«Мой портфель упал больше чем на миллион рублей, но это не синоним потери»

В то же время интерес частных инвесторов к ценным бумагам жив — в марте 2022 года на Мосбирже было открыто 753 тыс новых брокерских счетов, а количество физлиц, имеющих такие счета, приблизилось к отметке 19 млн человек, это больше четверти экономически активного населения. 

Можно ли найти какие-то ориентиры сейчас, опираясь на прошлый опыт? Что изменилось кардинально для нашего рынка акций и как теперь на нем работать? Об этом мы решили поговорить с частным инвестором с многолетним стажем, автором только что вышедшей в издательстве «Питер» книги «Фондовый рынок для россиян» Сергеем Пятенко. Более двадцати лет он был партнером ведущей отечественной аудиторско-консалтинговой компании ФБК, написал несколько книг о личных финансах, имеет степень доктора экономических наук. Вместе с тем Сергей Васильевич более 20 лет работает на российском фондовом рынке, компанией «Велес-капитал» внесен в реестр квалифицированных инвесторов. О своей инвестиционной стратегии, своем портфеле, а также о том, какие изменения происходят в работе с акциями, Пятенко рассказал «Эксперту».

— Сергей Васильевич, прежде всего,  жив ли наш фондовый рынок? 

— Жив. Но в новой реальности. Попробуем сформулировать ее исходные предпосылки.

1. Наш рынок работает.
2. Он будет жить, пока есть единая страна Россия.
3. В долгосрочном плане основные принципы работы сохраняются, но кое-что весьма существенное уже меняется — так, наконец, полным ходом идет избавление от иллюзий возможности в обозримом будущем безопасных вложений «в что-либо западное».
4. Значение фундаментальных факторов сохраняется, но роль многих факторов заметно трансформируется.

— Например?

— Стратегические перспективы любых акций по-прежнему будут определяться фундаментальными особенностями бизнеса той или иной компании. Но теперь в число важнейших  рисков будет входить любая серьезная зависимость существенных факторов бизнеса от объявивших нам войну «недружественных стран».

— Имеет ли смысл вообще работа на российском рынке акций в новых условиях? Половину оборота на рынке акций делали иностранцы, теперь этого не будет. Ликвидность сокращается вполовину. Рынок становится слишком маленьким. Компаниям нет смысла на нем находиться, привлечь капитал тоже будет сложно. Вы видите какие-то позитивные сценарии?

— Да, есть ряд позитивных соображений. Иранский рынок  под санкциями работает уже десяток лет. И растет в среднем под 40% в год. А там заметно меньше и экономика, и привлекательность рынка. Да, многие иностранцы уйдут. Но кто-то и придет, в том числе с большими средствами. Так, китайцы (и не только они) уже понимают, что очень скоро их вложения во все западное тоже будут замораживаться. Желание подстраховаться от очередного западного ограбления будет серьезно усиливать внимание к нашим акциям/облигациям. А нас есть много десятков привлекательных эмитентов. Да и нашим компаниям весьма полезно быть на российском рынке. Акции/облигации — это  «длинные деньги». Наш рынок может быть нормальным каналом привлечения таких средств. С меньшими рисками. Все же убедились: «там» в любой момент, по щелчку пальцев «независимые» агентства ликвидируют рейтинг, аудиторы отзовут заключения, регуляторы закроют доступ и т.д. Поэтому привлечение денег в более безопасных юрисдикциях становится интереснее. Десяток лет назад и наш рынок был в разы меньше. И ничего, работал. Сейчас же серьезные деньги есть и внутри РФ. И будут возвращаться в страну из оффшоров. «Там» рисков больше, чем здесь. Так что наш рынок способен и далее выполнять свои важные хозяйственные функции. Но меры стимулирования его развития были бы чрезвычайно полезны.

— Если мы берем любую книгу о портфельной теории, в ней будет сказано, что диверсификация должна быть не только по акциям, не только по отраслям, не только по классам активов, но и страновая. В последние три года мы видели взрывной рост инвестиций российских граждан в зарубежные акции — прежде всего американских компаний. Но, насколько я знаю, вы и раньше считали, что тут есть риски, о которых многие долгое время не задумывались.

