— Насколько сегодня уместно сравнивать события в Белоруссии и переворот на Украине в 2014 году?
— Есть сходство, связанное с технологией протестов. Это не только с Украиной, но и с Арабской весной, и с Грузинской, и с Армянской, и с событиями бархатных революций в Восточной Европе, и с румынской революцией и так далее. Это классика протестов. Когда появляются всякого рода провокаторы и так далее. Но в целом с Украиной проводить параллель здесь не совсем корректно.
Во-первых, на Украине была чуть другая история, связанная с присутствием в политическом поле, в том числе в структурах власти, оппозиционных сил и медиаресрусов. Оппозиционные партии были в парламенте представлены. В Белоруссии ничего этого нет. Оппозиция находится в глубоком подполье, медиаресурсы имеют ограниченное влияние, воздействие. И с этим связано то, что сейчас некоторые российские эксперты, и журналисты, и политики даже, считают, что Польша координирует весь процесс. Она это координирует, но потому, что там находятся граждане Белоруссии. Это делают граждане Белоруссии, которые вынуждены находиться в политической эмиграции. В Белоруссии их ждет арест и длительные сроки заключения за то, что они критикуют Александра Лукашенко. И тот протест, который сейчас происходит в Белоруссии – это исключительно внутренний политический процесс Белоруссии. Не стоит вопрос между Западом, Востоком, как было в Украине, между Евросоюзом и Россией. Этот вопрос никто не ставит. Вопрос стоит о непризнании президентских выборов в Белоруссии, потому что по разным оценкам Лукашенко не выиграл эти выборы, он их проиграл и сфальсифицировал результаты.
Поэтому то, что мы видим и видели последние 2,5 месяца на улицах белорусских городов — многотысячные протесты, беспрецедентные для Белоруссии, — это как раз протест против 26 лет правления Александра Лукашенко. И когда сейчас пишут о том, что вот, это «хунта идет» и так далее — это глупости. Более того, это не то, что обижает, это отталкивает граждан Белоруссии, которые лояльно настроены к России. Я считаю, провокации такого рода могут реально сделать так, что люди, которые всегда хорошо относились к России, просто от нее отвернутся.
— На ваш взгляд, какова структура того протеста, который сейчас развернулся в Белоруссии? Серьёзна ли цепная реакция по другим крупным городам Белоруссии, или средоточие — в Минске?
— Конечно, в Минске, да. И протест, в отличие от прошлых лет, проходит сейчас не в одной точке, а растянут по всему городу, включились спальные районы. Плюс протест многоуровневый, уже выделилось радикальное звено. В том числе, я не исключаю, это могут быть заезжие гастролеры из соседних стран либо лица, прошедшие подготовку и участвовавшие в Майдане в Киеве, еще в других горячих точках, которые являются гражданами Белоруссии.
Мы видим файеры. Это первая часть. Вторая часть — это люди, которые выходят на улицы, мирно хлопают в ладоши. Они перекрывают проспекты на автомобилях и блокируют трассы в центре города. Это вторая часть протеста. Там совершенно другие люди. Это и учителя выходят, и медики выходят, и пенсионеры выходят протестовать. Были материалы, что несколько заводов в Белоруссии начали политические забастовки. Это тоже уже трудовой класс начал бастовать, требуя отставки Лукашенко и новых выборов.
Что касается регионов, то, конечно, самый протестующий регион – это Брест. Брест уже больше года проводит протесты. В Бресте накануне выборов на митинг на Синопской пришло по разным оценкам около 20 тысяч человек. Это огромное количество людей для областного центра. Такие же протесты мы видели и в других районных центрах Брестской области. Там были жесткие столкновения. Кстати, я предполагаю, что некоторые стычки с органами правопорядка были спровоцированы самими органами правопорядка, их жесткостью. На многочисленных видео, которые сейчас появились в социальных сетях, видно, как органы правопорядка обстреливают в Минске, например, балконы жилых домов, стреляют по окнам, по стеклам.
— Зачем?
— Это надо у них спросить, зачем они это делают. Якобы им люди с балконов что-то кричали, «позор» или что-то такое, и они начали стрелять по ним, пулями по окнам. И там еще есть такие удивительные кадры, когда на остановке, отъехали, остановились и тут же начали обстреливать людей резиновыми пулями. Зачем это делать? Ради прикола, что ли, я не знаю. И там много таких случаев, которые сейчас вызывают огромное возмущение в обществе.
Еще показано, когда идут ребята, просто по улице проходят, а мимо проезжает автобус, с автобуса начинается стрельба резиновыми пулями, и ребятам пробивают руки, руки дырявые после этого. Как это такое происходит? При этом они ничего не скандировали, они просто шли по улице. Их за это обстреливают, за то, что они ходят по улице. Вот это насилие, которое сейчас чрезвычайное и жесткое происходит со стороны органов правопорядка, провоцирует дополнительное насилие со стороны радикальных элементов. Конечно, это очень напрягает и создает угрозу дестабилизации ситуации в стране.
