– Рынок юридических услуг — один из самых консервативных. Как в таких условиях формировать клиентскую базу? Удалось ли вам за год с момента основания компании наработать отношения с крупным или средним бизнесом?
– Юридический бизнес действительно консервативный, но в немалой степени клиенты ориентируются на имя конкретного партнёра и работающей с ним или с ней командой. Поэтому наиболее важным фактором и в привлечении, и в сохранении клиентов является высокий профессионализм сотрудников и партнёров юридической фирмы. Одной из главных особенностей юридического консалтинга является то, что хорошо разбираться нужно не только в юриспруденции, но и в отраслевой специфике. Необходимо понимать коммерческую сущность и бизнеса клиента, и каждой сделки. «Лучший выбор» собрал представителей многих юридических фирм. При этом каждому из нас удалось сохранить свою клиентскую базу, которую мы постепенно наращиваем. Сегодня мы работаем со всеми крупными государственными банками и государственными корпорациями, средним и крупным бизнесом.
– Основная специализация — сопровождение сделок?
– Основные направления нашей работы — финансовые сделки, включая проектное финансирование (в том числе в рамках Фабрики проектного финансирования), синдицированное кредитование, финансирование крупных активов, корпоративные сделки и государственно–частное партнёрство. Это — три основных столпа, на которых мы держимся. В дополнение к этому нами сформирован широкий спектр компетенций по проектам, связанным с налогообложением, регуляторной деятельностью, недвижимостью и строительством, сделками в транспортном секторе и с частными активами. Также мы очень активно развиваем направление международного коммерческого арбитража.
– В чем специфика этой работы?
– Ряд иностранных компаний, покидающих российский рынок, зачастую ведут себя неспортивно, то есть не выполняют свои обязательства по действующим договорённостям и контрактам. Соответственно, мы отстаиваем права клиентов, в том числе в международном арбитраже. Исторически все международные контракты заключаются по иностранному праву с арбитражем в иностранных юрисдикциях, включая Лондон, Сингапур, Гонконг.
– Говоря о защите активов за рубежом, как вы оцениваете перспективы взыскания активов за границей с учётом последней практики и вообще в целом непростого геополитического фона?
– Это сложный вопрос, но работать в этом направлении можно и нужно. В основном взыскание происходит по месту нахождения активов. И для того, чтобы добиться такого взыскания, необходимо прежде всего определиться с местом рассмотрения спора и местом нахождения активов. Очевидные узкие места: не все консультанты готовы работать с российскими клиентами, нередко наблюдается предвзятость к российским участникам в отдельных юрисдикциях, значительно выросшие издержки на процедуры поиска, не со всеми юрисдикциями работает принцип взаимности. К каждому такому кейсу надо подходить индивидуально: есть ли перспективы, можно ли минимизировать расходы и так далее.
– Правительство РФ, ВЭБ, институты развития форсируют приток частных инвестиций в страну, в проекты техсуверенитета. Планируется привлечь порядка 10 трлн руб. частных инвестиций. С учётом того, что проекты финансируются в рублях и оформляются в российском праве, усложняет ли это структурирование таких сделок?
– В результате масштабных реформ гражданского и корпоративного законодательства большинство инструментов, ранее доступных лишь в иностранном праве, адаптировано для российского. И многие сделки, которые изначально были заключены в иностранном праве (чаще в английском, но в промышленной отрасли и в строительстве зачастую использовалось право континентальных европейских государств) либо уже переведены в российское право, либо — в процессе перевода. Это касается как финансовых сделок, так и корпоративных. Полностью применение иностранного права исключить нельзя, если есть иностранные контрагенты. Но в основном мы работаем по российскому праву — и Фабрика проектного финансирования, и синдицированное кредитование, и корпоративные сделки.
– Сейчас бизнес активно отстраивает или перестраивает все свои логистические цепочки, в том числе схемы взаимных расчётов с дружественными нам странами. В каких юрисдикциях вы уже работаете? Может быть, у вас есть наработки, за счёт каких стран, новых направлений вы планируете расширять деятельность?
– Бизнес пытается расширить горизонты и найти новые логистические решения. Официально в других юрисдикциях мы не присутствуем, но по запросу клиентов работаем через дружественные юридические фирмы. География довольно широкая — Ближний Восток, Азия. По отдельным вопросам, особенно санкционным, взаимодействуем с коллегами в Европе и Америке. Выход на зарубежные рынки — это возможный сценарий, но ключевой запрос формируют клиенты.
