Причин этому много: река Чусовая, самобытная природа, скалы, памятники истории. И на этом богатом натурном фоне в фильме «Подельники» разыгрывается настоящая трагедия: вернувшийся в родные пенаты биатлонист Петя (Юра Борисов) с женой Настей (Лиза Янковская) вынуждены столкнуться со страшной действительностью, олицетворением которой является бывший зек и шаман Витя по прозвищу Людоед (Павел Деревянко). Актеры, в том числе, и непрофессиональные, жители села Кын, снимались в экстремальных условиях, иногда температура достигала -45° по Цельсию. Евгений Григорьев рассказал, как библейская идея о спасении и прощении воплотилась в истории «маленького» человека, для чего съемочной группе нужно было несколько месяцев прожить в Кыну и почему роль шамана для Павла Деревянко стала вызовом.
— Почему вы, будучи режиссером-документалистом, обратились к игровому кино?
— Современный художник сейчас должен быть метапредметен. Разные замыслы можно воплотить с помощью и документального, и игрового, и анимационного кино. А к игровому кино я шел достаточно долго, можно сказать, полз. Я успел поработать с Андреем Кончаловским, учился в магистратуре в Школе-студии МХАТ, поставил пару спектаклей, был даже номинирован на «Золотую маску». Снимал «Территорию» с Александром Мельником. То, что я сейчас снял игровой фильм, не означает, что я теперь буду снимать только игровое кино. Единственный смысл существования режиссера на площадке в игровом кино — это хорошие артисты. Без них там скучно. Человеческий опыт, общение — это самое главное. В документальном кино ты всегда осознаешь, зачем ты здесь. А без артистов такого уровня, как Юра Борисов, как Паша Деревянко и Лиза Янковская, на площадке делать нечего. Вглядываться в прямоугольник экрана, делать дубли — все это начинает оживать только с людьми, это очень мощное проживание жизни.
— Обращение к непрофессиональным артистам, неприукрашенная изнанка народной жизни, все это отсылает нас к киноэстетике Кончаловского. Какие у вас были художественные ориентиры в процессе съемок?
— Знаете, когда снимаешь свой первый игровой фильм, испытываешь такое напряжение и страх, что ищешь разные источники вдохновения. Когда вышла первая прокатная версия картины, мы с Андреем Сергеевичем Кончаловским проговорили более двух с половиной часов, конечно, не все его замечания я учел.
Я не вдохновлялся чем-то одним. Результат вы сможете оценить, посмотрев фильм: все удачные моменты — это заслуга команды, все проколы — мои, понимаете?
— Удачный кадр, вы имеете в виду, с птицей, которая в сцене в пазике садится на голову одной из старушек? Это не монтаж?
— В том-то и дело, что нет! Это исключительно заслуга очень талантливого оператора Артема Анисимова, с которым мы работаем на проектах. Когда мы снимали эпизод в автобусе, Артем вдруг увидел синицу, за доли секунды принял решение и успел снять эту сцену, именно так работает настоящий профессиональный оператор-документалист. Конечно, синицу можно было дорисовать с помощью компьютерной графики, но не в нашем бюджете. Но нам повезло и с обстоятельствами, и с оператором, и таких совпадений и удачных кадров было много.
— Почему вы остановились именно на этом актерском ансамбле?
— Кастинг был достаточно мучительный. Дело в том, так получилось, что я практически мало знал актеров, кто знаменитый, кто нет. Такие имена, как Василий Лановой, Микки Рурк, например, я знал, ну еще несколько имен, и все. Я жил в другом виде кинематографа. Так как фильм малобюджетный, я думал, что найду артистов no name и мы сделаем картину. Но потом оказалось, что сам художественный материал очень сложный. Был кастинг, приходили разные артисты, но они не справлялись с самим материалом. Когда пришла Лиза Янковская, она встала в кадр, и мы сразу поняли — это наша героиня Настя. Юру Борисова я увидел в фильме «Серебряные коньки» и сразу понял, вот кто нам нужен. Мои ребята говорят: «Да ты что! Это же Юра Борисов!». «Ну и что?», — ответил я. То есть я настолько не ориентировался. Мы отправили Борисову текст, и он был на кастинге через два дня. Понимаете, я документалист, меня никто не знал, все актеры пришли «на текст». А вот артиста на роль Вити-Людоеда мы искали долго.
— Вы сразу поняли, что Павел Деревянко будет в вашем фильме?
