Третий день подсчета голосов на президентских выборах в США не дал окончательного ответа ни на вопрос, кого конгресс в итоге объявит победителем, ни на вопрос, как действующий президент Дональд Трамп может отреагировать, если победу на выборах присудят Джозефу Байдену.
Оба соперника идут «ноздря в ноздрю» с разницей в несколько процентов по голосам избирателей и с более заметным лидерством Джо Байдена по числу выборщиков.
Но в этой связи вспоминается, как в 2016 году российское общество всей душой болело за Трампа и радовалось его победе над Хилари Клинтон — словно именно от республиканца-миллиардера зависела ежедневная жизнь каждого россиянина. Победе, вызвавшей даже аплодисменты в Госдуме. И как эта любовь быстро остыла после того, как Трамп не оправдал «возложенных на него надежд».
Сейчас российская «улица» (в том числе «диванные аналитики) не фонтанирует эмоциями. А профессиональные политологи не ожидают быстрого изменения статус-кво в двусторонних отношениях, как бы ни закончился подсчет голосов.
Работа над ошибками
Похоже, в России выучили урок 2016-го года и поняли, что от персональных качеств и предпочтений того или иного «арендатора» Белого дома двусторонние отношения зависят очень мало, считает эксперт ИМЭМО РАН Виктория Журавлева.
«В России учли, что явная вокализированная поддержка одного из кандидатов не приводит к улучшению двусторонних отношений. Более того, за нее можно потом еще очень долго получать по шее. Явная поддержка даже победившего на выборах кандидата становится триггером многочисленных осложнений в будущем. Поэтому российское руководство и аффилированная с ним пресса сейчас постаралась не наступать вторично на те же грабли», — объяснила она «Эксперту Online» причины приглушенной российской реакции на выборы в США.
Во-вторых, продолжает политолог, в российско-американских отношениях мало что изменится независимо от того, кто въедет в Белый дом 20 января будущего года.
«Будь то Трамп, будь то Байден — стратегическая линия Вашингтона в отношении Москвы сложилась надолго. Какие-то нюансы при президенте-демократе по сравнению с президентом-республиканцем возможны. Но в целом, у обеих американских партий существует общая линия на сдерживание России в мировой политике, на санкционное давление на нее. Поэтому для Москвы не принципиально, кто будет президентом США в следующие четыре года», — говорит Журавлева.
Как считает политолог, не выраженная ярко реакция в российских элитах на возможную смену президента США вызвана еще и тем, что в отличие от «внутренних трампистов», в России никогда не возникала сравнимая по влиятельности группировка «болельщиков» за его оппонента. Подобный однопартийный «фан-клуб» тоже не способствует сколь-либо развернутым дискуссиям о роли будущего президента США в российско-американских отношениях.
Перемен не требуют наши сердца
В том, как идеологические различия главных американских партий проецируются на идеологию разных групп российских элит, видна масса внутренних противоречий в головах их российских пропонентов, говорит директор Фонда изучения США им. Ф. Рузвельта при МГУ Юрий Рогулев.
«Что такое "трампизм" вообще? Это правый популизм, консервативная реакция на стремительные изменения в мировой политике, социуме, моральных ориентирах. Это не сугубо американский феномен. Президент России тоже открыто декларировал приверженность к консервативным ценностям. Но говорить, что Владимир Путин делает это под влиянием Дональда Трампа — это перебор. Просто это объективные настроения в определенных кругах любого общества — опереться на проверенные ценности, гарантировать стабильность и не нестись очертя голову в неизвестность», — сказал он «Эксперту Online».
Большие симпатии, которые российские «мейнстримовские» медиа проявляли по отношению к Трампу, чем к его оппонентам, были вызваны вовсе не сознательным выбором в пользу его идеологии. Это, считает Рогулев, стало рефлекторной солидарностью российских элит с настроениями «глубинного» общества, которые всегда и в любой стране противятся переменам.
«И американцы, и россияне, и британцы устали от той лавины перемен, которую на них обрушил 21-й век. В Британии консервативной реакцией на глобализацию стал Брексит. В США — Трамп. В России тоже произошел четкий дрейф в эту сторону. Но в России идеология консерватизма и традиционализма как-то не "склеилась" воедино с экономической политикой государства, что делает российский условный "трампизм" немного искусственным», — говорит американист.