— Да, это так. Риски «западного ограбления» нарастали уже пару десятков лет. Вероятно, уже скоро не только для некоторых олигархов, а для нас всех на Западе будут введены серьезные «ограничения» на владение любыми активами. Не экспроприация, нет, что вы ни в коем случае, а просто по-западному лицемерно —  будет некий режим заморозки и постепенной конфискации  любых активов россиян — акций, недвижимости и т.д. Некоторые действия уже случились — ограничен доступ россиян  к купленным американским акциям и дивидендам по ним. Вроде бы «временно». По всей видимости, потом будет предложено подписать какие-то вроде бы технические, но аккуратно антироссийские бумаги типа тех, которые предлагаются теннисистам или деятелям культуры. Мягко так отречься от страны. А без подобного подписания не видать вам вложенных на Запад денег. 

— По аналогии с заморозкой активов олигархов, попавших в SDN-лист? Вы считаете, это может коснуться и долларовых счетов или акций компаний США, принадлежащих обычным российским инвесторам?

— Да. Условно говоря, следующие мы с вами — как «столпы режима». Было бы удивительно, чтобы, воюя с нами, Запад этого не сделал. Покупка ценных бумаг, как и другие инвестиции «на Запад», всегда были связаны с особыми рисками. В любой момент можно оказаться объектом разных санкций. На обозримое будущее новая реальность — это война Запад-Восток. У нее есть причины и следствия. Рынок продолжит функционировать, но военные факторы будут накладывать свой отпечаток на все процессы. Все «западные» вложения могут быть заблокированы/конфискованы. Цель проста: нанести нам максимальный ущерб, по возможности получая с этого доход. Представьте: в 1940 г. у вас были бы любые вложения в Европе. Какова была бы судьба уютного домика или акций европейских компаний? Сейчас поступят примерно также. Отберут только потому, что вы россиянин.

Всего лишь падение

— Сергей Васильевич, сколько вы потеряли на падении рынков в феврале-марта этого года? 

— Еще до большого обвала, стоимость моего портфеля упала более чем на  миллион рублей. Потом еще столько же, и даже больше. Но для меня это не синоним потери. Об акциях стоит думать как о своей доле в компании. Если бизнес работает, получает прибыль, платит дивиденды, и ты не собираешься свою долю продавать, то не так важно, сколько она стоит. Более существенна ее доходность.

— Что вы делали в этот период? 

— Потихоньку докупал. Особенно когда дивиденды приходили. Начиная с ноября и по февраль. На фондовом рынке, исходя из истории и статистики, надо быть морально готовым к периодическим падениям. За 40-50 лет инвестирования вы встретите: резкое снижение на 10% каждые год-два; падение на 20% раз в 3-4 года; обвал на 30% через 6-7 лет; обрушение рынков на 40% каждые 10 лет. Все это даже без геополитических потрясений. 

— Что именно докупали? И как сейчас действуете?

— Обычно я действовал в зависимости от ситуации в моем портфеле и на рынке. Допустим, чего-то у меня 7% < в портфеле>, а чего-то 5. А они сегодня припали примерно одинаково. Тогда  я, скорее, прикуплю то, чего у меня 5%. Сейчас приходится учитывать новые риски. Но, по-прежнему стремлюсь к разумной диверсификации и стараюсь ориентироваться  «на горизонт» не меньше чем на 3-5 лет.  Точно же угадать на 5-10 лет, кто — ТЭК, металлурги, связь, горнодобывающая промышленность, сельское хозяйство и т.п, — будет больше платить дивидендов и тем более сильнее вырастет,  мне кажется, не очень реалистично. Главный враг хорошей стратегии — это мечта об идеальном. Нет методов, позволяющих всегда принимать идеальное решение.  «По жизни» надо делать прагматичный выбор и мириться с тем, что где-то есть лучший вариант. 

— Насколько разнообразный у вас портфель?

— Даже если у вас есть не более 200-500 тыс. руб., то и их практичнее вложить в пяток компаний. Потом, допустим, до 5 млн. руб. — уже стремиться не менее, чем к 10 бумагам. Далее, мне кажется оптимальная диверсификация для частного лица — между 10 и 25 бумагами. Меньше — маловато. Больше — едва ли рационально. Непрофессионалам сложно обрабатывать информацию о нескольких десятках бумаг. У меня акции 19 компаний. Могу сказать, что почти все — это крупные российские эмитенты, и они входят в ESG рейтинг «Эксперта».

