Долой выхлопы
Все три сценария — прогрессивные Accelerated и Net Zero (Ускоренный и Чистый ноль), а также более консервативный New Momentum (Современный) предусматривают продолжение снижения выбросов парниковых газов. Но согласно вариантам Accelerated и Net Zero, выбросы достигнут пика в начале 2020-х годов, а к 2050 году упадут на 75% и 95% соответственно по сравнению с 2019 годом. А в развитых странах и вовсе станут отрицательными.
При этом аналитики BP ссылаются в том числе на прогнозы МЭА, и, в частности, на Announced Pledges Scenario («Сценарий заявленных обязательств»), согласно которому в случае, если все обещания правительств будут выполнены в полном объеме и своевременно, выбросы CO2 в результате энергетических и промышленных процессов сократятся примерно на 50% к 2050 году по сравнению с 2019 годом.
Тем не менее, есть у BP и более сдержанный вариант: New Momentum, разработанный, исходя из текущих темпов и тенденций. Он также предполагает пиковые выбросы CO2 в конце 2020-х годов, но в 30-летней перспективе ожидает снижения только на 20%. Этот сценарий, по мнению экспертов, представляется более реалистичным.
«При проработке данного вопроса необходимо учитывать, что к 2050 году значительно увеличится численность населения, особенно в слаборазвитых странах. Соответственно для жизнедеятельности населения необходимы ресурсы, которых и так не хватает», — объясняет доцент программы «Международная экономическая безопасность» Института мировой экономики и бизнеса РУДН Хаджимурад Белхароев.
По его словам, при бурном технологическом прорыве к этим прогнозам смогут приблизиться несколько развитых государств, а развивающиеся страны из-за отсутствия финансовых средств будут использовать дешевые доступные технические средства и технологии.
«Для окружающей природной среды в глобальном масштабе сокращение выбросов в одной стране и одновременное увеличение выбросов в другой стране — означает нулевой эффект», — резюмирует эксперт.
Однако, по мнению аналитика ИКСИ Натальи Чуркиной, процесс декарбонизации мировой энергетики все-таки будет ускоряться.
«В последний год и в ближайшие годы на фоне энергетического кризиса происходил и, вероятно, будет происходить откат в сторону большего использования угля. Но с другой стороны, высокие цены на нефть и природный газ будут стимулировать инвестиции в низкоуглеродные источники энергии и технологии энергосбережения», — считает Чуркина.
Чистая энергия
Эта общая тенденция прослеживается во всех трех сценариях: спрос на углеводороды будет снижаться, а доля ВИЭ в мировой первичной энергии будет расти все быстрее: если в 2019 году она составляла лишь 10%, то к 2050 году, в зависимости от варианта развития событий, она достигнет 35-65%.
Средняя скорость наращивания мощностей источников чистой энергии, согласно Accelerated и Net Zero составляет от 600 ГВт до 750 ГВт в год в 2030-х годах и от 700 ГВт до 750 ГВт в 2040-х годах. По словам аналитиков BP, этот темп в два-три раза выше самых высоких показателей, наблюдавшихся в прошлые годы.
Причем примеры энергетических кризисов в Европе и Великобритании, угольного коллапса в Китае, вызванных не только геополитикой, но и слишком резкой попыткой декарбонизации экономики, совершенно не убавят пыла сторонников энергоперехода.
«Думаю, что проблемы с поставками и ценами на топливо могут, наоборот, ускорить процесс перехода на возобновляемую энергетику. Так, например, исходя из недавней декларации ЕС, Европа приняла решение о пересмотре и разработке новой модели роста и инвестиций до 2030 года с целью уменьшения зависимости от ископаемых видов топлива. Думаю, под этим, среди прочего, нужно понимать увеличение экономических стимулов и капитальных вложений в “зеленую энергетику”», — рассуждает портфельный управляющий УК «Альфа-Капитал» Дмитрий Скрябин.
Газовый приоритет
«На первое место в генерации в Европе выйдет природный газ (причем в виде СПГ, так как его легче доставлять), затем ожидается рост потребления водорода. А уголь и нефть, как исчерпаемые ресурсы, со временем будут терять свою долю на развитых рынках. Их объемы потребления будут расти в регионах АТР и на Ближнем Востоке», — говорит руководитель аналитического департамента AMarkets Артем Деев.
С точки зрения аналитиков BP, именно рынок СПГ ожидает наиболее бурный рост в ближайшие 10 лет. По сценариям New Momentum и Accelerated, торговля им вырастет на ⅔, а согласно Net Zero — на ⅓. При этом в BP полагают, что та же Азия станет драйвером именно газового рынка, а не нефтяного и угольного. Страны АТР с развивающейся экономикой, во главе с Китаем и Индией, отказывающимися от угля, обеспечат наибольший спрос, считают эксперты.