По его мнению, это связано с тем, что в российских условиях политические консерваторы сидит в «одной лодке» с экономическими либералами, и это приводит к странному гибриду: провозглашению, в том числе в Конституции, социального государства — что в США является прерогативой демократов.
«Трампизм — это традиционная идеология индивидуализма, либеральных экономических ценностей, свободного предпринимательства. В России же на официальном уровне приоритетом заявляется социальная поддержка населения. Это привело к своеобразному "раздвоению личности" у российских элит — потому что экономический блок правительства проводит хрестоматийную либеральную политику рыночного капитализма», — считает Рогулев.
Искусственность «трампизма» в его российской форме вызвана, полагает он, тем, что в США (и в целом на Западе) право-консервативную идеологию общество вырабатывало столетиями; в России же либеральные ценности были провозглашены «чикагскими мальчиками» в порядке эксперимента.
«Не в обиду многим нашим экономистам и политикам будет сказано, но никто из них не прожил эту доктрину, не пропустил ее через себя. Они купились на красивую упаковку праволиберальной идеологии, посчитав, что ввести эти принципы в России можно будет волевым порядком, а не столетиями внутренней эволюции, как это было в США», — подчеркивает эксперт.
Точно так же искусственно выглядит позиция той части российских элит, которая сочувствует оппонентам Трампа. Их симпатии к линии Обамы-Клинтон-Байдена зиждутся на глубоком непонимании (странном для людей такого уровня) самоубийственности идеологии американских «синих» для России как государства и общества.
«Кто у нас пеняет Трампу за то, что при нем США сделали крен к изоляционизму? Это в основном технократы вроде Грефа или Кудрина, которые считают, что глобализация, развитие транснациональных корпораций представляют альтернативу государственному регулированию. Но они в упор не видят, что, если эта позиция в США возьмет верх, ничего хорошего России это не принесет. Если лишить государственного протекционизма тот же Сбербанк и допустить свободную конкуренцию, американские банки его скушают и не поперхнутся», — уверен Рогулев.
Трудности перевода
Симпатии к Трампу в политическом бомонде России никуда не исчезли, не согласен руководитель отдела прикладных исследований Института США и Канады РАН Павел Шариков.
«Отличие от выборов 2016 года состоит только в том, что российские сторонники Трампа научились вести себя сдержаннее и не поднимать шампанское за его здоровье слишком публично. Изменилась их риторика, став более нейтральной, но не отношение к нему», — сказал он «Эксперту Online».
Из Москвы президент Трамп видится как политик, которому российское руководство хотя бы симпатично — даже при том, что он не имеет возможности свои личные симпатии транслировать в реальную политику из-за позиции конгресса. Хотя у Байдена на посту главы администрации США в этом смысле полномочий будет ровно столько же, российские элиты относятся к нему настороженно именно потому, что он ни разу не давал оснований заподозрить себя в пророссийских сантиментах
При этом симптоматично то, что даже опытные российские политики воспринимают место президента в политической системе США некорректно, приписывая тому возможности, которыми обитатель Белого дома не обладает. Это как у филологов есть понятие «ложный друг переводчика» - когда одинаково звучащие на разных языках слова имеют совершенно разные значения. Ошибка в том, что они неверно проецируют на американского президента полномочия, которыми обладает президент России, объясняет Павел Шариков.
Причем это ошибка не только представителей российских властей, но и представителей оппозиции. Так, когда Алексей Навальный упрекал Трампа за отсутствие реакции на его, Навального, отравление, он тем самым по умолчанию предполагал, что в Вашингтоне обязаны каким-то образом быть заинтересованными во внутренних российских делах.
«Внутриполитические оппоненты российской власти если и не говорят это вслух, то втайне надеются на то, что политика администрации Байдена в отношении России — то есть Кремля — будет жестче, чем у администрации Трампа, а значит, по логике, оппозиция может рассчитывать на большую поддержку из Вашингтона. Ошибка в том, что Джо Байден не видит в России ни соперника, ни партнера. Демократы вообще не ставят своей целью сделать Кремлю плохо — сами или руками оппозиции. У них совсем иные приоритеты», — считает эксперт.
Именно по этой причине независимо оттого, как будут звать американского президента в 2021-2024 годах, улучшение российско-американских отношений в первую очередь зависит от действий Москвы, заключает Шариков.
