Средства наполнения казны российские власти наскребают в период коронакризиса, что называется, по сусекам, и не только внутри страны. Процесс деофшоризации уже запущен, но сейчас действия по возврату из-за рубежа незаконно выведенных из страны денег активизируются.
23 сентября в режиме видеоконференции прошло заседание межведомственной рабочей группы по противодействию незаконным финансовым операциям под председательством главы Администрации президента Антона Вайно. Как говорится в сообщении на сайте Кремля, на нем был согласован комплекс дополнительных мер по организации возврата из-за рубежа активов, полученных при совершении преступлений на территории РФ. В их основание легли информация и аналитические материалы, полученные от Генпрокуратуры, Минюста, МВД, Агентства по страхованию вкладов, Росфинмониторинга и МИДа.
В поле зрения участников видеоконференции были и вопросы противодействия незаконным финансовым операциям с использованием криптовалют и других виртуальных активов. По итогам заседания были даны поручения подготовить предложения по изменению отдельных норм законодательства РФ, а также по организации межведомственного взаимодействия и информационного обмена.
Возврат из-за рубежа активов, полученных в результате совершения преступлений, может выступать дополнительным резервом для финансирования дефицита бюджета, который в этом году составит 4,4% ВВП, отмечает ведущий юрист компании Объединенный юридический центр «Парфенон» Павел Уткин. По его словам, очевидно, что этот канал наряду с пересмотром политики в отношении офшоров — более приемлемый для экономики вариант, чем повышение налогов и резкое наращивание заимствований. Так, в 2019 году Группа разработки финансовых мер по борьбе с отмыванием денег (FATF) указала на недостаточные усилия России по возврату незаконно выведенного за рубеж имущества. Агентство Bloomberg подсчитало, что за 25 лет стоимость активов, выведенных из России, может достигать астрономических $750 млрд, что эквивалентно половине ВВП страны.
Согласно же последнему отчету Росфинмониторинга, объемы таких финансовых операций в 2017 году сократились почти в 20 раз по сравнению с оценкой 2014 года до 77 млрд руб. Следственный комитет в качестве причины такой статистики сослался на отказ властей других стран в аресте счетов по формальным основаниям. Заседание у президента как раз было посвящено устранению недостатков законодательства, улучшение информационного обмена и межведомственного взаимодействия.
Отдельно представители силовых органов могли затронуть ситуацию со статусом криптовалют, полагает Уткин. В стране принят законопроект «О цифровых финансовых активах», который вступит в силу с 1 января 2021 года, но до сих пор пока нет консенсуса в отношении буквы и духа закона о цифровой валюте. Развитие криптовалютной индустрии, в том числе в области совершенствования возможностей мониторинга осуществляемых транзакций и передачи регулятором информации о подозрительной активности, в ближайшем будущем может войти в перечень инструментов Росфинмониторинга. Не исключено, что с устранением нынешних ограничений, в будущем для госказны возврат незаконно полученных доходов и скрытых при помощи криптовалюты, войдет в обычную практику, как это уже происходит, к примеру, в США.
Возвращаясь к закрытию возможностей для вывода капитала через дивиденды, юрист отмечает, что от Кипра, наиболее популярной юрисдикции среди российского бизнеса, Минфин планирует получать в бюджет 130—150 млрд руб. в год. Такие цифры привел замминистра финансов Алексей Сазанов. На аналогичные изменения соглашений об избежании двойного налогообложения уже решились Мальта и Люксембург. Нидерланды находятся в процессе изучения. В будущем соответствующие уведомления могут быть направлены властям Швейцарии и Гонконга.
Пересмотр соглашений, конечно, не сделал ведение бизнеса через офшоры невозможным, но, во-первых, новые условия выгоднее для российского бюджета, а во-вторых, увеличится конкурентоспособность российских внутренних «офшоров», считает партнер юридической фирмы «Рустам Курмаев и партнеры» Дмитрий Горбунов. Это, уверен юрист, безусловно будет способствовать репатриации капитала. Что касается борьбы с выводом средств, полученных преступным путем, то здесь, на его взгляд, необходимо развитие сотрудничества именно на международном уровне.