Что же касается тех, кто обеспечит наибольший объем поставок, то в BP делают ставку сразу на несколько игроков.
«Рост экспорта СПГ в первой части прогноза обусловлен США, на долю которых приходится более 40% увеличения экспорта СПГ до 2030 года во всех трех сценариях», — говорится в сообщении BP, — «Рост экспорта СПГ также поддерживается значительным увеличением поставок с Ближнего Востока, России и Африки».
Безусловно, и Россия уже развивает СПГ-направление. Но что же будет с магистральными трубопроводами? В BP считают, что доля экспорта газа по ним будет сокращаться, так как спрос сместится в страны, не имеющие доступа «к трубе». Так ли?
«Для того, чтобы покупать СПГ, необходима современная очень дорогая прибрежная морская инфраструктура. Поставки СПГ производятся морским путем, необходимо учитывать, что не все страны омываются морями. Соответственно при дополнительной транспортировке стоимость СПГ возрастает. Изначально надо понимать, что СПГ значительно будет дороже, чем поставляемый газ по трубопроводу», — отмечает Хаджимурад Белхароев.
С ним согласен и Дмитрий Скрябин, считающий, что существующие газопроводы будут использоваться по максимуму (если, конечно, абстрагироваться от геополитики и рассуждать в экономических параметрах).
«Для России большим потенциальным рынком является Азия, в первую очередь Китай — по нашим оценкам, спрос на газ в Китае может составить более 500 млрд м3/год при активной реализации политики декарбонизации и замене угольного топлива газом (для примера текущий экспорт из РФ примерно 200 млрд)», — добавляет Скрябин
При этом по мнению Белхароева, есть смысл и дальше прорабатывать логистику поставок в АТР и строить новые трубопроводные системы и инфраструктуру — потенциальный спрос это окупит.
Непредвиденные обстоятельства
Проблема лишь в одном — для реализации таких амбиций надо действительно абстрагироваться от геополитики, сосредоточившись на экономических параметрах. Но это удалось пока только BP, да и то потому, что там не успели учесть актуальные обстоятельства.
Во вступительном слове к обзору главный экономист компании Спенсер Дейл отметил, что большая часть материалов готовилась до того, как конфликтная ситуация между Россией и Украиной перешла в активную фазу. И прогнозы делались без поправок «на ветер». Только вот в таком виде они сейчас, увы, больше напоминают «сферического коня в вакууме».
По мнению экспертов, текущая ситуация на Украине будет оказывать влияние на энергетическую сферу во всем мире еще долгое время.
«Страны Европы, прежде всего, будут стремиться максимально диверсифицировать поставки энергоресурсов. Эта тенденция уже наблюдалась после 2014 года. Если в 2014 году доля российского минерального топлива в общем объеме импорта данной продукции в страны ЕС составляла 22,3%, то в 2015 году уже 18,9%. Дальнейшее снижение сильно замедлилось, поскольку в допандемийном 2019 году доля России в поставках топлива в ЕС была все еще 18,7% и лишь в пандемийном 2020 году — 17,0%. Сейчас можно ожидать, что страны ЕС сконцентрируют усилия на том, чтобы добиться еще большего снижения значения данного показателя», — рассуждает Наталья Чуркина.
При этом нельзя исключать, что углеводородный экспорт России и сделал нашей страну целью номер один в текущем геополитическом коллапсе.
«Наша страна начала поэтапно возвращать утерянные в 1990-х годах позиции сверхдержавы. Соответственно в планы западной цивилизации это не входит, они делают все возможное, чтобы этому помещать. Ситуация на Украине спровоцирована с целью ограничить развитие нашей страны, путем создания пояса враждебных государств вокруг России, с последующей изоляцией от мирового сообщества», — рассуждает Хаджимурад Белхароев.
Артем Деев также полагает, что ситуация на Украине может иметь долговременный эффект для рынка энергоносителей в мире, потому что санкции против России могут оказаться очень надолго.
«Совершенно не стоит думать, что ограничения по импорту для российских товаров вводились, чтобы снять их через пару месяцев. Это надолго, потому что сейчас решается вопрос перераспределения долей на рынке энергоресурсов, где США и другие производители хотят подвинут Россию», — рассуждает эксперт.
«При этом конкуренция между государствами, поставляющими энергоносители, только усиливается — именно по причине намерений ЕС по энергопереходу. Чем меньше Европа будет потреблять нефти, угля и газа в перспективе 10-20 лет, тем активнее будут конкуренты России. Это все — меры борьбы за рынок. И санкции — в том числе», — резюмирует Деев.
