— Александр Валерьевич, ряд военных обозревателей и экспертов комментируя события на фронтах СВО последнее время нередко употребляют фразу «позиционная война». Согласны ли вы с таким определением положения в зоне боевого соприкосновения, и может ли относительное затишье на линии огня являться предвестником бури, которая неизвестно, когда — но грянет?
— Буря может грянуть каждый момент. На то и война, она неожиданна и полна всяких сюрпризов. Что же касается «позиционной войны», то события в Артемовске, вокруг Авдеевки, в Первомайском, в Павловке, в Марьинке, в Кременной говорят об обратном. Там активность идет, там мы наступаем. Эти направления отмечены в сводках, в этих пунктах идут активные действия воюющих сторон.
— Отчего, на ваш взгляд, данное направление является наиболее «горячим»?
— Для того чтобы достигнуть безопасности людей в Донецке, в Горловке, в Ясиноватой, нужно противника отодвинуть от этих населенных пунктов, чтобы он при своих тактико-технических возможностях не мог применять оружие по мирному населению. Естественно, в арсенале противника останутся какие-то вещи, способные наносить удары по далеко стоящим целям, например БПЛА, но это суженные возможности. Если предоставят им реактивные системы, которые бьют на 300 км — это будет другая опасность, но в данной ситуации достаточным условием прекращения массированных обстрелов названных городов станет отодвижение ВСУ на расстояние, с которого они просто не смогут до них достреливать.
Что касается Артемовска, или Бахмута, как его именует украинская сторона, то это продвижение в сторону Славянска. Это освобождение территории Донбасса от украинских оккупантов. По моему мнению подходит к концу, за нашим выигрышем, битва за Марьинку, и там мы имеем необходимость продвижения в сторону Курахово. Этот населенный пункт — один из крупных коммуникационных узлов, куда приходит украинская техника, где противник разгружает свои машины, боеприпасы, людей. И потом уже, используя колесные виды транспорта, доставляет на тех же тралах танки, бронемашины в сторону линии фронта. Нам необходимо продвинуться в сторону Курахово.
Плюс ко всему, речь идет об обходе Авдеевки. Это основное гнездо противника, откуда он руководит, откуда наносит удары по Донецку, Ясиноватой, Горловке... Если с правой стороны мы это гнездо охватили, то когда Марьинка перейдет под наш контроль окончательно, это даст нам возможность двигаться дальше, охватывая Авдеевку слева.
С тем же смыслом мы двигаемся в «Первомайке» (пос. Первомайский, — ред.) от Песок, в сторону Карловки, в сторону Красноармейска, все тоже самое: мы освобождаем территорию Донбасса от противника. И действуем скорее охватом, нежели фронтально.
— Способны ли, по Вашему мнению, украинские войска предпринять попытку крупного наступления этой зимой?
— Противник способен предпринять любые действия. Другой вопрос: будут ли они полезны для него, или они скорее будут полезны для Запада, которому надо демонстрировать активность своей прокси-армии на территории Украины? Далеко не всегда интересы Запада и Украины здесь совпадают. Приказ на Западе могут отдать, и они (ВСУ — ред.) пойдут в атаку, но насколько она будет полезна для него — вопрос.
Вот в районе Кременной они атакуют постоянно. Теряют людей, отходят, снова идут в атаку, теряют людей, отходят... Равно как и в Артемовске. Их логика тоже понятна, потому что они пытаются нащупать место для возможного успеха, чтобы развить его. Как только у противника появляется возможность проявить результативную активность — они ее проявляют. И будут проявлять. В данном случае все зависит от филигранных действий наших командующих, которых много, и солдат, которые выполняют их волю.
— Каким вам видится эффект от действий генерала Суровикина, в частности — нанесение МРАУ?
— Ракетно-артиллерийские удары, которые организовывает Сергей Суровикин, они дают результаты. Мы имеем возможность наблюдать осложнения для противника, осложнение его коммуникационных действий. Тяжелее доставлять боеприпасы, подмогу, грузы, бронетехнику... Тяжелее обслуживать сломанную технику, ремонтировать ее, тяжелее подвозить что-то.
