— Столь популярный сейчас жанр спортивного байопика — что он собой представляет?
— Жанр сложный, но, к счастью, у нас был хороший материал — жизнь Елены Валерьевны. С одной стороны, это проще: у тебя есть жизнь, и жизнь интересная, с другой стороны — это сложно, потому что иногда хочется что-то поменять, но это нельзя сделать, потому что тогда будет неправда. В этом фильме задача стояла удержаться в рамках правды. Не во всех спортивных фильмах это удается.
— Мы привыкли видеть на экране баскетбол, футбол, но лыжные гонки — что-то новое. Как вы искали их визуальный и драматургический образ?
— Мы искали его в жизни. Скажу честно, это и в самом деле не самый зрелищный вид спорта. Он очень хорош, если им заниматься. Он позволяет тебе быть в единении с природой и с самим собой — в состоянии внутренней медитации. Но снимать это все непросто. Что происходит: человек бежит на лыжах. Что может произойти? Его может кто-то обогнать. Все! Нет такого, что ты так забил мяч, так забил мяч, подкат сделал. Но мы старались снять лыжные гонки максимально зрелищно, и чтобы вокруг лыж была личная история, которая заставляла бы зрителя переживать.
— Что вы поняли про советский спорт в процессе работы над этим фильмом?
— Советский спорт делился на спорт высших достижений и массовый спорт. Я, будучи советским школьником, сдавал все нормы ГТО, участвовал в соревнованиях, занял второе место по баскетболу на первенстве Свердловского района города Москвы, выходил в финал чемпионата по футболу города Новороссийска среди школьников. Сейчас массовый спорт не находится на таком уровне как тогда. Надеюсь, что он когда-нибудь вернется на прежний уровень, потому что уроков физкультуры недостаточно, чтобы полюбить спорт. А спорт достижений остался, и это очень трудный вид деятельности.
— В чем секрет успеха тех лыжниц, о которых вы снимали фильм — это сумма их личных усилий, или на тот момент это, прежде всего, результат работы системы?
— В нашем фильме рассказывается о том, что, в четырнадцать лет став мастером спорта, Елена Вяльбе стала получать зарплату пятьсот рублей, будучи устроена на завод спортивным инструктором. Таким образом система позволяла молодым талантливым спортсменам быть материально обеспеченными. Это был стимул. Сейчас таких стимулов меньше, особенно в тех видах спорта, где не так много денег как в футболе. Сейчас все хотят быть футболистами и получить контракт. Или большим теннисом заниматься, но это сложнее — в этом случае надо иметь деньги на аренду теннисного корта. Поэтому главная задача нашего фильма — популяризация лыжного спорта через рассказ о жизни конкретного человека. В свое время я уже получил медаль за популяризацию ледокольного флота России, возможно, мои усилия по популяризации лыжного спорта тоже не останутся незамеченными.
— Как вы попали на этот проект?
— На тот момент, когда мне поступило это предложение, я работал на сериалом, находясь в стадии предподготовительного периода — мы еще только разбирали сценарий и еще не была подобрана группа, и мне поступил этот сценарий на почту. Мне позвонили, сказали: прочитай. Я прочитал и меня эмоционально зацепила эта история — это была обычная человеческая драма. Мне захотелось сделать историю с простыми эмоциями. Я отказался от сложного сериала в пользу простой человеческой истории.
— Как происходит этот выбор между проектами, когда он возникает?
— Смотришь: есть ли жизнь в этом материале. В этой истории она не просто теплилась, она там бурлила. Часто присылают схематичные сценарии: есть сюжет, но в этом сюжете очень тяжело разглядеть людей со своим характером, со своими переживаниями — такие сценарии я стараюсь не брать.
— Как вы выстраивали любовную линию?
— Здесь мы могли позволить себе элемент художественной выдумки и сделать собирательный образ отношений, который были у главной героини.
— Какие качества характера Елены Вяльбе, с вашей точки зрения, позволили ей стать таким выдающимся спортсменом?
— Целеустремленность — без этого в лыжах никак. Дальше — то как ты преодолеваешь какие-то трудности: готов ли ты отстаивать свою точку зрения, или ты подстраиваешься под ситуацию. Слоган нашего фильма: «Стой на своем, никогда не сдавайся!»
— Что из этого фильма можно понять о режиссере Николае Хомерики, кроме того, что он способен совершать невероятные переходы из одного жанра в другой?
— Жанр — это лишь форма. Когда у тебя два кинообразования, ты можешь снимать в любом жанре. Единственное, что я не люблю — экшн со стрельбой, хотя, наверное, тоже смог бы сделать, но это не мое. Все остальное, все, что связано с человеческими отношениями, будь они во льдах, в замкнутом пространстве, или между спортсменами на лыжне, для меня это все равно в первую очередь истории про отношения людей, и мне всегда это будет интересно.
— Существует ли среди современных кинорежиссеров жанровая специализация?
— У кого-то она есть. Это как в футболе: есть универсальные футболисты, которые могут играть и спереди, и в середине, и в защите, а есть чистые защитники и чистые нападающие. Кто-то может снимать только мистические фильмы, я же (не хочу себя хвалить) чувствую себе более-менее универсальным кинорежиссером.
