиеся в SARS-CoV-2. Первое вырабатываемое антитело называется иммуноглобулин M (IgM), который недолговечен и существует в крови лишь несколько недель. Еще через несколько дней иммунная система начинает вырабатывать иммуноглобулины G (IgG) и A (IgA), которые гораздо более специфичны. IgG остается в крови и может обеспечить иммунитет на месяцы, годы или на всю жизнь, в зависимости от заболевания.
Заболевших должно быть достаточно много, чтобы массовое тестирование на антитела имело хоть какой-то смысл, вот и получаются один-два месяца от первых признаков эпидемии до перехода к следующей фазе — выяснению, какой процент популяции обладает иммунитетом. На основе контагиозности вируса (его способности передаваться от заболевших здоровым) и его инкубационного периода еще в феврале различные ученые выдвигали оценки, что для прекращения массового распространения SARS-CoV-2 иммунитет должен быть у 60% населения. Такие же данные привела и глава Роспотребнадзора Анна Попова 25 апреля, отметив, что скоро запустят соответствующие исследования, начиная с Москвы. При этом, говоря о тестах, г-жа Попова отметила, что «таким образом мы можем понять, что вот этот человек может свободно перемещаться, может свободно идти на работу. Это важно для строительных организаций, вахтовых». То есть той или иной формы «иммунных паспортов» можно ожидать и в России. Опять-таки при условии, что наличие антител действительно эффективное оружие против повторного заболевания.
Тесты готовы, но к ним много вопросов
Еще 10 апреля стало известно, что центр «Вектор» Роспотребнадзора зарегистрировал тест на антитела, который прошел необходимые клинические испытания. К концу апреля тесты стали доступны в российских лабораториях, в том числе на коммерческой основе, и каждый желающий получил возможность проверить, есть ли у него иммунитет к новому коронавирусу. Но для того, чтобы сдать тест, мазка из носоглотки недостаточно — необходимо физически приехать в лабораторию и сдать кровь из вены либо нужно заказывать услугу на дому. Соответственно, пока действуют ограничительные меры, для большинства пройти такой тест попросту сложно. В то же время он эффективнее тестов из носоглотки «на коронавирус», в том числе потому, что кровь попадает сразу в замкнутую емкость, то есть отсекаются внешние факторы.
О скором начале проведения тестов 28 апреля заявили лаборатории «Инвитро», «Хеликс», «Гемотест», KDL и LabQuest. В «Инвитро» сообщили, что «взятие биологического материала будет производиться в медицинских офисах компании, старт тестирования намечен на вторую половину мая; стоимость теста составит от 950 до 3500 рублей (без учета стоимости взятия биоматериала), а срок выполнения — до двух суток без учета дня взятия биоматериала». Компания планирует делать до 200 тысяч тестов в месяц. Лаборатории «Хеликс» планируют делать тестов еще больше — до 900 тысяч в месяц, стоимость обещают в интервале от двух до четырех тысяч рублей.
Тридцатого апреля заведующий лабораторией трансплантационной иммунологии НМИЦ гематологии Григорий Ефимов сообщил, что тест на определение антител к коронавирусу SARS-CoV-2, разработанный совместно НМИЦ гематологии и Институтом молекулярной биологии, уже зарегистрирован Росздравнадзором и НМИЦ гематологии вскоре тоже запустит услугу тестирования на наличие в крови антител против COVID-19 всем желающим.
В Евросоюзе тоже начинают активно проводить тесты на антитела, на платной основе. При этом обычные тесты на коронавирус проводятся все еще по квотам, то есть для лиц, контактировавших с больными или имеющими симптомы, — для них это бесплатно. Например, в рижской лаборатории E. Gulbja Laboratorijа тест на коронавирус для любого желающего стоит 75 евро, при этом деньги возвращаются, если результат окажется положительным. Тест на антитела платный для всех и стоит около 40 евро.
Есть два ключевых критерия, по которым оценивается точность теста на антитела. Первый — чувствительность, то есть способность обнаружить то, что должно быть обнаружено (в данном случае просто антитела). Другой — специфичность, то есть способность определять конкретные антитела. Повышенная чувствительность может немного снизить специфичность, потому что тест лучше способен реагировать на любые антитела в образце, даже на те, которые мы не ищем. Увеличение специфичности может, наоборот, снизить чувствительность, потому что малейшие различия в структуре антител способны помешать тесту их обнаружить. На практике используется отношение одного к другому, или фактор риска. Так, если чувствительность 90%, а специфичность 98%, то фактор риска составляет 90 / (100 – 98), или 45. По словам экспертов, на практике имеет смысл использовать только тесты с фактором риска более 10. Все современные тесты на антитела COVID-19 в эту категорию попадают. Но еще одной проблемой тестов на ранних этапах распространения болезни является доля ложноположительных результатов. Так, если тест дает ошибку лишь в одном случае из ста, но при этом заболело менее одного процента населения, то статистически каждый тест будет давать столько же ложноположительных результатов, сколько реально положительных — просто потому, что если в среднем из ста тестируемых болен должен быть только один, то как раз он легко может попасть в один процент ошибки теста.
Каждую неделю появляются все более эффективные тесты, однако говорить о стопроцентной статистической надежности даже перспективных образцов в условиях, когда доля заразившихся все же невелика, пока не приходится. Поэтому при всей привлекательности идеи «иммунных паспортов» массовое их внедрение просто невозможно не столько из-за прав человека, сколько из-за простой математики.