— С чего вы начинали как инвестор?

— Я начинал 20 лет назад. Тогда у меня была стабильная зарплата и было желание, чтобы мои деньги работали на меня. Не могу сказать, что закидывал каждый месяц, но довольно регулярно я отправлял деньги на брокерский счет. 

— Вы всегда покупали именно акции?

— Почему-то в книгах об инвестициях не пишут одну простую вещь: стратегия на фондовом рынке должна быть частью вашей общей финансовой стратегии. 

Мы не существуем отдельно на фондовом рынке, мы существуем в жизни в целом. Многое зависит от того, какая  у вас «денежная подушка безопасности», стабильна ли зарплата,  есть ли иные постоянные доходы и т.д. К примеру, если у вас хорошая зарплата и досталась от бабушки квартира, которую вы сдаете, то есть смысл активно заниматься акциями. А если у вас кредит и нестабильный доход — то разумнее предпочесть ОФЗ и корпоративные облигации. У меня была нормальная зарплата  и некоторые другие доходы, поэтому создав «подушку безопасности», я сосредоточился на акциях.

«Купил и держи» — все еще вполне разумно

— Вы на рынке два десятилетия. Можете ли вы сказать, что в последние годы российские компании стали лучше относиться к миноритариям?

— Да, наши частные компании постепенно стали заметно «теплее» относиться к небольшим акционерам. Так, многие уже платят дивиденды, как принято на зрелых рынках — четыре раза в год,  большинство же наших «частников» — уже 2-3 раза в год. Но, государственные, например, «Газпром» или Сбербанк этого не делают, хотя им ничто не мешает. Кроме отсутствия желания хоть как-то учитывать интересы «акционерных народных масс».  При этом они  могут тратить громадные средства в далеких от своей деятельности сферах, например, масштабно финансируя профессиональные футбольные клубы, уменьшая тем самым прибыль и дивиденды. Продолжение подобных расточительств в современных условиях уже смотрится, мягко говоря, диковато.

— Выплаты четыре раза в год удобны инвестору, потому что более равномерны и меньше сказываются на котировках бумаги, нет такого выраженного дивидендного гэпа, как при выплате раз в год?

— Да, главное удобство — равномерность. Так, если реинвестировать дивиденды, то очевидна разница — четыре раза в год, или один раз. Потом, все же знают — получать зарплату два раза в месяц значительно комфортнее, чем один. Отсутствие дивгэпов тоже приятно, но это в фокусе  внимания в основном у спекулянтов. Для инвесторов — тех, кто вкладывает деньги не меньше чем на 3-5 лет — этот параметр сильно значимым не является.

— Был ли у вас опыт выкупа бумаг в ходе принудительных оферт, где акции оценивались бы заведомо ниже справедливой цены?

— Нет, для практики 100-200 крупнейших компаний-эмитентов (а я имею дело только с ними) — это события экзотические. 

— А когда вы продаете акции?

— Принцип «купил и держи» может быть вполне разумен. Если вам кажется некомфортным владеть чем-то 5-10 лет, то лучше это вообще не покупать. Никто не может знать, что будет с рынком на коротких отрезках. На длинных же он растет. Но я продавал некоторые бумаги, когда с компаниями происходили серьезные изменения. Например, когда в «Магните» сменился главный акционер: Галицкий продал свою долю ВТБ. Эффективный частный собственник сменился неэффективным  государственным. 

— За чем вы в принципе считаете важным следить?

— За фундаментальными факторами бизнеса. 40 лет трудовой деятельности я занимался обработкой информации и выделением из нее самого существенного. Поэтому много чего смотрю, много чего читаю. Мне это не в напряг. Тут для частного лица самое главное, на мой взгляд,  выработать фильтры на информационный шум. И помнить, что слушать надо всех — но решать в итоге самому.

Понимаете, то, что кто-то что-то вчера сказал, обычно долгосрочного значения для компании это не имеет. Но есть реально значимые факторы. Например, была ситуация, когда у «Алросы» («Алмазы России-Саха») был запас алмазов, и они могли его при увеличении спроса продавать. Но потом  они запас продали, и теперь не могут продать больше, чем они добывают. Но точно так же важно, что цены на алмазы, скорее всего, будут расти. При этом «Алроса» — это почти 30% мирового алмазного рынка. Подобного рода факторы значимы практически всегда.