— Что собой должен представлять современный режиссер, чтобы чувствовать себя уверенно в кинематографической среде?
— Мне кажется, что это, прежде всего, должен быть человек насмотренный. Он может в киношколе посмотреть все эти фильмы, он может сделать это у себя дома. Это может быть авторское кино, зрительское кино — любое. Дальше надо просто понимать, как это все сделано, в этом случае без киношколы уже не обойтись. Думаю, что после киношколы больше шансов стать универсальным кинорежиссером, чем в результате самообразования. Самоучка может что-то понять про какой-то один жанр, и он у него будет получаться. Если ты учишься в киношколе, то тебе там объяснят: если ты снимаешь триллер, то давай бери тележку, выбирай такие объекты, а если у тебя фильм про спортсменку из Советского Союза, тогда это классическая камера. После киношколы ты чувствуешь себя свободным в выборе инструментов. Взять того же композитора Альфреда Шнитке — он писал очень сложную музыку, и писал музыку к фильмам и мультфильмам. Так как человек обладал всеми инструментами, то он мог себе позволить сочинить симфонию на сорок минут, и коротенькую музыкальную композицию для мультфильма.
— Что сейчас происходит с кинематографом? В какую сторону он движется? Можно ли снимать сейчас так же, как снимали пять или десять лет назад?
— Пока я не вижу каких-то глобальных изменений. У тебя есть камера и есть артист, и здесь трудно что-либо изменить. Да, можно снять фильм, как это сделал Илья Найшуллер, так что мы смотрим на происходящее глазами главного героя, но это всего лишь прием, который не может поменять всю индустрию в целом. Меняются истории, которые рассказываются, но рассказываются они все тем же дедушкиным способом. Может быть, стали с дронов больше снимать, но это настолько мелкое изменение, что его нельзя сравнить с переходом от черно-белого кино к цветному — тот был настоящей революцией. Сейчас такого технологического скачка нет. Плюс я вижу только в том, что сейчас у людей появилась возможность самим снимать. Двадцать лет назад, когда я закончил Высшие курсы сценаристов и режиссеров, чтобы снять фильм, надо было найти пленку, найти свет, и все это стоило денег. На камеру VHS никто не смотрел, фильм снятый с ее помощью нельзя было послать на фестиваль или показать продюсеру. Сейчас, если у тебя есть идея и сценарий, и ты можешь управлять актерской игрой, то можно снять с друзьями фильм на мобильный телефон, а потом послать его на фестиваль. Появилась свобода сделать первый шаг в кино. Если ты раньше должен был добиться финансирования, то сейчас некоторые студенты снимают полнометражные фильмы, и некоторые из них получаются неплохими. Или взять якутское кино. У большей части снятых в Якутии фильмов бюджет — миллион рублей. Для полнометражного кино это почти «бесплатно». А студенты снимают и за сто тысяч полный метр. Это все дает возможность начинающим кинематографистам представить свои возможности. А все остальное не поменялось: каждая история требует своих инструментов.
— Эта простота входа усиливает конкуренцию в кинематографической среде?
— Усиливает, но это здоровая конкуренция. Теперь многим людям не приходится проходить продюсерский и редакторский фильтр. Они могут сначала сделать фильм так, как они этого хотят, а потом искать деньги. Это все только началось: настоящая конкуренция в кино еще впереди.
— Как складывался ваш опыт прохождения через подобного рода фильтры? Или все получилось легко?
— Нет, конечно. Мне из-за даже пришлось уехать продолжать обучение в Париж. Потому что закончил я Высшие режиссерские курсы в 2000-ом году и даже снял диплом на пленку двадцать минут, но ситуация была такая, что невозможно было найти деньги. Это были не в состоянии сделать даже мэтры. Мне повезло, что я использовал это время для продолжения обучения. В 2005 году я вернулся. Снятый мной в Париже диплом понравился одному продюсеру, и он предложил мне полный метр. Получается, что я начал снимать сразу после киношколы, но только после второй киношколы, а после первой мне ничего не светило. Дальше пошло-поехало. Сейчас сложности есть, связанные с тем, что роль режиссера уходит на второй план, а на первый выходит роль продюсера. Это данность, с которой приходится считаться.
— Как меняются кинематографические истории: их сюжеты и герои?
— У нас, наверное, мало чего-то такого нового. Хотя можно вспомнить сериал «Чики», который стал глотком свежего воздуха, где есть правда про отношения, про ситуацию. Но это в сериалах. Кино очень связано со зрелищем, и какие-то сюжеты, связанные с раскрытием характеров и жизненных ситуаций, туда редко попадают. Какие-то новшества сейчас намечаются на онлайн-платформах, но это, скорее, пока исключение. Большинство продюсеров стараются повторить в снимаемых фильмах схему, уже придуманную в Голливуде — просто выполнить ее качественно. В самом Голливуде пытаются найти какие-то новые форматы, но для нашего рынка такие поиски слишком рискованны. Продюсеры предпочитают вкладывать деньги в уже проверенные сюжеты.
«Артдокфест» 2021: Горбачев. Рай, Праздник, Мальчик, Байконур. Вторжение, - со 2 по 9 апреля в кинотеатре «КАРО. Октябрь»