Важно понимать, указывает Дмитрий Горбунов, что каким бы совершенным ни было российское антиотмывочное законодательство — а 115-ФЗ является без преувеличений одним из самых современных и проработанных законов в мире — за пределами России оно не действует. Соответственно, обнаружить, а уж тем более вернуть незаконно полученные и выведенные за рубеж средства, можно только при помощи судебной системы и правоохранительных органов других стран. Безусловно, в сложившихся геополитических условиях и при установленном санкционном режиме это непросто, но такая работа должна проводиться.
Взаимодействие с иностранной юрисдикцией, в которую были выведены активы является ключевым фактором, соглашается адвокат, партнер BMS Law Firm Денис Фролов. В России могут приниматься любые меры по возврату выведенных средств, но, если другая страна не окажет содействия, то все эти меры будут декларативными. Вернуть активы удастся, только если российские власти договорятся с иностранными государствами.
При этом есть обоснованные сомнения в том, что в свете последних политических событий другие страны будут активно содействовать в этом вопросе России, считает адвокат. Дело в том, что восприятие преступлений со стороны российских правоохранительных и судебных органов несколько отличается от аналогичного восприятия в иностранных юрисдикциях. Важно обратить внимание на один тренд: все попытки российских властей экстрадировать лиц, покинувших РФ из-за возможного уголовного преследования за экономические преступления, ни к чему не привели. Другие страны не отдают таких лиц России, но активы могут быть взысканы в порядке гражданского судопроизводства, если будет доказано, что они получены преступным путем.
Такие активы будут возвращаться в пользу государства, но, если ущерб преступлением причинен частному лицу, то возможно возмещение и в его пользу, уверен Денис Фролов.
Возврат незаконно выведенных средств - это планомерно проводимая политика государства, и вряд ли можно говорить о какой-то особенности настоящего периода, замечает адвокат.
Тем более невозможно говорить о действенности согласованного на заседании рабочей группы комплексе мер, пока о них нет конкретной информации, говорит партнер юридической фирмы «Рустам Курмаев и партнеры» Дмитрий Горбунов.
Да, пока это только заявление, соглашается партнер юридической компании «Генезис» Василий Сосновский. Но в Конвенции ООН против коррупции от 2003 года, рассказывает юрист, прописана возможность применения уголовных санкций, ареста активов и заморозки счетов с целью последующей конфискации. Конфискация может быть гражданская, в рамках уголовного преследования, и отдельно выделен смешанный способ гражданско-уголовной конфискации. В уголовном процессе сложнее доказать нелегальность происхождения актива, особенно если этот актив преобразован или находится в другой стране. К примеру, в Великобритании конфискация активов возможна как в уголовном судопроизводстве, так и в гражданском. Местный закон «О финансовых преступлениях» предусматривает механизм заморозки необъясненных доходов Unexplained Wealth Order, по которому могут арестовываться подозрительные активы.
В Швейцарии действует закон «О возврате неправомерно присвоенных состояний с использованием политического влияния». В соответствии с этим законом, страной, из которой были похищены активы, должна быть подана просьба о возврате денег с приложением расчета, показывающего, что должностное лицо не могло заработать таких сумм честным путем. Владелец активов в свою очередь должен показать, что вся сумма получена законно. На проведение судебного процесса министерству юстиции Швейцарии отводится до 10 лет. Гражданская конфискация позволяет обеспечить возврат активов государству без возбуждения уголовного дела, вынесения обвинительного приговора или доказательств совершения преступления, доходом от которого являются активы.
В России, продолжает Василий Сосновский, уголовная конфискация (гл. 15.1 ст. 104.1–104.3 УК РФ) применяется только при условии доказанной связи активов, подлежащих конфискации, с совершенным преступлением. Также возможно применение гражданской конфискации. Прокурор, при наличии материалов, свидетельствующих о несоответствии доходов и расходов чиновника, может подать в суд заявление об обращении имущества и активов госслужащего в собственность государства, если не будет предоставлено доказательств того, что все было получено законным путем.
Что касается участия России в международной кооперации по возврату активов, нажитых преступным путем, то в марте 2016 года в Генпрокуратуре была создана рабочая группа по вопросам возврата из-за рубежа таких активов. Именно Генпрокуратура стала уполномоченным органом по данному вопросу. Механизм был апробирован летом 2017 года в деле поиска активов ВЭБа.
Он полагает, что власти продолжат следовать вектору деофшоризации экономики, и одним из важнейших шагов и стало, на его взгляд, изменение соглашения с Кипром.
