Повезло с инфоповодами. Экологическая катастрофа в начале сентября в Авачинской бухте до сих пор не уходит из эфиров федеральных каналов. Теперь-то рассказывают о таком природном явлении, как «красный прилив», — это размножение водорослей, поглощающих кислород и тем самым убивающих донную живность. Но попутно успели прополоскать и нерасторопную власть, стремящуюся замолчать трагедию, и золотопромышленников, погубивших реки, и военных с полигоном для захоронения химических веществ, и корабелов с нефтяным шлейфом. Досталось всем и достаточно, чтобы затереть позитивные ожидания от смены власти и крупных федеральных инвестиций, зашедших в кои то веки в регион. Вообще, мало сомнений, что нынешняя информационная волна о Камчатке, которая за минувшие 30 лет столько не светилась в информационном поле, как за последние полгода, является искусственной. Направленной, вероятно, вовсе не против Владимира Солодова, но тех, с кем он связан общими интересами и проектами, например, Юрием Трутневым, полномочным представителем президента Российской Федерации в Дальневосточном федеральном округе.
Вот и новый скандал кажется неестественно раздутым. Солодов продолжает перестраивать административный управленческий корпус полуострова и затеял реформу по объединению администрации Корякского округа с региональным министерством территориального развития. Это вызвало негодование «общественников Корякии», которые уже написали открытые письма на все уровни, даже обратились в ООН и грозят референдумом о выходе из состава края. Само собой, есть и другая «часть общественности», которая ранее просила Солодова упразднить лишних посредников между гражданами и правительством Камчатки, потому что бюрократия, ноль полномочий и вообще к чему лишние рты. Понятный и довольно типичный внутренний конфликт, невесть каким образом преодолевающий тысячи километров в медиа-пересудах.
Камчатский край появился 1 июля 2007 года в результате референдума по объединению Камчатской области и Корякского автономного округа. Последний растерял независимость, бюджет и приставку автономный, а приобрел лишь «особый статус». А ещё население: 1991 году в Корякии проживало около 38 тыс. человек, в 2007 году — 23 тыс., а в 2020-м — уже менее 16 тыс. На гигантскую территорию в 300 тысяч кв.км. Местные жители, конечно, сейчас здорово недовольны тем референдумом и считают, что их обманули. Обещали эффективность и инвестиции, как бы сказали сегодня. В тех формулировках — стабильный северный завоз и социальные выплаты. В середине нулевых округ не жил, а выживал.
«Это был очень серьезный опыт выживания, когда, наверное, половина округа оказалась без дизельного топлива, потому что предшественники не доставили его по северному завозу. Сразу останавливается электростанция, останавливаются все насосы, котельная, водоснабжение. И все вымирает. Там же нет у нас нигде печного отопления. Нет дров. Уголь есть, но печек нет. Люди были в очень тяжелых условиях. Во многих поселках разбирали дома, жгли костры на улицах, топили снег, варили кушать. Закрывали одеялами помещения с детьми. Приходилось потом долго размораживать системы отопления. На вертолетах возили и вату, и трубы, которые по стандарту не подходили, и их пришлось обрезать на месте. Лето не такое уж длинное в этих поселках. Нужно было успеть смонтировать и котельные, и внутреннюю разводку, и внешние сети. Это тоже часть пути, который нужно было пройти. И землетрясение было, пришлось быстро построить поселок, расселить людей. Это дополнительные знания, дополнительный опыт», — рассказывал в интервью «Эксперту» ныне губернатор Приморского края, а тогда руководитель Корякии Олег Кожемяко.
Аборигенов буквально уговаривали проголосовать за объединение с Камчатской областью. Те понадеялись на авторитет Кожемяко, ожидая, что он возглавит власть на всем полуострове. Но его забрали в Москву. Впоследствии из Корякии ушли полномочия, деньги, авторитет. Уехали русские — специалисты и интеллигенция, врачи и учителя, менеджеры, чиновники. Завоз, наверное, действительно стал постабильнее. Но рыбопромышленники перестали договариваться с местными администрациями и поддерживать береговые поселения: ведь вся регулировка рыбного промысла ушла в Петропавловск-Камчатский. В итоге сильно просела социальная инфраструктура округа. А деньги от рыбных аукционов осели на юге и не превратились в бонусы для коряков.
Все последние годы Корякский округ (как, впрочем, и сама Камчатка) продолжил терять людей, требуя при этом все больше инвестиций в северный завоз, ветшающую инфраструктуру, социально-экономическое обеспечение. Прямых дорог с юга на север нет. Приходится летать самолетами и вертолётами, затрачивая на одного человека по 20-30 тысяч рублей на дорогу к цивилизации. И это с дотациями. Администрации Корякского округа — скорее статусная структура, подчеркивающая условную обособленность северных народов. Но здесь и раньше было мало ресурсов, а после десятилетий спрямления вертикали власти осталась одна лишь бюрократическая машина, принимающая запросы с населения и передающая их в центр. Бессмысленное посредническое звено в эпоху высоких цифровых технологий. Для технократа — первый кандидат на ликвидацию, хотя на самом деле власти обещают сохранить всю структуру администрации в качестве подразделения нового ведомства. Зато обещают наконец-то обеспечить адресное внимание всем отдалённым поселениям. При том, что проще и дешевле было бы вывести всех местных жителей на материк с полным пансионом. Но те не уедут. А бросать их на произвол судьбы никто не собирается.
