И вот, спустя недолгое время, человек уже понимает, что даже в некоторых блюдах укроп непереносим. И, увидев, что из какой-нибудь тарелки торчит хотя бы малюсенькая веточка укропа, он понимает, что блюдо безнадежно испорчено. Как и все, чего касается укроп. Это влияние СМИ на человека? Безусловное. Значит, даже пишущее об огородной зелени СМИ, оказывает влияние. А должен ли инструмент влияния нести социальную ответственность? Найдутся ли люди, которые скажут — «Нет»?
Сложно отрицать, что ужесточение государственного контроля не только над СМИ, но и над отдельными их представителями, то есть журналистами, не шло одновременно со снижением профессионального уровня самой журналистики. Это — как два кома проблем, которые движутся навстречу друг другу, имея при этом силу взаимного притяжения. Сегодня они почти встретились, и мы наблюдаем результат — ряд СМИ и некоторое количество журналистов признаны иностранными агентами.
Было время — всего лет шесть-семь назад — когда журналистика сама стенала и охала от появления ни за что не отвечающих блогеров. Людей не из профессии, которые не проверяли информацию, строили ни на чем не основанные предположения, даже не ссылались на источники, обвиняли, не приводя доказательств, высказывались субъективно и не приносили никаких извинений, когда на завтра выяснялось, что все это — неправда. Журналистика в те времена кричала — «Если произошло событие, то журналист обязан о нем только грамотно проинформировать, а не сообщать свое мнение о нем!». А потом, когда поняла, что блогеры ее свалили, забрали у нее деньги и аудиторию, перестала кричать и сама уподобилась им. Не вся, конечно, но многие СМИ всерьез спустили профессиональную планку. И вот уже, как грибы после дождя, полезли разные СМИ-однодневки, представляющие из себе гибрид журналистики и блогерства. Они проводили расследования, часто спорные, не имеющие крепкой доказательной базы, опровергаемые через недолгое время. И всегда бьющие в одну только точку. Грубо говоря, этим СМИ тоже не нравился укроп, и они рассказывали только о том, как он плох. Но дело в том, что если постоянно рассказывать только о том, как плох укроп, даже при том, что он — реально плох, то легко можно превратиться в пропаганду ненависти к укропу. А, между тем, на нашем огороде растет еще много всякой зелени — ну там, базилик, петрушка, кинза, лук, шпинат. Начали выращивать заморские рукколу, мангольд, кейл.
В борьбе за аудиторию и, конечно, деньги СМИ очень быстро переняли повадки блогеров. И сейчас, по сути, за то и страдают. Не так давно был принят закон об иностранных агентах. И еще в процессе его принятия, когда шла небурная общественная дискуссия, доносились разговоры: этот закон как будто будет распространятся не только на СМИ, но и на физических лиц исключительно из-за блогеров. Их стало много. Их аудитория в разы превысила аудиторию СМИ, блогеры безответственны, ведь безответственность — частая соседка непрофессионализма. Они просто делают, как могут. А как правильно, их никто не научил. Да им и не надо. При этом блогеры хотят говорить и писать свободно, но отвечать, как СМИ, по закону они не хотят. Поэтому, когда им предлагают зарегистрироваться как СМИ, они кривят лица — охота им, чтобы чуть что, и к ним, как к СМИ, приходил Роскомнадзор. И вот этот закон как будто и должен был стать инструментом для контроля за деятельностью блогеров, а конечная его цель — сделать блогеров ответственными принудительно, если по доброй воле они таковыми становиться не хотят. Этот инструмент даже называли более мягким, чем еще одно средство насаждения социальной ответственности — блокировка без суда и следствия. Но когда этот закон заработал, оказалось, что под него в первую очередь попали отдельные журналисты. Да, журналистика пострадала за блогеров, но разве не она сама, снизив планку, покатилась навстречу тому государственному кому?
Тут еще стоит сказать о тех изменениях, которые произошли за время прозябания журналистики под планкой. Все очень быстро поменялось. Но мы и живем в такое время, когда ток действительности быстр, и настоящее слишком скоро становится прошедшим, порождая быстротечные изменения. Обучение журналистике тоже изменилось. Оно и не могло не изменится при сниженной планке самой профессии. Сейчас даже в крупных вузах учат медийному сопровождению, правозащите, монтированию контента, но не учат тому, как создать по-настоящему глубокую, разностороннюю и объективную историю. Ну, например, я пишу или снимаю репортаж об огороде. Я делаю упор на укропе, только в том случае, если он стал участником события, например, поругался с базиликом. И будучи журналистом, я не имею права становиться защитником укропа, мне еще надо выяснить позицию базилика. А потом спросить у шпината и у лука, что обо всем этом думают они — невольные свидетелм происшествия. И чем больше зелени я опрошу, тем лучше — для объективности.
Но сегодняшние СМИ, как правило, выбирают ту или иную позицию — какая им ближе по идеологии: укропа или базилика. И вот эти накопленные проблемы в самой профессии не могли не привести к тому, что в какой-то момент пришел Регулятор и попытался навести на огороде порядок. Но первым ему под руку попала, увы, свобода слова. К сожалению, чем ниже будет падать планка и уровень профессионального образования, тем жестче будет становиться рука Регулятора. И тем меньше у нас будет свободы слова — ее просто выдернут с корнем из земли. А мы же знаем, что свобода — это не только права, но и ответственности. И если я, оказывая влияние, не хочу быть ответственным, то у меня, как правило, что-то забирают — обычно свободу. Третьего не надо.
Раз уж мы тут рассуждаем по-простому — используем такие примитивные сравнения, как укроп и огород — то давайте так же по-простому ответим для себя на вопрос — «А что такое закон?». Это — механизм указывающий, наказывающий, разрешающий, запрещающий, снимающий противоречия. То есть в нашем случае он включается, когда что-то уже произошло, какие-то противоречия уже возникли, и ему надо их разрешить. А для того, чтобы эти противоречия не возникали у нас есть еще один инструмент, которым мы упорно не хотим воспользоваться — проверенная тысячелетиями старая добрая человеческая этика, применимая в любой профессии. И не лучше ли, опираясь на нее, следить за чистотой своей профессии не под тяжелой рукой Регулятора?
Первые шаги, которые можно сделать — это начать с себя: проверять самого себя на объективность и на свободу от личного мнения в журналистском продукте. Не называть журналистами блогеров и авторов телеграм-каналов, то есть уважать свою профессию. Активней критиковать безответственных коллег и передавать знания начинающим журналистам. И всегда настаивать на том, что, да, журналистика оказывает влияние на общество, но пропущенное через фильтры профессионализма и объективности или хотя попытки ей следовать, это влияние перестает быть вредоносным. А в противном случае наш читатель может завтра проснуться и даже уже не понять, что он ходит по просторному огороду, где растет то и это, все краснеет, зеленеет и колосится. Но он ничего не видит, он занят только тем, что выискивает этот ненавистный, невозможный, убивающий все, к чему прикоснется, укроп.
