Китай вошел в игру
По ходу видеоконференции между председателем КНР Си Цзиньпином и президентом США Джо Байденом в минувшую пятницу китайский лидер выразил ожидания Пекина от Вашингтона, лаконично, уложившись в две пословицы: «Одной ладонью хлопок не сделаешь» и «Отвязать колокольчик (с шеи тигра) должен тот, кто его привязал».
Что же кроется за этими восточными мудростями? Есть ли у них второе дно? По мнению экспертов, особые разночтения здесь вряд ли возможны.
«Да, Китай призывает США начать поиск политического решения ситуации, сложившейся не только вокруг территории бывшей УССР, но и из-за расширения НАТО и новых угроз для глобальной безопасности, которые создала администрация Байдена. Тигр в данном случае — военно-политические действия Вашингтона», — говорит генеральный директор АО «УК «Спутник — управление капиталом» Александр Лосев. При этом он сомневается, что Вашингтон так легко отступит — никто не хочет признавать своего поражения, тем более страна, долгие десятилетия считавшая себя мировым гегемоном.
«Но сейчас начался процесс превращения Pax Americana в крупную державу Западного полушария. И процесс этот будут проходить болезненно и для союзников США и для противников «мирового оплота демократии», — считает эксперт.
При этом позиция самого Китая описывается, по словам кандидата экономических наук, доцента экономического факультета РУДН другой Сергея Зайнуллина, высказыванием Мао Цзедуна: «Мудрая обезьяна сидит на горе и наблюдает, как в долине дерутся два тигра».
«То есть, несмотря на все давление коллективного запада ни к каким антироссийским санкциям КНР присоединяться не будет, так как в случае худшего сценария — проигрыша России и перехода под контроль Запада, Китай будет следующей жертвой. Но и активно поддерживать Москву, ввязываясь в схватку Пекин не будет, кроме совсем уж критической ситуации. Скорее политическая поддержка будет носить пассивный характер: поддержка нейтралитета Китая и дружественных Поднебесной стран», — поясняет эксперт.
С такой оценкой согласен и профессор Школы востоковедения НИУ ВШЭ Андрей Маслов: «Китай не считает себя «частью какого-либо конфликта», как неоднократно заявляли официальные лица в Пекине - как политики, так и общественное мнение в Китае однозначно определило для себя, что в нынешней ситуации виноват именно Вашингтон».
При этом он отмечает, что не стоит так уж однозначно расшифровывать сигналы из Пекина: китайская позиция, как обычно, весьма гибкая, и ее надо уметь «читать».
«Прежде всего, КНР меньше всего заинтересована в дезинтеграции мировых рынков и конфликта в Европе, и, как представляется, не была готова к столь стремительному развитию событий и необходимости принимать принципиальные решения», — говорит Маслов, отмечая, что вся экономическая модель Китая рассчитана на максимально широкую интеграцию в мировую торговлю, в том числе и продукцией высоких технологий.
«Но для Китая также неприемлемо быть лишь «вторичным» игроком, которому разрешают использовать сложившуюся торговую и банковско-финансовую систему, но не определять контуры ее дальнейшего развития», — рассуждает профессор.
По его мнению, Пекин готов сотрудничать с США по вопросу разрешения нынешней ситуации, но при этом требует прекратить эскалацию тайваньской проблемы, давление на Китай по вопросам Синьцзяна.
«Конечно, поскольку Китай традиционно рассматривает «кризис как возможность», то они стремится в рамках этого решить прежде всего свои проблемы», — добавляет Маслов.
Глобальное лидерство — не предмет торга
Но не придется ли Пекину торговаться с Вашингтоном, допустив присоединение к санкциям? Да, Цзиньпин подчеркнул в беседе с Байденом, что в настоящее время всем странам мира уже очень трудно не только бороться с новой эпидемией коронавируса, но и защищать экономику, сохранять средства к существованию людей. А от введения всесторонних и неизбирательных санкций страдают именно простые люди.
