В 2017-м после указа президента в России утвердили программу «Цифровая экономика» — тогда Владимир Путин сравнил поставленную задачу с электрификацией страны в XX веке. Программа рассчитана до 2024 года и предполагает, что к этому времени цифровые технологии должны быть глубоко внедрены как в общественную, так и в экономическую жизнь России. Для этого должна быть создана необходимая инфраструктура, подготовлены компетентные кадры и правовая база.
Частный бизнес на призыв о всеобщей цифровизации отреагировал вяло. То есть какие-то совсем базовые вещи на тот момент уже были внедрены или внедрялись: компьютеры, широкополосный доступ в интернет, местами электронный документооборот. Однако на этом развитие остановилось. Тогда Институт статистических исследований и экономики знаний НИУ ВШЭ посчитал индекс цифровизации бизнеса за 2018 год. Россия оказалась в одном ряду с Грецией и Польшей, опережая всего лишь Болгарию, Венгрию, Турцию и Румынию (рассматривали 31 страну). За основу брали пять показателей: электронные продажи, ERP-сервисы, RFID-технологии, облачные сервисы и широкополосный доступ в интернет. Хороших показателей мы достигли по внедрению облачных технологий: тут Россия обошла 19 стран из 31.
При внедрении новых технологий компании руководствовались и руководствуются не общими модными трендами — они ждут экономического эффекта от инвестиций. До пандемии улучшения финансовых показателей от цифровизации не видели, хотя, по данным исследования PricewaterhouseCoopers, результаты которого опубликовали в 2019-м, 61% руководителей частных компаний в России признали, что цифровизация в долгосрочной перспективе будет играть серьезную роль в контексте выживаемости на рынке.
Однако то же исследование показало, что российские компании не верят в то, что технологии решат глобальные стратегические задачи, а только лишь помогут оптимизировать некоторые ежедневные процессы. Соответственно, значительно тратиться на это направление организации не готовы. Только 22% частных компаний планировали направить более 5% своих инвестиций на цифровизацию. Для сравнения PwC приводит данные по Скандинавии – там уровень этого же показателя достигает 39%.
Сменились приоритеты
С началом эпидемии, а потом пандемии и самоизоляции — все перевернулось. С таким вызовом мировая экономика, пожалуй, не сталкивалась. Дистанция и бесконтактность стали главными трендами. Бизнес, пренебрегавший цифровизацией, оказался парализован.
«К удаленной работе в России были готовы компании, чей основной доход связан с e-commerce, онлайн-развлечением и общением через онлайн-платформы. Иными словами, спокойно изоляцию встретили те компании, которые и без пандемии работают в виртуальной среде, — рассказывает директор департамента цифровых мобильных технологий Samsung Electronics Александр Терехов. — Подготовленными к переходу на удаленную работу оказались и те сотрудники, которые работают в крупных и/или международных компаниях — как правило, такие люди имеют ненормированный рабочий график, привыкли подключаться к делам всегда и везде, а работодатель обеспечивает их подходящими условиями: мобильным офисом, системами электронного документооборота, доступом к различным серверам. Остальным же пришлось мириться со многими неудобствами — отсутствием практики удаленных рабочих мест, невозможностью ведения традиционной, бумажной бухгалтерии и так далее».
В России практика удаленной работы и фриланса распространена преимущественно у молодежи, а потому не очень популярна в масштабах страны. В Америке же дистанционно трудятся более 30% сотрудников, и, если посмотреть последние заявления от ведущих ИТ-компаний, таких как Facebook, Microsoft или Twitter, работодатели положительно оценивают возможность постоянно работать в подобном режиме. Европа же более консервативна, особенности ведения бизнеса там не способствуют удаленной работе, так что и Евросоюз тяжело переживал изоляцию.
Впрочем, те компании, которые много сил и средств вложили в цифровую трансформацию, смогли быстро перестроиться. В первую очередь это касается и промышленных предприятий. Например, в Москве с середины апреля, когда ввели самые строгие ограничения, работать могли только половина производств — пищевики, фармацевты, производители медоборудования и те предприятия, которые нельзя остановить. Но и их поставили в жесткие условия: офисы на удаленке, минимум людей в цехах. «В период пандемии у нас продолжали работать около 350 из 720 предприятий обрабатывающей промышленности. Как показала практика, одними из самых подготовленных к новым условиям оказались фармацевтические и пищевые производства — там исторически жесткие требования к производству и, соответственно, высокая степень автоматизации. Однако стоит отметить, что для многих московских предприятий и до пандемии цифровизация была одним из приоритетных направлений. Поэтому удалось перевести на удаленку не только офисы, но и даже часть производственных процессов», — рассказал глава Департамента инвестиционной и промышленной политики Москвы Александр Прохоров.
