Cancel Роулинг
Иван Вырыпаев в ответ на нашумевшую статью Константина Богомолова о западном мире пишет, что выше любых конституций там стоят четыре основных права человека: «право на Жизнь, право на получение Знания, право на сексуальную ориентацию и свободу своего мнения». Как заметил Богомолов, порой соседи слева на карте сильно перегибают палку с этими правами. По сути, «право на свободу своего мнения» превратилось в авторитарную систему, где все обязаны подчинятся законам новой этики. Несогласные сразу попадают под гребенку «cancel culture» – понятие нового времени относится в основном к знаменитостям, чья карьера рухнула в одночасье из-за расистских, гомофобных или мизогиничных высказываний, даже если это твит 2011 года, не имеющий отношение к нынешнему мнению звезды.
Именно это случилось с Кевином Хартом, американским комиком, которому пришлось отказаться от ведения церемонии «Оскар» в 2019 году из-за старых гомофобных твитов. То же произошло с Джонни Деппом, который потерял роль главного злодея в популярной серии фильмов «Фантастические твари» из-за домашнего насилия над Эмбер Херд (хотя появившиеся в последствии детали показывают, что бывшая жена актера вполне может посоревноваться с ним за статус главного злодея). Одной из последних жертв cancel culture стала Джоан Роулинг, любимая всеми за серию книг про Гарри Поттера (и «Фантастические твари», кстати, тоже ее проект).
В прошлом году репутацию писательницы раздавила диктатура мнений. Комментарии Роулинг о том, что месячные могут быть только у женщин, а двери дамских комнат должны быть открыты только для дам, общественность сочла трансфобными и крайне оскорбительными. Центр Кеннеди забрал у Джоан Роулинг награду за защиту прав человека (тех самых, в числе которых свобода мнения), а интернет обрушился шквалом ненависти на «транс-исключающую радикальную феминистку».
Писательница отвергла такой статус и в июне опубликовала на своем сайте длинное эссе, где рассказала, что как жертве сексуального домогательства ей бы было некомфортно впускать любого мужчину, объявившего, что он женщина, в дамскую уборную. Репутацию Роулинг эссе восстановило лишь частично, но зато было номинировано BBC на премию Russel Prize за лучшую технику письма.
Шерлок Холмс с нотками Гарри Поттера
Во всем этом супе конфликтных перипетий в сентябре появляется новый ингредиент – «Дурная кровь». Еще до официального выхода детектива Роберта Гэлбрейта (псевдоним Роулинг), книга стала вещественным доказательством вины для критиков новеллистки. Колумнисту The Telegraph Джейку Керриджу была предоставлена возможность прочитать роман заранее, и он сразу нашел в ней трансфобные элементы (об этом чуть позже). Не раздумывая, журналисты, которые, по-видимому, даже не читали книгу, стали сродни эху повторять обвинения. Итог следующий: в англоязычном интернет-пространстве положительных рецензий от силы две-три. При том, многие либо вовсе обошли сюжет стороной, либо решили, что в связи с текущими столкновениям его следует назвать несостоявшимся: так cancel culture точно не грозит.
«Дурная кровь» стала пятым детективным романом Гэлбрейта/Роулинг в серии популярных книг про Страйка – с 2017 когда по книгам также снимают вполне достойный сериал. По сюжету первого романа «Зов Кукушки», Страйк, бывший военный с протезированный ногой, открывает частное детективное агентство, куда судьбоносным образом попадает молодая Робин Эллакот. Пара постепенно сближается и вместе раскрывает преступления. В методе взаимодействия при расследованиях невооруженным глазом виден неизменный лейтмотив «Шерлок – Ватсон». Сюжет детективных романов часто оказывается таким, но у Роулинг получается обернуть шаблонную фабулу в уникальную обертку – в креативной моще автора «Гарри Поттера» можно не сомневаться.
Прелесть романам, во-первых, предают отношения главных героев. Обремененная тяжелым прошлом красавица Робин и слегка унылый британский богатырь Страйк в каждой новой книге стремятся стать чем-то большим, чем просто коллегами. Как известно, волнительное предвкушение всегда приятнее самого события. Отношения пары затягивают своей неопределенностью: Роулинг могла бы вечно заманивать читателей любовной историей, но никогда не выполнить негласное обещание хэппи-энда. Критиков у нее, бесспорно, появилось бы в разы больше, но это не сделало бы книги хуже. Нагнетание любовной развязки только делает полу-дружеские, полу-деловые отношения героев более оригинальными.
