Сократившись за десятилетие с 7,3% (5544 млн человек) в 2010 году до 4,6% (3465 млн человек) в конце 2019 года, в нынешнем году безработица скачком выросла до летних 6;4%, снизившись затем на одну десятую процента (4,7 млн человек на конец октября). Впервые за много лет она стала политической проблемой, о которой говорит на пресс-конференции президент, и личной проблемой дополнительно более чем миллиона человек.
И вот теперь на рынке труда забрезжило некоторое улучшение, следует из материалов Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП) РАН. В своем декабрьском «Анализе макроэкономических тенденций» его эксперты сообщают, что на российском рынке труда «происходят, видимо, значительные (и пока не вполне понятные) структурные сдвиги.
С одной стороны, резкий скачок безработицы, с другой — некоторый рост спроса на рабочую силу (численность занятых плюс вакансии). Выводы делаются на основе данных за сентябрь-октябрь. При этом «судя по высокочастотным данным», безработица «уже стабилизировалась, правда, на довольно высоком уровне», — цитирует «Коммерсантъ» доклад ЦМАКП.
Издание приводит также оценки Всемирного банка, согласно которым рост безработицы в России с сентября 2019 года по октябрь нынешнего стал максимальным с 2008 года.
И все же в ЦМАКП смотрят на будущее довольно позитивно: в центре считают, что «поскольку сдвиги к лучшему» отмечаются «именно со стороны спроса на труд, есть надежда, что речь уже может идти о приближении нового, посткризисного подъема».
«Президент увидел реалистичную картину»
В плане восстановления текущей занятости, и особенно перспектив, включая планы по найму, период с сентября по декабрь получился очень неоднородным, указывает шеф-аналитик ТелеТрейд Пётр Пушкарёв. По хорошо понятным причинам: если в самом начале осени и по октябрь включительно многие владельцы компаний всё-таки надеялись, что большого всплеска заболеваемости и новых ограничений удастся избежать, и начинали нанимать сотрудников охотнее, то ближе к концу года прием новых сотрудников уже снова шёл более выборочно. С появлением общероссийских планов по массовой вакцинации во всех регионах более масштабный посткризисный подъём всеми осторожно ожидаем, но сроки этого подъёма в сознании большинства предпринимателей откладываются.
Практически все видят контуры будущего и очень постепенного восстановления, но понимают, что оно упирается не только в возможности финансовой помощи от властей или в финансовое состояние самих компаний, но прежде всего в спрос. Сначала должна раскачаться, измениться на более активную модель потребительского поведения в целом по стране, а для этого должна сдвинуться каким-то образом к лучшему сначала хоть немного картина по средним доходам. Ни обрабатывающий сектор, ни отдельные компании розничной торговли или сферы услуг не могут просто нанимать сотрудников для работы вхолостую, пока у большинства жителей страны не будет готовности хоть немного больше тратить.
Что до формальных показателей безработицы в чистом виде, если считать реально только тех, кто действительно нигде официально не оформлен и не получает никакой зарплаты, а в лучшем случае имеет только увеличенное пособие, то цифры вполне могут быть близки к той самой официальной статистике, которую кладут на стол и президенту. И с учётом частичного перехода из неформальной занятости в формальную на 2% и более, в основном в малом бизнесе ради получения субсидий, этот «чистый» процент безработицы может и дальше снижаться в течение 2021 года и даже достичь, допустим, не докризисного уровня 4,7%, а, скажем, уровня 5,3%-5,5%.
Но само по себе это ещё не сделает ситуацию существенно лучше, уверен аналитик. Так как это вершина айсберга, а всё ещё огромной может оставаться скрытая безработица, включая всевозможные формы неполной занятости. Суммарное количество людей, которые являются «почти что» безработными с точки зрения не самого факта наличия какой-либо работы, а получаемого ими на этой работе дохода, остаётся высоким — и, полагаю, превышает уровень в 15%.
Во многих западных странах все эти скрытые формы безработицы учитывают отдельными статистическими показателями: допустим, в Америке есть статистика по так называемым агрегатам безработицы U3, U5 и U6, где в последнем, самом расширенном варианте считают и занятость на неполные рабочие часы. И цифра U6 в кризисы там едва ли не вдвое выше, чем «чистая» приглаженная безработица U3. Примерно также обстоит, конечно, дело и у нас, только учесть всю скрытую безработицу в России намного сложнее из-за огромной доли неформальной занятости и «серого» сектора оплаты труда. Методикам регулярного расчёта этих показателей было бы полезно уделять больше внимания и в России.