Поэтому то, что происходит в районных центрах, — проблема здесь кроется не в каких-то майданах или майданных технологиях. Проблема лежит глубоко в экономике и в политическом процессе, который пришел к застою. И этот протест будет длиться долго.
— Потенциал у протеста большой, на ваш взгляд?
- Потенциал большой, но, может быть, не настолько масштабный, как миллионы человек. Но этот протест будет длительный. Он завершится уходом Александра Лукашенко.
— Вы думаете?
— Абсолютно уверен. Лукашенко идет к закату. У него нет поддержки в обществе. Его не поддерживают разные слои населения. Он не воспринимается обществом как национальный лидер. И он выбрал силовой путь сохранения власти, вместо того чтобы консолидировать общество. Процесс его ухода может затянуться. Либо сейчас, либо месяц, два, три, год, два, три. Но это очевидный закат.
Протест может быть многоуровневый. Это могут быть разного рода ненасильственные акции протеста, в том числе итальянские забастовки, и так далее. Но протест теперь будет еще подогреваться извне, в том числе со стороны радикальных элементов, медиаресурсами, Telegram-каналами.
И протест будет подогреваться экономическими проблемами в Белоруссии. Я ожидаю осенью кризис в экономике страны. Я предполагаю, что может очередной раз случиться обвал белорусского рубля, потому что сейчас раздали деньги в связи с выборами, а граждане, наблюдая, что происходит на улицах, побежали в банкоматы, скупают валюту. Резервов для того, чтобы перекрыть ситуацию, нет.
Единственное, что может спасти Лукашенко, частично, но не полностью, от катастрофы — это если он пойдет на углубленную интеграцию с Российской Федерацией и получит взамен на это определенную финансовую поддержку. Россия, несмотря на всю русофобскую риторику, которую он устроил, его поддержала, дав ему карт-бланш, надеясь, что он все-таки выполнит то, что он много раз обещал. Но, на мой взгляд, он ничего не выполнит, и ситуация будет только ухудшаться у Александра Лукашенко.
— С другой стороны, у Москвы есть и козырь. Он-то как политическая фигура совершенно ослаблен.
— Да.
— В этом смысле ему деваться некуда. Все его надежды на Пекин — это же тоже дело очень призрачное.
— Это правда. Он сейчас попадает в изоляцию со стороны Запада, экономическую и политическую. У него остается маневр только с Москвой. Но с Москвой он не будет делать никакого маневра. Это уже не первый раз, и это ничем не закончится.
— Вы сказали, что он не является национальным лидером. Положим, большинство белорусов не видят в нем лидера, за которым можно пойти, которому можно полностью доверять. Но, тем не менее, в обществе всегда очень силен консервативный элемент. Люди побаиваются перемен, смотрят в настоящее и понимают, что и это может быть утрачено. Понятно, что никакой социологии нет, никаких данных нет. Откуда мы знаем про фальсификации?
— Там выскочило несколько десятков протоколов, по которым даже косвенно можно оценить, даже в Минске, где соседние районы – в одном 90% Лукашенко, во втором 90% Тихановская. Протоколы, где были наблюдатели. И плюс я недавно видел, выложили переговоры главы какой-то Витебской комиссии. Он пришел на участок. Кто-то записал переговоры. И он уговаривал переписать протоколы, потому что Тихановская не может победить на участке. Народ начал возмущаться. Учителя и другие участники. Он сказал: «Вы же всё понимаете. Чтобы нас не уволили, давайте перепишем, потому что будет нехорошо». Это происходит по всей стране, и все это прекрасно знают. На всех уровнях это знают. Это происходит не первый раз. Критическая точка, видимо, достигнута. Я ожидал эти протесты еще с февраля, но не предполагал, что они будут такими масштабным.
— Вы хотите сказать, что Лукашенко не получил, условно, даже 60% поддержки?
— Он не набрал 60%. Если бы у него была поддержка более 50%, не было бы массовых протестов на улицах. Прошлые годы по разным оценкам он балансировал на уровне 50%, и протесты носили локальный характер: в Минске на одной площади. А сейчас протест идет повсеместно, по всей стране. В апреле, мае, июне по данным российского агентства, которое провело мониторинг социальных сетей, они проанализировали 7 миллионов пользователей на основании big data, их поведения, что они лайкали и так далее. Это можно оценивать как косвенный признак. И выяснилось, что Лукашенко готовы поддержать 3,4%. 20% готовы были участвовать в акциях протеста. Примерно это мы сейчас видим. Это даже не соцопрос. Я бы сказал, что это чуть шире, чем соцопрос. Это настроение, что люди пишут, комментируют.
Для того чтобы сейчас купировать, прекратить эти протесты, единственный шанс для Лукашенко, это пойти на политические реформы в стране, изменить конституцию — то, чего требует общество. Это требуют абсолютно все. Он про это тоже говорил. Я думаю, что он прекрасно знает свой рейтинг. И агрессивность, которую сейчас проявляет милиция, конечно, только с его подачи идет. И то, что он сейчас так бросил силовиков, говорит: «Стреляйте по окнам», — и так далее, они это делают, агрессивно себя ведут — это, мне кажется, скорее его психоз такой. Человек недоволен, как с ним обходится народ. Он, может быть, верил, что за него большинство, а оказывается, что это далеко не так.
