Expert.ru ранее уже писал со ссылкой на издание Japan Times, что в Японии в самый разгар роста остановилась и резко пошла на спад кривая заболеваемости коронавирусной инфекцией, а конкретно — штаммом «Дельта». Штамм считается сегодня самой опасной и агрессивной формой COVID-19, доминирующим штаммом четвертой волны пандемии, охватившей в том числе и Японию. Кардинальное — более чем в 100 раз всего за три месяца — снижение числа заражений «короной» в стране вызвало к жизни революционную теорию, согласно которой «Дельта» могла запустить процесс самоликвидации.
В общих чертах суть гипотезы японских учёных, напомним, такова: главной возможной причиной радикального снижения заболеваемости «Дельтой» в Японии, они называют генетические изменения, происходящие с вирусом при воспроизводстве примерно двух мутаций в месяц. По мнению профессора Национального института генетики Итуро Инуэ, штамм претерпел слишком много мутаций в белке nsp14, отвечающем за исправление ошибок. В результате, заключили японские учёные, вирус совершил слишком много исправлений, стал дефектным, потерял способность размножаться и начал самоуничтожаться.
Суицид вируса маловероятен, но мутации могут его ослаблять
Expert.ru попросил прокомментировать гипотезу японских специалистов вирусолога, доктора медицинских наук, профессора кафедры инфектологии и вирусологии Института профессионального образования Сеченовского университета Анатолия Альштейна.
С его точки зрения, самоликвидация вируса маловероятна, хотя рациональное зерно в рассуждениях японских коллег есть.
«В принципе, самоликвидация вируса маловероятна, поскольку в результате исправлений всегда отбираются варианты, которые не подверглись таким тяжёлым изменениям, — полагает Альштейн. — Но груз мутаций, которые вирус испытывает при многократном попадании в организм человека, конечно, способен снижать его инфекционные возможности. В любом случае это интересная и приятная новость, потому что мы на самом деле не очень понимаем, как эти эпидемии затухают. Возможно, что как раз в результате вот этих механизмов перегрузки мутации».
При каждой репликации, когда нуклеиновая кислота вируса попадает в клетку, на ней синтезируются тысячи «потомков», поясняет профессор. Синтезируются они за счет того, что есть фермент полимераза, который проходит по ниточке генома и делает копии. Делая множество этих копий, он всегда чуть-чуть «ошибается».
«В результате почти каждая частица несёт мутации. Большинство из этих мутаций не играют особой роли, но какие-то могут играть. Когда таких мутаций становится слишком много, инфекционность вируса может слабеть», — поясняет Анатолий Альштейн.
По его словам, подобное может происходить не только с «Дельтой», но и с любым другим штаммом вируса.
«Это вещь всегда непредсказуемая. При длительном существовании вирус с помощью мутаций уравновешивается, доходит до определенного уровня заражения соответствующей популяции организмов. И вот так он может оставаться потом на годы», говорит профессор.
Альштейн склонен доверять данным Национального института генетики. В Японии, по его словам, вирусология и молекулярная генетика хорошо развиты. И если гипотеза японских ученых найдет подтверждение, то это покажет пути, которыми природа выводит определенный вид животных в эпидемиологических ситуациях, заключает эксперт.
Почему «первый коронавирус» не вызвал пандемию?
Доктор биологических наук, старший научный сотрудник Института клинической иммунологии СО РАМН Александр Чепурнов полагает, что версия японцев заслуживает внимания и позволяет догадываться о причинах внезапного прекращения эпидемии так называемого «первого коронавируса».
«Гипотеза, очевидно, не лишена смысла, — считает Чепурнов. — Тем более, что она соотносится с ситуацией 2002-2003 годов, когда в мире появился "первый коронавирус", вызвавший эпидемию атипичной пневмонии. Мне лично пришлось, что называется, руками работать с первым и единственным пациентом в России с этим заболеванием. Тогда казалось, что вот эта эпидемиологическая волна сейчас прорвет преграду, и все начнет развиваться по худшему сценарию, который был бы схож с нынешним».
Тем не менее, продолжает Чепурнов, все тогда неожиданно остановилось — эпидемия не распространилась в России и не приобрела характер пандемии.
«Тогда мне казалось, что каким-то образом сработали санитарно-эпидемиологические барьеры. Но вот теперь можно предположить, что сработала как раз вот эта ситуация с неструктурным белком», — заключает Александр Чепурнов.
