В онлайн-кинотеатре IVI вышел «Бывшая» — первый фильм ужа-сов производства IVI Originals. Один из его создателей — Владислав Северцев. На сегодняшний день он — продюсер таких фильмов, как «Пиковая дама: Черный обряд», Пиковая дама: Зазеркалье», «Рассвет» и «Невеста». Последний стал самым кассовым жанровым российским фильмом в истории, собрав в международном прокате более десяти миллионов долларов, и был приобретен для показа на Netflix. В 2018 году Владислав Северцев первым из российских хоррор-продюсеров подписал контракт с Summit Entertainment/Lionsgate, а в феврале 2021 года компания Северцева заключила договор с американской SK Global на разработку сериала «Америка». Работал с братьями Хэйес («Заклятие», «Заклятие 2», «Проклятие Аннабель») над американским римейком «Невесты» для компании Lionsgate. «Эксперт» поговорил с ним о том, как выпустить фильм в зарубежный прокат и о природе популярности жанра хоррор.
— Еще не так давно отечественные кинематографисты оправдывали отсутствие зарубежного проката своих фильмов фактором высокой конкуренции на международном кинорынке, тем, что там их никто не ждал, и все ниши давно заняты. Ситуация изменилась?
— То, что касается ниш, в какой-то степени, это правда, но скорее, это касается высокобюджетного кино, потому что, конечно, в формате блокбастеров мы не можем представить конкурентно-способный проект, который будет соперничать с крупными голливудскими релизами с бюджетом сто миллионов долларов, и даже пятьдесят. Но в жанровом кино конкурировать проще. Хоррор — универсальный киноязык, который понятен людям любой национальности, что мы и доказали нашими релизами, начиная с «Невесты», вышедшей в 2017-ом году. Сейчас в связи с тем, что практически все европейские кинотеатры до сих пор закрыты, в Северной Америке они открыты только частично, а в Латинской Америке все еще очень не стабильно, акценты сместились в сторону онлайна. И, несмотря на все разнообразие контента, который предлагается на рынках, спрос на наши фильмы есть. Последний релиз — фильм «Бывшая» куплен на немецкоговорящей территории в Европе, и его уже купил Вьетнам.
— Каких усилий требует продвижение любого контента, в том числе такого, как хоррор, на международные рынки? В чем заключается эта работа, из чего она состоит?
— Раньше, когда все рынки были офлайн, и люди на них приезжали, ходили и выбирали контент, наверное, самыми большими из них были EFM — European Film Market, и AFM — это American Film Market. Это два кинорынка, на которых раньше больше всего заключалось сделок. На них работали специальные сейлз-хаусы, которые составляли каталог из новых релизов, и выходил с ними на открытый рынок. Сейчас все усложнилось в связи с тем, что все рынки перешли в онлайн-формат, и люди стали меньше тратить времени на то, чтобы смотреть новые релизы. Вторая проблема заключается в опасности того, что фильм может скопирован в процессе онлайн-показа. С этим приходиться мириться и предпринимать дополнительные меры предосторожности. Но рынок жив, хотя он и не такой бодрый, как какое-то время назад.
— Расскажите о вашем первом опыте подобного рода продаж — как вы на них решились, и как вы себе представляли необходимый алгоритм действий?
— Алгоритма никакого не было, потому что когда вышла «Невеста» в семнадцатом году мы не ожидали такого успеха ни в России, ни за рубежом. И тут я впервые столкнулся с тем, что независимо от того, сколько денег вложено в производство, и независимо от того, из какой страны твой продукт, если он представляет интерес, то, как было сказано в «Мастере и Маргарите», «не надо ни о чем просить, сами предложат и сами все дадут». После удачного релиза «Невесты» в России на меня стали выходить западные студии. Это была Lionsgate, это был продюсер Рой Ли, ответственный за огромное количество ремейков японского хоррора в начале двухтысячных, за обе части «Оно» и сериал «Противостояние» по Стивену Кингу.
— Из ваших слов следует, что западные продюсеры внимательно мониторят отечественный кинорынок с целью за-получить качественный релиз для внутреннего проката.
— Они мониторят не только отечественный рынок. Они мониторят все крупные рынки. Так как отчетность по продажам доступна онлайн, и всегда можно посмотреть какой фильм как выступил в локальном прокате и предположить, что он может быть успешным и на других территориях или в качестве материала для ремейка. В студиях есть специальные люди, которые занимаются «ресерчем»: они сидят, отсматривают новинки, следят за ними, и если видят что-то, с их точки зрения, перспективное, то информируют продюсеров: вышел такой релиз, нам кажется, он может сработать.
— Как Amazon и Disney, запустившие свои онлайн-кинотеатры, повлияли на ситуацию на рынке?
