Почти 8 лет ДНР и ЛНР ждали этого дня. Почти 8 лет жители Донбасса возмущались, что восставший против Майдана Крым Россия за считанные недели присоединила к себе, а Донецк с Луганском остались «самопровозглашёнными республиками» и годами жили под украинскими обстрелами. Кому-то в республиках даже начало казаться, что Россия их бросила, что Москва отдаст их Украине «за сходный кошт». И вот 21 февраля Владимир Путин развеял все эти страхи – он провел беспрецедентное открытое заседание Совбеза, где все «бояре» высказались за признание, после чего взял паузу и затем выступил с длинной речью, по итогам которой заявил о признании ДНР и ЛНР. После чего подписал с лидерами самопровозглашенных республик договоры о дружбе и сотрудничестве. Которые, естественно, ратифицирует Федеральное собрание РФ (скорее всего, на заседании 22 февраля).
Что признали?
Тем не менее, в донбасском конфликте еще не поставлена точка. Скорее, речь идет о запятой – ведь на ряд вопросов пока ответа нет.
Вопрос первый: превратятся ли Донецкая и Луганская Народная Республики в Донецкую и Луганскую области России. Ведь не секрет, что населению обеих республик не нужна независимость – они хотят войти в состав России. И имеют на это право, будучи русскими, боровшимися за русский мир. Однако пока что Россия демонстративно этот вопрос не поднимает (разве что Нарышкин проговорился на Совете Безопасности, но потом быстро исправился) – во многом для того, чтобы не эскалировать ситуацию. Посмотреть на реакцию Запада, оценить ее – и потом уже решать о времени следующего шага.
И дело, конечно, не только в санкциях – западный подход «вводим санкции за все подряд» предсказуемо привел к исчезновению у РФ страха перед этим инструментом. Как верно отметил Путин, «предлог для очередной санкционной атаки всегда будет найден – или, попросту, сфабрикован, причем вне зависимости от ситуации на Украине». Дело скорее в том, как Запад будет дальше общаться с Путиным и насколько конструктивно после этой демонстрации станет вести диалог по проблемам безопасности в Европе. Если будет конструктив, то вопрос об официальном включении можно будет оставить на потом (учитывая, что интеграция и без того идет).
Вопрос второй, непосредственно связанный с интеграцией – в каких границах Россия признает ЛНР и ДНР? В фактических (то есть тех, которые республики сейчас контролируют), или официальных – то есть вся бывшая Донецкая, а также Луганская области Украины? Здесь чисто юридические моменты. Если Москва заключает с Донецком и Луганском какое-то соглашение об обороне, то в этом соглашении должна быть территория, на которые гарантии распространяются. Киеву, напомним, сейчас подконтрольны Мариуполь, Краматорск, Славянск и другие города Донбасса. Вопрос, опять же, пока подвешен – никакой конкретизации в Кремле не дают. Вероятно, потому, что сначала хотят увидеть реакцию Запада и Украины на то, что уже произошло – а потом уже решать по границам ЛНР и ДНР.
Как ответят?
Реакция Запада — третий вопрос. В том, что будут санкции, можно не сомневаться, но какие именно? «Адские», которые похоронят российско-западные отношения, а также обнулят возможности США сдержать Китай (ибо жесткие санкции еще больше сблизят Россию и эту страну), или все-таки умерено-демонстративные? Второй вариант выглядит предпочтительным. Но тогда непонятно, какова на фоне этих санкций и решений будет судьба большого российско-американо-европейского саммита, который анонсировал Макрон? Готов ли будет Запад его провести? Многое будет зависеть от того, как он видит российские действия – как срыв переговорного процесса или как демонстрация готовности выстраивать свои правила игры на фоне нежелания США конструктивно подходить к переговорам.
Вопрос четвертый – реакция Украины. Формально, конечно, Киев может быть доволен – он потерял то, чем не владел и что не хотел реинтегрировать, а в обмен как минимум избавился от Минских соглашений. Однако официально Зеленский такой гамбит объявить не сможет – его просто не поймут. А значит украинское руководство, вероятно, окажется в глубочайшем внутриполитическом кризисе, выходом из которого может быть отставка/свержение президента, досрочные выборы – или же вынужденное начало вооруженной операции ВСУ по попытке «освободить» украинские территории. Операция, которая обречена на провал – и которая обречет Украину на дополнительные территориальные потери.
Причем речь не только о Донецкой и Луганской областях. Те, кто слушал речь президента, могло показаться, что Путин говорит о предстоящих решениях в отношении не только Донбасса, а Украины как таковой – что президент чуть ли не отрицает ее субъектность и легитимность. И в его угрозах это было. «От тех, кто захватил и удерживает власть в Киеве, мы требуем незамедлительно прекратить боевые действия. В противном случае вся ответственность за возможное продолжение кровопролития будет целиком и полностью на совести правящего на территории Украины режима», — сказал российский президент. «Захватил и удерживает» означает, по сути, отказ Владимира Путина признать Владимира Зеленского избранным украинским президентом.
Что ж, Зеленский сам заслужил такое отношение – своим поведением, отказом выполнять Минские соглашения и воспринимать жителей ЛНР и ДНР как людей (не говоря уже о восприятии их как граждан Украины).
И теперь ситуация вокруг украинского кризиса во многом будет зависеть от того, какие ответы Украина, Запад и Россия дадут на вышеобозначенные четыре вопроса Ответы, часть из которых будет известна уже 22 февраля.