Но не обернется ли ситуация так, что «простые люди» Китая окажутся для Пекина несколько важнее чем, например, «простые люди» России?
«Присоединиться к санкциям США означает подчиниться гегемону, потерять суверенитет и стать вассалом. Китай уже сверхдержава, претендующая на управление мировыми процессами. Сверхдержава не может пресмыкаться перед другим государством. Китай не забыл диктат европейских держав во времена опиумных войн 1840-42 и 1856-60 годов, и больше не допустит такого отношения Запада к своему суверенитету», — уверен Александр Лосев.
Кроме того, по словам Андрея Маслова, Китай всегда отстаивает свои интересы, и сейчас проявить слабость в переговорах с США, явно или латентно поддаться на угрозы — это быть отброшенным на десятилетия назад в плане политической идентичности страны как одного из мировых лидеров.
«Безусловно, американский рынок с его 17,5% в товарообороте Китая, крайне важен для Пекина (по сравнению с 2% России), но Китай уже давно не измеряет выгоду только в торговле. Ведущие торговые партнеры Китая — США, ЕС, Япония — одновременно являются и его политическими оппонентами. Как следствие, для Китая глобальное лидерство важнее тактических уступок», — рассуждает профессор, отмечая, что в недавнем разговоре с Си Цзиньпином Байден не столько пытался обозначить «пряники» для Китая (например, расширение допуска китайских товаров, прежде всего технологий, на американский рынок), сколько старался запугать, намекая на чрезвычайные санкции. Это имело обратный эффект.
«Позиция Китая, который сражается прежде всего за свое будущее, вряд ли изменится, и это затрагивает и Россию, хотя очевидно, что будет оставаться максимально гибкой», — считает Маслов.
Безусловно, КНР есть, что терять, с точки зрения взаимодействия с Западом. Как отмечает аналитик ИКСИ Дмитрий Плеханов, глубокая интеграция КНР в мировую экономику делает ее уязвимой: сохраняет зависимость от импорта ключевых компонентов и материалов в рамках глобальных производственных цепочек. «Например, несмотря на все предпринятые со стороны государства усилия, Китай до сих пор не смог добиться существенного сокращения критической зависимости от импортных технологий в сфере полупроводников», — поясняет Плеханов.
При этом у «мудрой китайской обезьяны», определенно есть и свои рычаги давления. Ведь глобализация сделала мир взаимосвязанным, а два главных бенефициара глобализации, Соединенные Штаты и Китай, связаны между собой как никакие другие страны.
«США — крупнейший потребительский рынок мира, Китай — фабрика по производству и сборки продукции для американских корпораций. США — постиндустриальная страна, где 80% ВВП создается в сфере услуг, Китай — индустриальная страна, активно развивающая высокие технологии. При таком распределении экономического веса у Китая даже больше рычагов влияния на США, чем у Штатов на Китай», — считает Александр Лосев.
Попасть под реорганизацию
А что, в таком случае, может получить от входа в игру Пекина Москва? И может ли она вообще на что-то рассчитывать?
По мнению основателя Центра социального проектирования «Платформа» Алексея Фирсова, при оценке перспектив поддержки со стороны КНР возникает развилка: является ли для Китая текущий конфликт региональной историей со своим локальным горизонтом или элементом глобальной партии, которая может привести к реорганизации мирового порядка. И если второе, то готов ли Китай войти, явно или не публично, в долгую партию, стать ее активной стороной. В зависимости от ответа на эти вопросы возможны различные стратегии.
«России было бы выгодно, если сработает второй вариант, в котором Украина — лишь один из элементов смены глобальных правил игры. Вполне возможно, так и есть, хотя с большей вероятностью, Китай держит в уме несколько вариантов, внимательно изучая поведение игроков. Но даже в случае регионализации конфликта Китай останется в нейтрально-дружественной позиции. Проигравшая, сломленная санкциями Россия ему совершенно не нужна в перспективе накопления противоречий с США», — рассуждает Фирсов.
При этом, по мнению Андрея Маслова, иллюзий насчет мгновенной поддержки строить не стоит.