Производство онлайн
По словам Сергея Шагалова, директора по развитию компании VDK — разработчика и производителя аппаратов для нефтехимической и обрабатывающей отраслей промышленности — предприятие быстро перевело большую часть административного персонала, сотрудников, связанных с управлением проектами и сотрудников отдела проектирования на удаленную работу. Цифровая база для этого была готова и не потребовала сложного внедрения. Другой вопрос, что ряду сотрудников пришлось отвезти домой высокопроизводительные рабочие станции. А кто-то даже потребовал любимое офисное кресло.
«Понятно, что работу сотрудников производства на домашний режим перевести практически невозможно. Станки требуют обслуживания и управления, а сборка изделий — человеческих рук. При этом, в части производства у нас все же произошли некоторые "цифровые'' изменения. Так, мы освоили сдачу оборудования заказчикам в режиме видеоконференции. Раньше представители крупных заказчиков направляли для приемки оборудования своих представителей. Сегодня, в условиях значительных ограничений на междугородние передвижения, мы совместно выработали регламент первичной приемки оборудования по видеосвязи. Причем речь идет не только о визуальном осмотре оборудования, но и о прохождении некоторых сдаточных испытаний, в «присутствии» заказчика, находящегося по другую сторону видеочата», — добавил Сергей Шагалов.
Правда, уровень цифровизации здесь и до пандемии был высокий: компании всего 10 лет, поэтому большинство инструментов внедряли уже при старте работы. Этот опыт безусловно пригодится и в будущем: часто у компании несколько офисов по стране и даже по миру, отладить взаимодействие можно как раз с помощью новых технологий.
Даже внутри одной отрасли есть кардинально разные ситуации: кто-то уже давно считает, что есть базовый минимум, который должен стоять на вооружении у каждого. Кто-то только-только начал процесс цифровой трансформации. При этом технологии постоянно развиваются и поспеть с нуля за ними сложно: переходить уже нужно не просто на цифру, а на мобильную цифру.
В первую очередь, безопасность
«Тренд этого кризиса один — бесконтактность всего. Мы будем уходить в цифру, и это несет новые большие риски, потому что рост темпа ухода в цифру опережает усиление безопасности в этой сфере. Поэтому вслед за коронавирусом придут вирусы цифровые. Что касается бизнеса, выживут самые сильные и технологичные компании, в которых еще до кризиса было больше автоматизированных и онлайн-процессов, те компании, где наиболее высокая производительность труда», — таким мнением поделился с KPMG председатель общероссийской общественной организации «Деловая Россия» Алексей Репик.
По словам Александра Терехова, для успешного ведения цифрового бизнеса сотрудники компании должны быть обеспечены необходимой инфраструктурой, а все аспекты работы — максимально автоматизированы. При переходе на «удаленку» многие компании столкнулись с тем, что у них просто не предусмотрены удаленные мобильные рабочие места. При этом решить данную проблему в два счета не получится, потому что недостаточно просто начать пересылать деловые письма с рабочей почты на личную и/или в обратную сторону – это прямая угроза безопасности конфиденциальной информации.
Яркий пример — с самого начала пандемии все стали вести переговоры через американский онлайн-сервис видеоконференций Zoom, однако вскоре по миру стали подниматься вопросы, связанные с утечкой личной и корпоративной информации.
«Для создания цифровых рабочих мест необходимо то, чего резко не стало после объявленной пандемии, — время. Перед внедрением корпоративной мобильности в компании необходимо позаботиться об определенной системе — MDM или EMM (mobile device management либо enterprise mobile management), помогающей держать под контролем парк мобильных устройств и разрешать вопросы, связанные с набором используемого ПО и сервисов. Без этой системы нет смысла давать сотрудникам удаленный доступ — безопасности как не было, так и не будет, а количество проблем по обслуживанию такого парка вручную обрушит любую ИТ-службу», — отметил он.
В середине июня, когда самый сложный период пандемии был позади, власти страны снова напомнили о важности перехода на цифровую экономику. «Вынужденные ограничения мотивировали многие предприятия и организации по-новому взглянуть на привычные бизнес-процессы, активнее внедрять цифровые решения для увеличения эффективности своей работы. Сама жизнь показала, насколько важно быстро и смело использовать широкие возможности цифровизации. И не только в бизнесе, но и в сфере государственных услуг, в образовании, в медицине, да просто в повседневной жизни людей», — сказал Владимир Путин на совещании по вопросам развития телекоммуникации и связи.
Хотя пока исследований на эту тему нет, спустя три года, кажется, бизнес с президентом в этом вопросе согласен. Только вот начинать цифровизироваться сейчас из-за кризиса куда сложнее. Частая стратегия выживания в непростые времена — замереть, затянуть пояса, переждать. Сейчас другая ситуация: пережить кризис и рассчитывать на будущее можно только на новых цифровых рельсах, в которые придется вложить немалые деньги.