«Лично у меня сложилось впечатление, что как никогда много и подробно общаясь в этом году напрямую с представителями регионов, да и с заметно поменявшейся командой нового правительства именно на темы обеспечения занятости, по вопросам возмещения конкретного ущерба и населению, и наиболее пострадавшим секторам, президент в целом смог увидеть более реалистичную картину текущих проблем, в том числе — скрытой безработицы. И хотя он продолжал оперировать цифрами безработицы, рассчитанной Росстатом от прежней базы и по давно устаревшим для России методикам, по деталям речи на прямой линии чувствовалось, что Путин, вероятно, представляет себе ситуацию куда более широко — рассматривая её именно как проблему возросшего уровня бедности», — говорит Пётр Пушкарёв.
То есть, объясняет он, еще очень многие семьи формально живут лишь ненамного выше этой черты. И доходы их сильно уменьшились из-за перевода на оплату за неполный рабочий день либо из-за «неформальных увольнений» с переводом на официальную работу за МРОТ или чуть выше. Возможно, по этой причине президент упомянул и о вариантах частичного возмещения малому бизнесу ранее уплаченных им налогов, — что эти вопросы правительство продолжит рассматривать и в следующем году. Наличие такого понимания дополнительно обнадеживает, что кризис в целом останется позади. Однако вряд ли полный выход займёт менее 3 лет.
Еще о неформальных аспектах формальной статистики
Активность на рынке труда при этом может быть высокой за счет поиска рабочей силы со стороны адаптирующегося к новым условиям бизнеса, комментирует член генерального совета «Деловой России» Алим Бишенов, но все же предложение существенно превышает спрос. Впрочем, он отмечает и нехватку работников нужной квалификации.
Если говорить о самых невостребованных сейчас сегментах, где люди в наибольшей степени потеряли работу, то это строительство, производство, розничная торговля и гостиничный бизнес. Именно эти сектора наиболее всего пострадали от пандемии и по-прежнему не могут перейти к полному восстановлению, поясняет эксперт.
Среди наиболее востребованных профессий сейчас можно выделить незначительную долю в разрезе IT-сектора и цифровых технологий. Cюда же, по понятным причинам, входят медики, говорит он, а также антикризисные управленцы.
Можно отметить, продолжает Алим Бишенов, что сейчас в России власти делают акцент на борьбе с бедностью, что, в какой-то степени, смягчает негативный эффект от высокой безработицы. Повышенные временные пособия по безработице, дополнительные выплаты малоимущим семьям с детьми, а также предоставление временных кредитов ряду предприятий на зарплату, конечно, могут сгладить статистический эффект по бедности, однако не стоит воспринимать такие меры как панацею, говорит он.
Например, специалисты Всемирного банка в последнем докладе отметили, что показатель степени неравенства в доходах бедного населения (коэффициент остроты бедности) ухудшается. Это выражается в том, что некоторые домохозяйства испытывают еще большее снижение доходов, что отодвигает их еще дальше за черту бедности. При этом совершенно не обязательно, что все члены такой условной семьи могут быть без работы. Они могут быть трудоустроены, но при этом их доходы за счет разогнавшейся инфляции не позволяют удовлетворять ежедневные потребности. Иными словами, заключает Алим Бишенов, в целом в нашей стране все остается по-прежнему, статистика живет своей жизнью, а люди остаются один на один со своими проблемами.
Официальные данные Росстата не учитывают теневую безработицу — работников, получающих зарплату в конверте, тех, кого перевели на полставки, или тех, кому перестали платить зарплату, но не вычеркнули из рабочего расписания, отмечает генеральный директор платформы «Рокет Ворк» Анастасия Ускова. Поэтому реальный масштаб проблемы оценить сложно. Для очень примерного анализа можно взглянуть на косвенный показатель — данные по сбору НДФЛ, которые просели в этом году по данным Федерального казначейства на 16,4%.
Правительство действительно дает прогноз на рост числа трудоустроенных россиян к концу 2021 года — более чем на 1 млн, до 72 млн человек, однако серьезно переломить ситуацию с безработицей в ближайшее время вряд ли получится. Бизнес все ещё испытывает давление в связи с коронокризисом: сокращение доходов (до рекордных с 1999 года 8%), спад покупательской активности, текущие ограничения для предприятий сферы услуг и общепита, на которые приходится до четверти трудоустроенных россиян, все это не внушает оптимизма и мешает переломить ситуацию на рынке труда в позитивную сторону.
В то же время, признает Анастасия Ускова, некоторые сферы все-таки показывают положительную динамику. Это предприятия, которые показали бурный рост во время пандемии: онлайн-ритейл, ed-tech, стриминговые сервисы, социальные сети, игровая индустрия, фарма, строительная сфера. Полное восстановление спроса на рынке труда возможно только после того, как экономика восстановится от потерь этого года. А даже по самым оптимистичным прогнозам, которое обычно дает наше правительство, это случится не раньше 22-23 года.