— В связи с этим очень интересен вопрос защиты от девальвации. Потому что, если мы посмотрим на долларовый индекс РТС, который не вырос до сих пор до уровня 2008 года, получается, что российские акции нам не дали полноценной защиты от девальвации.

— Это не совсем так. Напрашивается такая аналогия: вы купили однушку в 2008 году за 150 тыс долл., сейчас эта однушка стоит 120, но за это время она вам принесла 80 тыс долл. дохода. Это реальные цифры примерной стоимости и выручки от однушек в этом периоде. (В Москве). С акциями схема похожая. Если вы купили нормальные акции, то их стоимость в рублях будет расти, как минимум, вровень с инфляцией. Независимо от того, это металлурги или банки. А получаемые  дивиденды — ваш чистый доход. Поэтому акции тоже защитный актив от инфляции. На длинном отрезке времени. 

— Вы предлагаете смотреть на так называемую total return — доходность, включающую и рост котировок, и дивиденды? 

— Так они же не существует отдельно одно от другого. Если вы купили хорошие акции, то все эти годы получали дивиденды.  Кстати, на 80 тыс. долларов, полученных от сдачи, не купишь еще одну однушку. Но на  дивиденды всегда можно купить еще акций. Если смотреть на долларовый индекс, то схема такая.  Допустим, на 10 тыс. долл. вы в 2008г. купили «индексных акций». Допустим, через 12 лет этот пакет стоил в долларах 9 тыс. долл. Но все это время ежегодная дивидендная доходность таких акций составляла в рублях примерно 5-7%. Не забудем про эффект «сложенного процента» — т.е. на второй год вы получали дивиденды уже с эквивалента 10500 долл. и т д. И если вы все это время покупали новые акции, то они вам приносили и дополнительные доходы, и  те 10 тыс. долл., которые вы вложили в 2008 году, существенно выросли. Сегодня общий такой портфель стоил бы около 20 тыс. долл. В итоге: инфляция ест все, но не у всех. 

— Да. Но все же как быть с таким моментом, как пример Японии, японского Nikkei, который 30 лет не мог добраться обратно до пика 1994-го года. А если российский рынок настигнет такая вещь? 30 лет без роста — довольно долгий срок.

— Отметим: в течение этих лет дивиденды японцы исправно платили. Но в то время важным фактором было и то, что западный мир серьезно сдерживал их развитие, «ставил  на место», чтобы не путались под ногами. А, так, например, опыт Ирана в условиях санкционной войны показал, что при всех проблемах вложения в акции и тут оказались неплохой защитой от инфляции. За 10 лет (с 2012г.) в Иране среднегодовой темп инфляции был 25%, а ежегодный прирост их фондового рынка — 38%, т.е он приносил примерно 13% реальной годовой доходности.

— Насколько имеет смысл нам смотреть на активы развивающего мира, начиная с Китая, заканчивая азиатскими странами, и может быть, африканскими?

 — «Поворот на Восток» — по всей видимости, это уже не просто лозунг, а неизбежность. В этой связи китайский, как и другие азиатские рынки заслуживают тщательного изучения. Прежде всего, специалистами-аналитиками. Да и всеми остальными тоже.  Во-первых, туда перемещаются важнейшие факторы хозяйственного развития мира. Во-вторых, война Запада против Востока будет способствовать нашему неизбежному сближению с этим регионом. Вообще же про вложения в другие страны:  обычному человеку первые лет 10-15 на фондовом рынке можно этим и не заморачиваться. Конечно, если мы с вами обсуждаем проблемы тех, у кого, допустим, больше 20-ти миллионов <рублей> на фондовом рынке, то это интересная тема для разговора: например, не прикупить ли чего китайского. Но 20 миллионов — это в 20 раз больше, чем есть в среднем у человека на российском фондовом рынке. И первые 10 лет, пока у вас нет 10-ти миллионов, вам вполне хватит 10-15 бумаг из первых 100-200 крупнейших российских компаний. Это не значит, что совсем ничего иностранного покупать не надо. Ради интереса и опыта вполне можно попробовать.  Но в пределах 5-7% от общей стоимости вашего портфеля. Больше, на мой вкус, рискованно. 