– По вашей оценке, может ли уход иностранных игроков с российского рынка правовых услуг негативно сказаться на самом рынке?
– Во–первых, они уже ушли. Во-вторых, как мы видим, хотя многие иностранные юридические компании полностью закрывают свой бизнес в России, команды остаются и создают свои фирмы. На самом деле конкуренция всегда и всех держала в тонусе. Сейчас нам важно сохранить и поддерживать высокий уровень качества услуг при работе с клиентами.
– В профессиональном сообществе сейчас идёт активное обсуждение возможных поправок в закон «О банкротстве». По вашей оценке, какие основные новеллы нас ожидают?
– Действительно, закон «О банкротстве» непрерывно претерпевает изменения в ответ на запрос общества. Основной вопрос во всех юрисдикциях — чьи права должен защищать закон: кредиторов, компаний, которые банкротятся, или физических лиц? Если посмотреть на последние изменения в закон «О банкротстве», то все они связаны в основном со строительством и защитой физлиц, защитой единственного жилища. Это и есть социально значимые вопросы. Что касается глобальной реформы… В основном речь об упрощении процедуры банкротства, например, отказе от ряда процедур: наблюдения, финансового оздоровления, внешнего управления. Также, как ожидается, появится возможность более эффективным способом реструктуризировать задолженность лиц, которые сталкиваются с финансовыми сложностями и которым предстоит процедура банкротства. Есть большая проблема с субординацией требований кредиторов: она существует в гражданском законодательстве, но не признаётся банкротным законодательством. Из других интересных новелл — установление нового порядка очереди требований кредиторов.
– Возвращаясь к ГЧП… Что предстоит сделать регуляторам и юристам, чтобы государственно–частные проекты реализовывались быстрее и эффективнее?
– Практика инфраструктуры и ГЧП для нас — одно из основных направлений, мы ведём очень много проектов. И, как показывает практика, законодательная нормативная база в целом приемлема. Если говорить о возможных корректировках, то есть вопросы в отношении возможных форм финансового участия концедента и публичного партнёра в проектах. Необходимо посмотреть на их предельный размер, порядок осуществления, иные финансово значимые условия реализации проектов. Например, получение концессионером–частным партнёром статуса единственного поставщика. Пробелы в законодательстве по этим аспектам влекут, среди прочего, риски претензий со стороны антимонопольных и иных контрольно–надзорных органов.
Довольно активно идёт работа над совершенствованием правового регулирования для ГЧП в сфере информационных технологий, образования, здравоохранения, промышленности и в ряде других отраслей. Есть и вопросы за пределами регуляторики, но также очень важные. Например, проведение предварительных переговоров между публичной стороной и инвестором. Качественная организация переговорного процесса и определённая гибкость/готовность предложить приемлемые компромиссы по согласованию условий де–факто ускоряет процесс оформления документации. Ещё один важнейший вопрос — кадры. Мы наблюдаем дефицит специалистов и на стороне публичных органов и организаций, и на стороне частного сектора. Мы как компания уделяем большое внимание юридическому образованию квалифицированных кадров, проводим семинары, активно взаимодействуем с участниками рынка по различным направлениям.
– С учётом того, что «Лучший выбор» был образован несколькими партнёрами–юристами, каков ваш основной профиль в моменте и видение вашей роли в среднесрочной перспективе?
– Компания была создана несколькими профессионалами высокого класса из очень известных на рынке юридических фирм. В планах — рост клиентской базы, развитие трека по защите интересов наших клиентов за рубежом. С учётом высокого запроса, работа предстоит большая — это и выстраивание необходимой инфраструктуры, и сопровождение выстраивания логистических цепочек, и ряд других направлений. Мы с партнёрами приняли решение, что я буду заниматься развитием бизнеса за пределами России в должности глобального управляющего партнёра, а московский офис, который является частью этой инфраструктуры, возглавит Александр Аничкин — партнёр корпоративной группы.
В целом, если говорить о «Лучшем выборе» как о стартапе, то он состоялся, — с финансовой, социальной, экономической и юридической точек зрения. Теперь наша задача — поддерживать уровень вовлечённости и оперативности ответа на запросы клиентов, высокий уровень качества и профессионализма, развивать социальный и образовательный треки. Так что предстоит большая работа.
