Итало-американский автопроизводитель FCA, владелец Fiat и Chrysler, и французская компания PSA Group, владелец Citroën и Peugeot, объявили о слиянии несмотря на не настраивающую на оптимизм историю прошлых взаимоотношений. В 1978 году PSA купила Chrysler Europe за 1 доллар вместе со множеством долгов. Через несколько лет первый «брак» бесславно закончился после провала совместного бренда Talbot.
После того, как 4 января 2021 года акционеры FCA и PSA проголосовали за оговоренное еще в 2019 году мегаслияние компаний, началась вторая попытка. Новый гигант, ставший пятым в рейтинге мировых автопроизводителей, получил название Stellantis, что в переводе с латыни означает «освещенный звездами». Специалисты считают, что слияние поможет компаниям выстоять в нынешние нелегкие времена коронавирусной пандемии, которая больно ударила по автопрому (как и по подавляющему большинству других секторов экономики).
Впрочем, трудности автопрома начались еще до прихода пандемии: глобальные продажи автомобилей снизились с 94 млн в 2017 году до 90 млн в 2019-м. В 2020 году произошел, по данным IHS Markit, настоящий обвал: на 15% — до 76,5 млн проданных авто.
Правда, те же специалисты прогнозируют в отрасли в этом году подъем. По крайней мере, пока все признаки позволяют надеяться на лучшее. Так, в Китае, на главном автомобильном рынке планеты, продажи автомобилей во второй половине прошлого года превзошли продажи 2019 года. В Америке восстановление автопрома возглавляет General Motors, продажи которой в четвертом квартале прошлого года по сравнению с тем же промежутком времени 2019 года выросли на 5%.
Что касается рынка электромобилей, то он процветает несмотря на пандемию. Tesla, к примеру, в прошлом году отправила покупателям полмиллиона машин, работающих на электроэнергии.
Однако, несмотря на подъем в этом году, возврат автоиндустрии на уровень 2019 года ожидается не ранее 2023 года.
Что касается Stellantis, то солидный размер компании позволит ей равномерно распределять расходы на новые технологии. В период восстановления особенно важны резервы. У новой компании они, по прогнозам, составят в этом году 5 млрд евро. По решению инвесторов FCA, резервы наличности будут усилены уменьшением специальных дивидендов почти вдвое, до 2,9 млрд евро.
Еще у Stellantis есть Карлос Таварес, который уже превратил в прибыльные две убыточные компании: PSA, которую он возглавляет с 2014 года, и Opel, купленный у General Motors в 17-м году. Сейчас перед ним поставлена задача возродить бренд Fiat, в основном зависящий от спроса в Европе и испытавший сильный голод по инвестициям после слияния с Chrysler в 2014 году. В данный момент хорошо продаются лишь «Фиаты-500 Супермини», кстати, электромобиль.
Но Таваресу присуще нежелание торопиться с переходом к «электрификации» автомобилей, как оно было характерно и для ныне покойного главы FCA Серджо Маркьонне. И это может принести плоды. Многие конкуренты вложили огромные средства в электромобили, которые продаются пока неважно.
Сейчас, правда, когда популярность электромобилей на подъеме, планы Stellantis по выпуску работающих на электричестве машин имеют больше шансов на успех, чем пару лет назад.
Аналитики банка Jefferies считают также, что слияние позволит компаниям обновить стратегию развития. Обе компании имеют сильные позиции на своих региональных рынках: PSA в Европе, а FCA в Америке, но им не хватает мощи на глобальном рынке. К примеру, у обеих слишком слабые позиции в Китае.
Еще одно слабое место – количество брендов, которое, по твердому убеждению экономистов, в автопроме не должно быть очень большим. У Stellantis с конвейеров будут сходить автомобили целых пятнадцать брендов. А, скажем, в Volkswagen считают, что и 11 брендов, как у них, это слишком много.
Таваресу необходимо также превратить в прибыльный бренд Jeep и решить, что делать с дорогими брендами, которые не оправдывают надежд. Например, с Maserati и Alfa Romeo, которым не пошли на пользу даже многочисленные перезапуски. Или — с DS, который приносит прибыль, но только во Франции.
Главе Stellantis придется иметь дело и с несовместимостью разных культур, которые разрушили немало слияний в автопроме. Серджо Маркьонне заставлял FCA работать силой своей личности и не пренебрегая тем, что огромный Атлантический океан позволял входящим в альянс компаниям действовать отдельно друг от друга.
У Тавареса нет ни широкой Атлантики, ни харизмы Маркьонне. С другой стороны, у него сильный характер и другие таланты, которые раньше, по крайней мере, его не подводили.