Размышлять как совладелец

— Возвращаясь к вашему опыту, считали ли вы совокупную какую-то, может быть, среднюю доходность по портфелю своему, включая дивиденды, включая выходы. Как вы это делаете, как к этому вообще подходить? 

— Допустим, у вас есть недвижимость для сдачи, очень ли важно, а сколько она сейчас стоит? Если вы не собираетесь продавать, то это лишь справочная информация. С акциями лишь немного иначе. Мне достаточно понимать, как изменилась за год стоимость портфеля и каждой из 19 бумаг. Важно, сколько и от кого получено дивидендов. Вот живете вы своей жизнью, работаете. Есть у вас портфель. Интересно, конечно, всегда смотреть, как он меняется. А вот, сколько получили дивидендов — важнее. Тут уже возникает практический вопрос: сколько из них потратить, а сколько и во что вложить. Чем человек моложе, тем лучше больше вкладывать в фондовый рынок. А достигнув почтенного возраста, постепенно можно и тратить большую часть дивидендов.

— Я правильно понимаю, что вы держите только дивидендные акции? 

— Да. Это в каком-то смысле «идейная» точка зрения. Допустим, что, например, «Яндекс» когда-нибудь станет великой компанией, и вы озолотитесь владея его акциями. Может быть так, а может, и нет. Пока там дивидендов не платят. При этом, наверное, владельцы/топ-менеджмент, (хотя я там никого лично не знаю) нормальные деньги получают. Когда люди с вами делятся прибылью, это уже говорит, что они способны учитывать чужие, в том числе ваши, интересы. А это очень важная информация. Но когда акции не дивидендные, то, во-первых, значит, что думают только о своем, иные интересы учитывать, не готовы, во-вторых, есть большой риск, что завтра эти акции рухнут, а владельцы/менеджмент куда-то исчезнут. У медиков существуют тысячи параметров здоровья, но есть всем известный «температура». Вот если она «не в норме», значит в организме что-то не так. Ежели нет прибыли и не платят дивидендов — это первый признак, что риски большие. Ну, кто-то человек рисковый и может поиграть. Можно посмотреть  на все  компании, которые не платили дивидендов, и посчитать долю «ставших великими». А потом соотнести это с результатами всех тех, кто платил,  дивиденды и продолжал нормально работать. Мне кажется, при таком сравнении выяснится, что ставки на «акции роста» немножко похожи на игру в казино. 

— Были в вашем портфеле такие компании, у которых, например, случился плохой год, в этом году дивиденды не распределяют. И как вы анализировали, единично это, продолжится ли, продавать или нет? 

— Анализировать разумно базовые факторы бизнеса. Конечно, были ситуации — вот у всех был ковидный год. Или нынешняя «штормовая» ситуация. Кто-то переносит дивиденды, кто-то платит меньше. Иногда у компании может быть своя очевидная причина — произошла какая-то катастрофа, или произошел обвал на рынке основного  товара. Надо смотреть: если это один год из 10-ти и собственник тот же, ничего не поменялось, ну значит, просто вот такой год сложился. Если в бизнес в порядке, то будет и прибыль, и дивиденды. Вот сейчас, кстати, интересный случай. Х5 Group зарегистрирована в Голландии. С ней РФ расторгла соглашение об избежание двойного налогообложения. В моем обывательском восприятии есть опасение, что теперь надо будет платить не один, а два налога на дивиденды: 13% нашего и 15% голландского (речь о НДФЛ — прим. «Эксперта»). Может быть, я неправ. Но дружественная  к миноритариям компания, наверное, могла бы  сама разъяснить ситуацию. Дальше возникает вопрос, иметь ли дело с этой компанией, или не иметь. Каждый может решать самостоятельно. 

— Может быть, философский вопрос, но, когда ты смотришь на рынки, смотришь на новости, все-таки он все время возникает. Американские индексы и вообще акции, не оторвались ли окончательно от реального сектора?

— Понимаете, какая штука: а в чем измерять отрыв? Когда едут велогонщики по шоссе,  можно сказать 100 метров, километр. Изначально фондовый рынок, он и формировался для того, чтобы реагировать на проблемы, которые только могут возникнуть, а могут, и нет. Или, наоборот, излучать оптимизм. А он то ли имеет реальные основания, то ли нет. Рынок всегда «чуть в отрыве». Если экономика в целом растет, то финансовая сфера увеличивается быстрее — она такая по природе. Условно говоря, если экономика вырастет на 1%, кредитно-банковская сфера будет расти на 3-5%, а фондовый рынок на 7-10%. И наоборот. Примерно так было всегда. 

