Наверняка каждый городской житель сталкивался с ситуацией, когда ночью под окном проносится какой-нибудь… нехороший человек на громко воющем или рычащем мотоцикле. Либо когда другой такой же… тоже нехороший человек решает поделиться со всем кварталом репертуаром своей крутой-навороченной музыкальной системы из не менее навороченной «тачки». Как правило, это не Моцарт и не Чайковский.
Помню, когда я несколько месяцев, давным-давно, проживал в Нью-Йоркском Гарлеме (который тогда был, мягко говоря, неблагополучным районом), там по ночам местные афроамериканцы (увешанные золотыми цепями, они все казались мне как минимум наркоторговцами) любили кататься на специально тюнингованных «тачках» с громко орущей на всю округу музыкой. Машины были подсвечены даже под днищем, и оттого казались парящими в воздухе. Останавливаясь на светофорах, такая машина сама начинала подпрыгивать и приплясывать в такт музыке. По тем временам такой тюнинг стоил существенных денег — около 10 тысяч долларов.
Сейчас так, кажется, уже не делают. Потому что везде напринимали законов о защите тишины и спокойного сна мирных обывателей. В разных штатах США за громкую музыку (как и за сломанный глушитель) можно получить штраф от 100 до почти 200 долларов. Штраф выписывает дорожная полиция или шериф, которых могут вызвать жители, если их, скажем, разбудили ночью звуки зверского рэпа. Машину с орущей музыкой может остановить и сама полиция, вне зависимости от того, оснащен ли экипаж приборами по измерению звука —как правило, в разных штатах нарушением является превышение уровня в 80-90 децибел (наш стандарт шума для легкового автомобиля 96 децибел).
Однако автоматических камер фиксации уровня шума в американских городах пока нет. И тут мы, наконец, обгоняем Америку. Правда, не в первых рядах — такие камеры с микрофонами уже установлены, например, в Лондоне и Сингапуре. Наверное, именно там наши законодатели подсмотрели сей прогрессивный опыт.
Впрочем, в США не очень-то встретишь на хайвеях даже камеры автоматической фиксации скорости — после решения Верховного суда, несколько лет назад признавшего, что автоматическая фиксация нарушает принцип презумпции невиновности. Штрафует, измеряя из кустов скорость, дорожный патруль. Та же ситуация и с уровнем шума.
То есть, система «заточена» на то, что, во-первых, можно в случае нарушения покоя вызвать полицию — и она-таки приедет и примет меры. Во-вторых, если полиция видит (слышит) нарушение, она принимает меры сама, и к этому в обществе есть определенное доверие — даже если уровень шума определен, что называется, «на глазок». То есть, доверие в системе «нарушение — наказание» играет главную роль.
Скажем, в штате Нью-Йорк (и в городе тоже) полицейский именно сам, своим полицейским ухом определяет, слишком или не слишком громко играет музыка в машине у нарушителя — и, соответственно, выписывает штраф в 150 долларов. При этом предельный уровень шума для города Нью-Йорк составляет для автомобилей 70 децибел (предполагается снизить его до 60), а для мотоциклов — 90.
Но теперь и там, кстати, тоже собираются устанавливать на улицах камеры, фиксирующие превышение допустимого уровня шума. Что, в общем, логично: большой город. Немногим меньше Москвы.
В общем, опыт явно приобретает международный масштаб. И московские чиновники, предвкушающие пятитысячные штрафы «на обустройство города», уверяют вместе с разработчиками системы, что все будет точно и без ошибок. Ну почти. Будут фотографии траектории движения авто и показатели уровня шума на отдельных отрезках.
Но тут к предлагаемой технологической новелле по штрафам за звуковой мусор возникает вопрос. Скептики говорят, что на больших улицах будет трудно точечно определить машину-нарушителя (на крупных городских магистралях уровень шума и так превышает 85 децибел), а еще могут быть помехи в виде отраженного шума, за который штраф «прилетит» совсем не тому, кто был первоисточником. К тому же, в отечественной практике до сих пор широко не применялся опыт тестирования автомобилей на шумность в дорожных условиях, а не в лабораториях. Иными словами, вероятность ошибок есть.
Конечно, глупо было бы отрицать очевидное: камеры автоматической видеофиксации за последние несколько лет не просто вторглись в нашу жизнь (в данном случае автомобильную). Они существенным образом повлияли на поведение автомобилистов на дороге, и можно даже сказать, что в лучшую сторону. А прогресс в деле усовершенствования человека (в том числе, человека за рулем) требует жертв, как и всякий другой вид прогресса. В данном случае жертва состоит в том, что мы же его, это усовершенствование и оплачиваем.
