Внимание отечественного бизнеса и власти как никогда прежде сосредоточено на климатической повестке. Все разнообразие экологических инициатив можно свести к двум направлениям: сокращение углеродного следа собственной деятельности непосредственно или же компенсация выбросов за счет покупки углеродных единиц у климатических проектов. Сегодня их существует более 200 видов, а особой популярностью пользуются так называемые «природосберегающие решения», например, инициативы по лесовосстановлению, лесоразведению или охране лесов от пожаров и так далее.
На вебинаре Российского партнерства за сохранение климата эксперты подняли тему «Лесоклиматические проекты как один из инструментов полноценной декарбонизации российской экономики: проблемы и возможности международной и национальной верификации». Мероприятие модерировали Ольга Санарова, директор департамента внешних коммуникаций En+ Group, и Ирина Бахтина, директор по устойчивому развитию компании РУСАЛ.
Пора заняться лесом
Сегодня вопросы климата в широком смысле и сохранения лесов в частности – краеугольный камень международной экологической повестки: подходы повсеместно отличаются, а сами проекты вызывают массу вопросов. Бизнесу трудно определиться, стоит ли инвестировать огромные средства в программы, например, лесовосстановления, или все же остановиться на более стандартных решениях?
А между тем, по словам экспертов, лесные проекты весьма активно набирают обороты. Они уже появились во многих странах мира, начинают появляться и в России. Однако, отличие России от той же Канады – это отсутствие четких правил ведения и верификации лесоклиматических проектов. Именно поэтому наши инициативы пока не могут получить международное признание и финансирование.
Что не хватает?
Эксперты утверждают, что при разработке единой российской методологии лесоклиматических проектов отечественным специалистам стоит опираться на международный опыт. Руководитель Сахалинского климатического центра, ФГБОУ ВО «Сахалинский государственный университет» Ирина Ведерникова поделилась опытом реализации пилотного карбонового полигона на территории Сахалина. «Мы хотим сделать проект, который, с одной стороны, будет признан на международном уровне, а с другой, сделает такие проекты возможными в России, запустит их как индустрию», – подчеркнула Ведерникова.
В дополнение к отсутствующей методологии руководитель климатического центра выделила еще две проблемы: отсутствие единых правил торговли углеродных единиц между странами и недостатки российского законодательства в части терминологии, характеризующей лесоклиматические проекты.
Российский опыт
Сегодня на Сахалине работают компании-экспортеры, обладающие опытом ведения и использования климатических проектов от зарубежных партнеров. Через лесные проекты они снижают свой собственный углеродный след. Но тот же «Сахалин Энерджи» как сообщила Ирина Ведерникова, покупает квоты на выбросы проектов в зарубежных странах. Она также отметила, что чуть ли не единственной компанией, обладающей опытом реализации лесоклиматических проектов в РФ, является РУСАЛ, металлургический сегмент En+ Group.
Проект компании предусматривает высадку 1 млн деревьев и принятие мер по лесоохране в Красноярском крае и Иркутской области во взаимодействии с Рослесхозом и властями регионов. Подобные ESG-инициативы стали возможными исключительно благодаря основателю группы Олегу Дерипаске.
Ирина Бахтина, директор по устойчивому развитию РУСАЛа, также подтвердила растущий интерес к лесным проектам со стороны бизнеса и дала комментарии относительно нового формирующегося рынка. Она считает, что «государство (в лице тех же субъектов Федерации) могло бы выступить в качестве полноценного участника добровольного рынка единиц сокращения выбросов (ЕСВ), выкупая необходимые объёмы таких единиц, созданных в рамках лесоклиматических проектов бизнеса, для собственных нужд – выполнения поставленных национальных целей по декарбонизации экономики. Такой подход был бы идеальным с точки зрения win—win: с одной стороны, государство решало бы свои задачи, выкупая на рыночных условиях качественные, верифицированные ЕСВ, а у бизнеса появлялся бы дополнительный стимул идти в лесоклиматические проекты как в новую, перспективную сферу деятельности, даже в условиях, когда единицы от добровольных проектов не принимаются рядом стран в зачёт сокращения углеродного следа от производственной деятельности».