Как купировать протесты? Изменение конституции и начало диалога с обществом. Максимальное привлечение авторитетных людей к этому диалогу. Стараться слушать общество и отпускать политических заключенных, тысячи людей сидят ни за что в тюрьмах. За то, что они просто на улицы ходили и высказывали свое мнение.
— Если бы Лукашенко повел себя мудрее, мог ли он избежать именно таких протестов? Возможен ли был сценарий, где Лукашенко остается у власти, с одной стороны, но с другой стороны, находит ключик для того, чтобы эти выборы не превратились в то, во что они превратились сейчас?
— Думаю, что мог бы это сделать. Для этого ему нужно было зарегистрировать всех кандидатов, кто хотел, не засовывать их в тюрьму, раз. Во-вторых, сделать настолько прозрачные выборы, насколько можно сделать. Допустить наблюдателей, допустить на участки желающих в избирательные комиссии. Я не исключаю такой вариант, что он мог бы и выиграть выборы. Люди бы поверили, сказали, что круто, выборы первый раз за 26 лет проходят такие открытые. Но для него было бы, мне кажется, в таких условиях правильным согласиться с любым результатом этих выборов. Я бы сказал, что многие ошибки и преступления, в которых его обвиняют, были бы ему прощены. Общество хочет честности. А когда они сталкиваются, что они видят белое, а им говорят, что это черное, они понимают, что это профанация. Это знают учителя, медики, заставляют так себя унижать, подписывая бумаги. Это же — 63 тысячи человек состоят в избирательных комиссия. 63 тысячи человек знают, как происходят выборы. Население Белоруссии 9,5 миллионов, 7 миллионов избирателей. 63 тысячи – это значит, что у каждого в окружении есть человек, который знает, как это все организуется. 500 человек в круге.
А то, что он сейчас делает, выбрав репрессивную, жесткую модель сохранения власти… Я думаю, что он сейчас будет еще больше ужесточать репрессии. Это приведет, в том числе, к экономическим проблемам в стране, потому что инвесторы будут запуганы, и могут бежать из страны, в том числе из парка IT-технологий, я думаю, сейчас многие выведут свои организации после событий, когда он отключал интернет. Это привело к серьезным проблемам для многих компаний. Они работают в основном на американский или европейский рынок. Отключение интернета даже на 10 минут является для многих критическим. Им гораздо проще сейчас открыть офис в Польше или в других странах, где есть IT-зоны. Это огромные, колоссальные риски для экономики.
— Можем ли мы предположить, что внутри белорусской элиты есть, может быть, даже раскол?
— Есть. Но это очень закрытый процесс — раскол элиты в Белоруссии. Есть раскол в силовом блоке, в КГБ есть раскол, в армии есть раскол. Но они, конечно, настолько шифруются… По Цепкало и по Бабарико я знаю, что они настолько сильно шифровались до выхода на выборы, что они об этом даже своим родственникам говорили, может быть, за сутки до избрания. Очевидно, боялись утечки. Как Тихановский сказал, что иду на выборы, его тут же арестовали. Даже не смог занести документы в центральную избирательную комиссию. Все настолько сильно контролируется, что любые разговоры, переговоры, можно сказать, фиксируются. Неслучайно есть такое мнение, и действительно так есть, многие чиновники на территории Белоруссии боятся о политике говорить.
—Но при этом получается, что им удалось зарегистрироваться на выборах…
— Они не шли ни от каких элит. Они сами выскочили. Нашли, имели моральную поддержку от части действующих сотрудников всяких комиссий и так далее. И от многих отставников. Например, в штабе Бабарико работали многие бывшие чиновники госаппарата, например, мэр или вице-мэр какого-то города. Могилева, я не помню. Его тоже арестовали. Они увидели, что есть силы или персоналии, которые могут на переходный период возглавить страну, и это будет не хуже, чем Александр Лукашенко.
При этом я хочу особо подчеркнуть, российские СМИ раздувают, что все кандидаты, кроме Лукашенко, являются врагами России. Это глупость. Лукашенко настолько сильно зачистил политическую поляну, что любой, кто появляется там, тут же оказывается врагом. И это очень плохо, потому что если с Лукашенко что-то случится, как раз возникнет хаос. И на баррикадах могут возникнуть элементы, которые будут выступать за разрушение связей, отношений и так далее.
Но даже из кандидатов, которых он сейчас не допустил, и Бабарико, и Цепкало были совершенно адекватными. Они были более договороспособны. И отношения с Россией были бы самыми лучшими при их правлении, лучше, чем с Лукашенко, потому что он недоговороспособен. А эти люди доказали свою договороспособность. Один был послом в Штатах, был главой IT-парка. Второй 20 лет возглавлял банк с российским капиталом. Наверное, он договороспособен, если он 20 лет возглавлял банк. Иначе бы его не держали столько на этой должности.
Подготовил Пётр Скоробогатый