— Disney и Amazon это все-таки разные модели. Disney ориентируется на свои собственные релизы и, как вы знаете, они довольно жестко поступили с Netflix, забрав у них практически все свои фильмы и перенеся на Disney+. Amazon не так давно запустил собственное производство, но за все время своего существования, начав с продаж книг, трусов, ручек, она набрала такую базу клиентов по миру, которой просто не грех постоянно пытаться продать еще какой-то продукт. Возможно, сам Джефф Безос или какие-то люди, которые у него этим занимаются, просто однажды поняли, что они могут продавать еще и видеоконтент. Я в свое время разговаривал с Фрэнком Спотницом, который был сценаристом шести сезонов «X-files». Он производит для Amazonа «Человек в высокой башне» по Филиппу Дику, и рассказывал мне, что у них пилотная серия стоила одиннадцать миллионов долларов. Это такие цифры, которые, конечно, для нас до сих пор кажутся заоблачными. У нас даже за меньшие деньги снимаются фильмы, которые потом считаются блокбастерами, а для них это всего лишь один из эпизодов сериала, который они реализуют. Поэтому все зависит от размеров компаний, от размера их каталога, от того, что они могут предложить. Но то, что, конечно, это сильно повлияло на общую картину, то, что независимые продюсеры смогли получить возможность выхода на гораздо более широкую аудиторию — это однозначно.
— Всё ли решают деньги? Например, Amazon Prime до сих пор не удалось достичь каких-то заметных успехов в сравнении с теми, которые удалось достичь «Netflix».
— Во-первых, «Netflix» начал гораздо раньше Amazon. Во-вторых, «Netflix» был изначально заточен под видеоконтент: это компания, которая занималась прокатом видеокассет, и в какой-то момент эти гениальные люди поняли, что надо менять модель. Они её поменяли и стали мегауспешными. Тут есть другая проблема: с увеличением количества платформ и увеличением спроса на контент, к сожалению, таланты не мультиплицируются в такой же степени. Если есть условные сто тысяч человек по всему миру, которые могут писать и снимать качественные истории, и раньше они это делали в рамках условного HBO или AMC, то сейчас выбор платформ огромен, за ними все охотятся, потому что невозможно за десять лет с начала бума онлайн-производства настолько увеличить количество талантов, чтобы их хватало на всех. Это, знаете, как и с нефтью: качать ее могут все, но только не везде она есть.
— Как вы оцениваете всплеск активности по созданию отечественных стриминговых сервисов?
— Здесь есть разные модели и разные компании. «МТС» или «Яндекс» — это компании, у которых уже изначально огромная база и доступ к большому количеству клиентов. Компании меньшего размера такие, как Wink или Start, конечно, находятся в менее выгодном положении. Еще пять-шесть лет назад никто из производителей серьёзно не относился к российским платформам. Потому что бюджеты и аудитория были маленькие, и никому это было не интересно. Была эра эфирного телевидения. Туда все старались попасть со своим продуктом. Это накладывало свои ограничения, потому что не всё можно показать в эфире, и не всё можно показать в то время, когда ты хочешь: в prime-time ты не можешь показывать сцены секса и насилия. С приходом платформ ситуация изменилась, потому что у них нет эфирной сетки.
Здесь не нужно укладываться в условные сорок пять минут каждой серии, потому что у тебя стоит рекламная точка, на которую ты должен выйти. Зрители могут смотреть контент в любом месте, в любой последовательности. Они могут посмотреть одну серию, а могут посмотреть весь сезон целиком. Это к вопросу, почему Netflix выкладывает весь сериал целиком, а кто-то выкладывает по одной серии в неделю, на который мне сложно ответить. Но так или иначе есть такие и такие варианты. Бум российский платформ — большой плюс для производителей, потому что мы можем и делать больше и больше экспериментировать. Вот только аудитория, к сожалению, не растёт такими же темпами. Сейчас есть порядка шести платформ в России — из числа основных. Какие из них останутся в живых через условные три-четыре года, сложно сказать. Но, вы видите, как большие компании вроде «Сбербанка» и «Мегафона», которые никогда не имели отношения к чему-то подобному, приходят в онлайн-платформы. Значит, они видят в этом направлении какие-то перспективы, финансовые, в том числе.
— Какую активность они проявляют по отношению к вам, как к продюсеру?
— Самый последний пример — полнометражный фильм «Бывшая», в этот проект вошли IVI как соинвесторы, и собрали все цифровые права на СНГ. С теми же IVI мы сейчас разрабатываем проект мистического сериал на восемь часовых серий. И параллельно мы работаем с МТС — делаем для них разработку ещё одного сериала, который будет в несколько необычном для нашего зрителя формате: это короткие серии до двадцати минут.
— Насколько существенно для запуска ваших проектов вам пришлось расширить производственную базу?
— Существенно. Потому что, если ты делаешь крупный проект, то он требует ресурсов как технических, так и человеческих. Кроме того, требования к техническому качеству материала, ста-новятся всё время выше и выше. Сейчас очень много запросов на материал в 4К. То, что ещё раньше было почти никому не интересно.
