Скандал начался с того, что Канберра, Лондон и Вашингтон объявили о создании военного альянса AUKUS (аббревиатура названий трех стран). Он направлен прежде всего против Китая с его растущей военной мощью и симметрично растущими геополитическим амбициями. В этом плане Джо Байден, главный инициатор союза, продолжает курс своего предшественника: противостояние США и Китая отныне будет только усиливаться, вне зависимости от того, кто будет хозяином в вашингтонском Белом доме.
Но пока удар — так сказать, «сопутствующий ущерб» - пришелся по Парижу, которому англо-саксонский военный тройственный союз вылился в аннулирование контракта с Австралией на постройку 12 дизель-электрических подводных лодок. Действия англосаксов — самый настоящий «плевок в лицо союзнику» и удар по солидарности в блоке НАТО одновременно, констатируют европейские эксперты.
Контракт был заключен еще в 2016 году, и на момент разрыва оценивался примерно в 66 млрд долларов. Отказ австралийцев от двигателей на ядерном топливе пять лет назад был вполне сознательным — иначе их подлодки не смогли бы заходить в порты Новой Зеландии (которую, что интересно, в новый союз не позвали, хотя она наряду с Канадой и вышеупомянутыми тремя странами является давним членом англо-саксонского разведсообщества Five Eyes — «пять глаз»).
Теперь атомные подлодки, которые, правда, не будут нести ядерное оружие, по сути, построят для Австралии США, впервые за многие десятилетия поделившись секретами создания таких вооружений. Это будет, что называется, «глубокая передача» — в том числе, сопутствующих подводных технологий. Надо сказать, что после Второй мировой войны такой чести удостоилась только Британия.
Разумеется, военный потенциал лодок, которые предложили австралийцам американцы, гораздо шире. Атомные подлодки намного быстрее, их труднее обнаружить. Они могут совершать автономное подводное плавание на протяжении нескольких месяцев (ресурс дизельных — дни, максимум недели), запускать ракеты на большие расстояния, а также нести гораздо большую полезную нагрузку — в частности, быть оснащены крылатыми ракетами, например.
Курс на противостояние с Китаем Австралия взяла уже давно, и теперь он еще более закрепляется, совпав с геополитическими устремлениями США — австралийский флот будет полностью взаимодействовать с американским Тихоокеанским флотом.
Президент Макрон был в высшей степени раздражен и обижен. Настолько, что отозвал послов из Вашингтона и Канберры — впервые в истории дипотношений. Из Парижа последовал ряд резких заявлений: мол, так с союзниками по НАТО (имелись в виду США, конечно) не поступают. Отдельные горячие французские головы рассуждают вслух о возвращении к деголлевской политике и новому выходу из военной организации НАТО (Франция вернулась в нее в 2009 году после 43-летнего отсутствия). Обида тем сильнее, что Франция сегодня единственная европейская страна, представленная в Индо-Тихоокеанском регионе. Там проживают почти 2 млн граждан Пятой республики — во Французской Полинезии, Новой Каледонии и на острове Реюньон — и расквартированы до 7 тысяч военнослужащих.
Францию поддержало и руководство Евросоюза, где еще живы обиды по поводу весьма эгоистичной и односторонней политики Трампа в отношении Европы и НАТО. Неужели, задаются вопросом в Брюсселе, теперь и Байден туда же?!
Нельзя исключать, впрочем, что все эти причитания — не более чем переговорная позиция, рассчитанная на то, чтобы, скажем, получить при содействии США какой-нибудь «утешительный» выгодный контракт. Так что послы вернутся, конечно. А пока — в порядке компенсации — европейцам, но только вакцинированным, вновь открывают въезд в США, закрытый из-за пандемии. Все же союзники, как-никак.
И еще одна немаловажная деталь: от американо-австралийской сделки у Франции, как и у ЕС в целом, имеется определенный «бонус». Отношения Парижа и Брюсселя с Пекином от создания AUKUS точно не ухудшатся — континентальным европейцам не придется делать мучительный выбор между торговлей с Поднебесной и участием в военно-политическом противостоянии с ней.
Австралия же станет седьмой страной в мире, обладающей атомными подлодками. На сегодня самым крупным флотом таковых обладают США — 68 единиц, из которых 14 предназначены (могут нести) для межконтинентальных баллистических ракет. У России 29 атомных подлодок (из них 11 для МБР), у Китая 13 (6 для МБР), у Великобритании 11 (4), у Франции 8 (4). У Индии 1, и она способна нести МБР.
В перспективе появление вблизи берегов КНР трудно обнаруживаемых атомных подлодок можно сравнить с эффектом «Першингов-2», когда в 80-х годах Америка разместила эти ракеты средней дальности в Европе с тем, чтобы противостоять СССР. Тогда действия Вашингтона немедленно вызвали резкое обострение отношений с Москвой — которое затем, впрочем, вылилось в переговоры и заключение соответствующего соглашения о ликвидации ракет средней и меньшей дальности. Которое, что символично, администрация Трампа в одностороннем порядке разорвала. И главный предлог выхода американцев из РСМД как раз состоял в том, что Пекин успел под прикрытием российско-американского договора разместить в Тихоокеанском регионе многие сотни таких ракет (точное число неизвестно, встречались оценки до 2 тысяч единиц), добившись одностороннего военного преимущества в этой зоне.