— Паша Деревянко мне понравился еще в фильме «Домашний арест». Оказывается, он давно уже был в поиске нового интересного материала, так как устал от амплуа, которое всем известно. Он пришел на кастинг, сделал пробу, которая показалась ему чудовищной, он попросил сделать вторую пробу. И это при том, что на кастинги он не ходит последние пять лет. Вторая проба ему тоже не понравилась, и он решил прийти к нам в третий раз. Сказать, что мы были удивлены — ничего не сказать! И на третьей пробе он сделал нечто такое, после чего окончательное решение было принято. Правда, я поставил перед Деревянко два условия, из которых одно было выполнено, а второе нет.
— Какие условия?
— Первое — он должен приехать на съемки за неделю до начала всего съемочного процесса, а второе — что он не уезжает из деревни до окончания съемок. Все же один раз Павлу пришлось улететь на другой проект. У нас не было возможности находиться там дольше положенного, но Деревянко не потерял этого погружения в роль. Все они, и Юра, и Паша, и Лиза, — невероятные артисты. Конечно, дольше всех искали детей на роль.
— Почему вы решили снять «Подельников»? Это ваша личная история?
— Только отчасти. Наверно, во мне частично есть этот мальчик, главный герой. Очень часто молодые люди оказываются в жизненном тупике, откуда они не видят выхода. И это, к сожалению, может закончиться плохо. Я снял это кино, чтобы показать, что безвыходных ситуаций не бывает. Надо всегда искать подельника, с которым вы будете вместе выбираться.
— Именно подельника? Не дискредитировало ли себя это слово?
— Да, именно подельника. Это очень многозначное слово, и главное в нем, что, что этим человеком может оказаться тот, кто протянет тебе руку помощи в самой сложной ситуации и даст надежду, что вместе вы справитесь. И это только один пласт смысла, а там их много.
— Почему вы решили показать фильм в Кыну и только потом сделать общероссийскую премьеру?
— Это место стало для нас важным и знаковым. Мы прожили в этом селе несколько месяцев, почти никто из нас не уезжал, это было одним из условий для актеров и всей нашей команды. Кын — уникальное место, которое стало на какой-то период для всех нас домом. Мы жили в домах этих замечательных людей, они заботились о нас, кормили, стирали наши вещи, представляете? Поэтому показать жителям Кына фильм первым кажется нам правильным решением.
— Насколько вы трансформировали локацию, село? Чем киношный Кын отличается от реального?
— «Подельники» — это не этническое кино. Натуру мы выбирали в соответствии с нашим замыслом, чтобы реализовать Догеродотовский медвежий миф, весьма похожий на библейскую историю Бога-отца и Бога-сына. В Кыну в свое время даже нашли четыре бляшки, украшения в образе медведя в жертвенной позе, часть из них хранится в Эрмитаже и Пермском краевом музее. Здесь повсеместно распространен культ медведя, для туристов важно прикоснуться к одной из таких бляшек, они специально приезжают сюда, в том числе, и для этого. Миф гласит, что медведь-отец строго-настрого запретил сыну убивать людей. Медведь-сын, спустившись на землю и поедая клюкву, съедает младенца, за что и был убит местными жителями. Это история о том, что нельзя нарушать большой закон. Современный Кын — это обычное село, туристическое место, где до недавнего времени можно было расплатиться Apple Pay, куда приезжают люди, чтобы полюбоваться излучиной реки Чусовой, можно сказать, что Кын, в какой-то степени — это модное место для художников, которые приезжают сюда на пленэр. Если вы читали романы Алексея Иванова, то вы сразу узнаете все места, которые описаны там. Когда мы приехали туда весной, увидели природу, то просто решили там остаться, несмотря на все экспедиционные трудности.
— Что именно там вас привлекло?
— Мы увидели, что это же чистый Брейгель! Во времена Брейгеля ледник располагался ниже, и поэтому северная Европа выглядела так, как сейчас выглядят места вокруг Перми. Мы сразу решили остановиться здесь. Провели много разных климатических анализов температуры за пятнадцать лет, казалось, определились со всем. И вот в первый съемочный день температура воздуха была +3°, на второй день она опустилась до -17°, а через три дня упала до -45°. Тяжелее всех, наверно, было чехословацкой волчьей собаке по кличке Луна, которая играла собаку Вити-Людоеда по кличке Тайга. Луна приехала из Крыма и такие перепады она переносила тяжело.
— С каким чувством должен выйти зритель из кинотеатра?
— Это кино о прощении и милосердии, чего нам сейчас очень не хватает. Наш мир уже устал от бесконечной трансляции успеха, нам нужны те, кто скажет, что всегда быть крутым альфа-самцом или несгибаемой бизнес-леди невозможно. Что человек может быть слабым, и это нормально. Милосердие — это когда ты принимаешь, что другой может быть несовершенным, и все равно принимаешь его. Мне кажется, что мы сейчас все нуждаемся в этом.