Гиперреалистичные романы с малой толикой поэтичности сейчас заполняют полки книжных магазинов – видимо современному диджитал-сознанию так проще. Тренд на документалистику не обходит стороной и серию книг про Страйка: прямой рассказ о событиях дополнен предельной детализацией. Российским читателям особенно интересно смотреть реалити-шоу про жизнь среднестатистического лондонца. Из правдоподобной картины мира выбиваются только кейсы детективного агентства – каждый год-два обязательно приходиться разгадывать невероятно замысловатую загадку и всегда с чересчур неожиданным концом. Хотя порой стремление к непредсказуемой развязке рождает сомнительную логику финалов, Роулинг восполняет пробелы в последовательной фабуле вниманием к деталям.
Дурная книга?
«Дурная кровь», как считают критики, выбивается из общей картины. The Seattle Times назвал ее «глубоким разочарованием», а процесс чтения «крайне неприятным опытом». Мойра Макдоналд, автор нелестной рецензии, даже заявила, что ей стало абсолютно плевать на любимых ранее персонажей после «Дурной крови». Другие критики были слегка лояльней, но общий консенсус выглядит примерно так: последняя книга Гэлбрейта медленнее предыдущих и менее остросюжетна, а концовка плоская и неудовлетворительная.
Роман и вправду затянут: распластавшись на девятистах страницах, он почти в два раза больше первой книгу серии «Зов Кукушки». На счет остросюжетности критики тоже от части правы. Для сыщиков это было первым «холодным делом»: врач Марго Бамборо, судьбу которой Страйк и Робин должны раскрыть, пропала еще 40 лет назад. Превратившись в серию отнюдь не монотонных допросов выживших свидетелей и подозреваемых, книга лишь больше соответствует своему гиперреалистичному статусу. Какие бы романтические представление не сформировались у большинства читателей, детективная работа зачастую не похожа на череду эпичных приключений сродни «Властелину колец». Раньше Роулинг грешила фантасмагорическими элементами, но в «Дурной крови» они сохранились, пожалуй, только в развязке.
Чертой новой книги стала астрология, да и вообще эзотерика. Гэлбрейт каждый раз проводит читателя по новым коридорам чего-нибудь такого диковинного. Мир лондонских селебрити, изнанка английского парламента, веер психических отклонений и специфичные фетиши – все выходили на сцену в прошлых романах. Такие «фишки» устанавливают еще более прочную связь с реальностью, ставят Робин и Страйка в контекст современной повестки. Это уже не обычные криминальные истории, написанные исключительно для любителей тайн, а более фундаментальные художественные эссе на узкие, но волнующие темы. В данном случае, как следует относиться к эзотерике и какой она может быть? И темы эти у Гэлбрейта, что видно, всегда неизбитые – отсюда занимательность книг.
Общественно-политический дискурс также поддерживается за счет диалогов героев о независимости Шотландии, истинном английским патриотизме и равноправии. Особенно важным для самой Роулинг был феминистский дискурс – по книге это видно. Философские размышления немного хромают, но зато отсылки к античной мифологии, так любимой писательницей, изящны, хоть и немногочисленны. Ну, хорошо, а обоснованно ли англоязычные СМИ обвиняют Роулинг в наличии в романе трансфобных элементах?
Один из подозреваемых, серийный убийца за решеткой Деннис Крид, действительно несколько раз переодевался в женщин, но только чтобы без труда заманивать жертв в ловушку – притягивать за уши несуществующий подтекст не следует. Автор самой первой рецензии в The Telegraph поспешил с выводами о наличии в книге трансфобного элемента на том основании, что переодевшийся человек — не хороший, а серийный убийца. Получается представление трансгендеров в плохом свете!
Но и журналисты, которые прочли книгу и увидели, что действительно в ней нет никаких трансгендеров, написали, что все равно неуместно включать хоть и небольшой элемент сюжета с переодеванием в женщин, когда все критикуют за это Роулинг.
«Дурная кровь» вообще скрылась за конфликтами с ее автором до такой степени, что некоторые критики забыли упомянуть сюжет в рецензии. На популярность романа это, кстати, не повлияло: 64 тысячи экземпляров было продано в Англии в первую неделю, что сделало ее самой продаваемой книгой года в стране. Возможно, эти люди были волной поклонников, немного разочарованных в писательнице, но умеющих разделять творчество автора и самого человека.