Сегодня у нас в автоматическом режиме фиксируются уже не только превышение скорости, но и проезд на «красный», выезд на полосу для общественного транспорта, пересечение сплошной или выезд на «вафлю» на перекрестке, не пропуск пешехода, не пристегнутый ремень безопасности. Теперь к списку может добавиться «излишний шум». К услугам водителей и охранителей ПДД в России работают более 23,6 тысячи камер фотовидеофиксации (в одной только Москве 3,5 тысячи) — как передвижных, так и стационарных. За 8 месяцев 2021 года вынесено более 103 миллионов постановлений. Безопасность на дорогах действительно повышается. Не говоря уже о культуре вождения. У нас даже научились пропускать пешеходов на «зебре».
Но вот какая штука: мы не знаем, сколько из этих десятков миллионов штрафов выписываются ошибочно. Это происходит по самым разным причинам, перечислять которые можно долго, но все автомобилисты их знают. Не секрет и то, что на дорогах полно «камер-ловушек», установленных не в опасных местах, а только ради сбора штрафов: например, на платной дороге на прямом отрезке вдруг появляется знак ограничения скорости, логику установки которого понять иначе, кроме как «ой, хочется нам денег», невозможно. ГИБДД такую статистику ошибок не очень-то раскрывает, к тому же многие предпочитают не связываться с госорганами и заплатить. Правда, с 1 сентября обжаловать «автоматические» штрафы станет легче — через Портал госуслуг.
А вот как обжаловать штраф за «превышение уровня шума» пока непонятно. Просто чисто технически.
Так что, с одной стороны, камеры улучшают ситуацию на дорогах. С другой, полного доверия им со стороны автомобилистов все равно нет — именно как к «альтруистическим» инструментам борьбы за безопасность. Можно сравнить (хотя сравнение и натянуто) с системой электронного голосования. Те, у кого есть доверие к системе выборов в целом, доверяют и ДЭГ. У кого нет — не доверяют никаким версиям. Ни бумажной, ни цифровой. И это — наличие или отсутствие доверия к любым действиям власти, даже к тем, которые, казалось бы, направлены исключительно во благо людей — первый «нюанс».
Второй нюанс — и, пожалуй, наиболее серьезный — состоит в том, что граждане, устраивающие ночную какофонию посредством своего авто или мото, существуют, и с ними надо что-то делать.
Между тем, природа такого явления не до конца понятна — как, скажем, и природа воздействия на человека музыки вообще, а громкой музыки в частности. Некоторые ученые увязывают любовь к ней с характером экстравертов. Другие усматривают корреляцию с сексуальной активностью. Третьи просто считают ее формой самовыражения и «месседжем» вовне — на манер того, как павлины распускают яркий хвост. У всех разные способы самовыражения. В почти уже забытые времена ходили, например, «по району» с кассетниками наперевес — и тоже с громкой музыкой: мол, вот какие записи у меня есть. У экстравертов женского пола более «тихие» методы — например, вызывающе яркая одежда или макияж. Но это пока не штрафуется. А «солидных мужчин» бывают часы за много миллионов. Тоже ведь своего рода «павлиний хвост» и одновременно сигнал для опознавания «свой-чужой».
Форматов бросить вызов окружающим или обратить на себя внимание, подчеркнуть свой статус — множество. Одни при этом связаны с тем, чтобы непременно доставить неудобства окружающим, другие — нет. И в первом случае загнанные штрафами внутрь человеческие комплексы (ведь иных способов «утвердиться» нет), скорее всего, найдут другие выходы для агрессивного «самовыражения». Которые опять-таки придется «гасить» правоохранителям, изобретая все новые формы контроля за человеческим поведением. Получается самая настоящая гонка, в которой запреты соревнуются с проявлениями человеческой личности. И гонка эта будет тем агрессивнее и жестче, чем слабее работают другие общественные институты. Например, институт образования и воспитания, который еще до стадии камер видео и аудио-фиксации должен, по идее, предотвращать подобные антисоциальные выплески.
Ровно так же обстоит дело и с методами борьбы. Если не работают институты (суды, полиция, сила общественного порицания, наконец), наказывающие за антисоциальное поведение — например, полиция «не замечает» или не реагирует на жалобы о шумной кампании во дворе или на ночное катание байкеров по улицам спального квартала — то и «оцифрованные», обезличенные методы не будут работать. Ибо к ним не будет доверия, и восприниматься они будут не как средства обеспечения общественного блага, а как цифровизация очередных инструментов поборов и «репрессий».
Но и шуметь особенно по этому поводу тоже не надо. Потому что вычислят — и накажут.