Мало сомнений в том, что появление нового военно-политического союза в Азиатско-Тихоокеанском регионе повлечет за собой усиление там гонки вооружений. И это — особенно с учетом незаселенного толком российского Дальнего Востока — порождает необходимость заново переоценивать возникающие вблизи наших восточных границ расклады как существенную часть общего геополитического вызова для нашей страны.
В последние годы основные региональные игроки (даже если вынести за скобки Китай) постоянно увеличивали расходы на вооружение. Речь, прежде всего, об Индии и Вьетнаме, отношения которых с КНР весьма далеки от дружеских и отягощены, помимо прочего, нерешенными территориальными спорами. Безусловно, военную модернизацию, включая подводный флот, ускорит и Пекин — уже сейчас на КНР приходится более 40% всех военных расходов стран АТР. Кстати, по численности китайский военно-морской флот с его 360 надводными и подводными единицами превосходит даже американский (300 единиц). Численность своего подводного флота Пекин собирается нарастить к 2030 голу на 21 атомную подлодку (то есть, почти в три раза по этому виду вооружений). А с учетом последних новостей ясно, что дополнительный акцент будет сделан на разработку средств противолодочной борьбы, в которых до сих пор Китай не был особенно силен.
В свою очередь, Америка давно уже присматривается к индийскому рынку вооружений, стремясь окончательно выдавить оттуда Россию. Рынок этот огромен. Например, недавно было объявлено о программе модернизации ВВС страны: в течение следующих 20 лет Индия намерена построить 350 военных самолетов, часть оснащения которых наверняка придется закупать на внешнем рынке.
Военно-техническое сотрудничество США с Индией стало особенно активно развиваться после 2016 года, когда страна была повышена до приоритетной категории стран-партнеров США по торговле стратегическими товарами со статусом STA-tier 1 (Strategic Trade Authorization tier 1 status). Это открыло индийцам доступ к широкому набору технологий — как военных, так и двойного назначения. В результате, если 10 лет назад объем военных контрактов американцев с Индией был равен нулю, то в 2020 году он достиг 20 млрд долларов. Наиболее крупные сделки последнего времени включают, например, поставки вертолетов Seahawk (на 2,8 млрд долл.) и Apache (на почти 800 млн долл.), а также целый ряд систем для ВВС и ПВО страны. Индия участвует в американской Международной программе военного обучения и подготовки (International Military Education and Training (IMET) program). В 2019 году прошли первые в истории совместные военные учения трех родов войск Индии и США.
В публикациях некоторых американских «мозговых трестов» уже приходилось встречать мысль и о том, что Америке, чьи торговые отношения с Вьетнамом только крепнут, пора бы задуматься о возвращении своего военного присутствия в этой стране — на союзнической основе, разумеется. Тем более, что Вьетнам — на фоне острых споров с Китаем из-за принадлежности ряда островов в Южно-Китайском море — выражает, по некоторым признакам, все большую готовность к отказу от политики нейтралитета и поиску союзников в противостоянии с Пекином — несмотря на активные торгово-экономические связи с КНР.
Не дремлют и традиционные твердые союзники США в регионе. Япония и Тайвань уже выразили свою безоговорочную поддержку союзу AUKUS. Военный бюджет Тайваня составляет внушительные для маленькой страны почти 17 млрд долларов, и на следующий год в него заложена программа ценой в 1,4 млрд на закупку новых истребителей. В Японии не первый год идут дискуссии о том, что пора уже отказаться от ограничения военных расходов в 1% ВВП, установленного после поражения во Второй мировой войне. Пока объявлено о разработке гиперзвуковых ракет — для противодействия китайским ВМС в случае конфликта. Южная Корея на фоне постоянных трений с северным соседом и так уже повышает свои военные расходы регулярно в среднем на 7% ежегодно, начиная с 2018 года.
Между тем, в истории почти всегда складывалось так, что развертывание гонки вооружений в том или ином регионе мира приводило к усилению опасности прямого военного столкновения присутствующих там держав. Почему следующей «горячей точкой» планеты — не холоднее, скажем, Ближнего Востока в самом недавнем прошлом (впрочем, войны там толком еще и не закончились) — не может стать Азиатско-Тихоокеанский регион? Это, разумеется, не может не затронуть интересов России, которой придется определяться применительно к гораздо более сложной и многофакторной обстановке. Неужели мы обречены на военный союз с Китаем — причем, в роли «подносчика снарядов» с весьма неясной перспективой в плане обеспечения именно наших, а не китайских интересов? Только этого нам, кажется, сейчас и не хватало.