— Есть такой момент, как мультипликаторы, которые довольно четко показывают, сколько стоят компании своих выручек или прибылей. И для человека, который покупает бизнес, это ведь очень понятный индикатор. Да, вы купили условный магазин, который у вас отобьется за 10 лет. Или вы купили магазин, который отобьется за 50 лет. Разница есть. И вот как раз сейчас мы наблюдаем вот это P/E на уровне, который был перед Великой депрессией 1929-го года. Компаний, которые стоят 40 годовых своих прибылей, все больше. Или не имеющих прибыли вообще. И вот это кажется некой странностью. 

— Когда я только начинал работать, еще в науке, тоже натыкался, причем в американских изданиях, чуть что —  вспоминают 1929-й год. И мне многоопытные люди сказали: «Ты, молодой, привыкай. При каждом чихе начинают писать, что это призрак Великой Депрессии. Пойдешь на пенсию, а они также будут про этот призрак писать». С тех пор прошло 45 лет, а новой Великой депрессией также пугают. Во-первых, не факт, что таких компаний становится все больше. Во-вторых, не ясно, что это означает. 

— Это цифры. 

— Стоп! Их больше становится количественно. То есть, условно говоря, раньше было 100, стало 1000. А теперь соотнесем с общим количеством компаний. И тут мы выясним, доля таких компаний не так, чтобы сильно растет.

— Но при этом их мультипликаторы так велики, что это повышает  мультипликаторы общие, всего рынка. Ну я бы не сказала, что это никак не отражается. Отражается. Если мы смотрим как раз показатель по всему рынку, средний, он как раз и находится на уровне довольно высоком. И за счет как раз таких как «Тесла» и прочие, которых там 20 лет назад невозможно было бы представить, с таким показателем акций. А теперь она есть.

—  Когда-то считалось, что любые долги — это очень плохо. Потом осознали: кредит — нормальное явление. А спустя много десятилетий привыкли — долг может быть большим и постоянно находиться на высоком уровне у многих участников хозяйственных процессов. Т.е эволюция восприятия постепенно изменяла и деловую практику. То, что невозможно было представить, становилось нормой жизни. Периодически финансовые активы растут сильно опережающим темпом относительно реальных. А «техника безопасности» всегда вырабатывалась эмпирическим путем. То есть, если переформулировать вопрос: «Стало ли на фондовом рынке рисков за последние 30-40 лет больше?» Думаю, что нет. Просто были одни риски, потом появились другие.

— Просто, когда такие странные примеры накапливаются, весь фондовый рынок начинает подспудно вызывать вопросы: «Не сошел ли с ума весь этот рынок? Может я лучше куплю квартиру и буду сдавать ее в аренду?» 

— Вы знаете, некоторые основания для таких размышлений есть всегда. Но зачастую проблема не в инструменте, а в его использовании. Обычно не так важно, как ведет себя рынок и ваши бумаги. Критически важно, как ведете себя вы. Так, в России индекс, конечно, может на годы «застыть в боковике». Есть такой риск. Но, такой же, как риск любого из нас не прожить эти 30 лет. Понимаете, между всеми крайностями есть масса промежуточных ситуаций, из них и состоит жизнь. Стратегически разумные рискуют меньше, но обычно за 5-10 лет зарабатывают больше, чем тем, кто, не является прагматичным инвестором. Рисковому максимализму спекулянта альтернатива — разумная достаточность инвестора. Лет пять лучше и не думать о спекуляциях,  кредитных плечах и т. д. Да и потом обычному человеку («любителю») очень опасно участвовать в таких профессиональных «забавах». Идея купить квартиру и ее сдавать — нормальный элемент личной стратегии. Или перевести ее в нежилое помещение и сдавать «под офис». Любой план лучше отсутствия стратегии. Но у всех разный опыт и ценности, цели и их приоритеты, представление о рисках и т. д. Поэтому не может быть едино правильной точки зрения на личную финстратегию  и однозначно верных суждений о портфеле на фондовом рынке. Разумно формировать стратегию, комфортную именно вам.