– Какой рост компания ожидает по итогам 2023 года?
– В этом году выручка будет около 90 миллиардов рублей. В прошлом году было 77 миллиардов, рост порядка 15 процентов. При этом объемные показатели ― производство в тоннах ― выросли примерно на 12-13 процентов. Надо иметь в виду, что в финансовые показатели входит наше новое производственное направление, включающее инжиниринг и разработку комплексных решений в сфере очистки сточных вод, а также производство запорно-регулирующей арматуры, оборудования для очистных сооружений и насосов.
То, что мы запустили в производство или включили в Группу в этом году, уже дало свой вклад.
– Ваш рост соответствует росту рынка, на котором вы работаете?
– Соответствует. Может быть, мы чуть-чуть его опережаем, но это один-полтора процента. Сложно сказать точно, пока нет годовых результатов. Имея достаточно большую долю рынка, мы его во многом и формируем, поэтому нам сложно расти намного быстрее рынка.
– С чем был связан ваш рост ― с импортозамещением или просто с расширением спроса?
– Импортозамещение по трубам мы «проехали» много-много лет назад. Импорта пластиковых труб для наружных трубопроводных систем у нас практически нет. Для внутридомовых он был, но сейчас, конечно, сильно снижается. Но внутридомовые системы ― не наша ниша. Наш рост связан с расширением спроса за счет двух важных направлений. Первое ― велось очень интенсивное строительство ― и жилищное (более 100 миллионов квадратных метров), и, частично, промышленное. Второй фактор ― федеральные программы, 19 федеральных программ, начиная от программы «Газпрома» по газификации и кончая программой «Экология». По ним было значительное финансирование инфраструктурных проектов, которое тоже очень сильно повлияло на спрос.
– Пластиковые трубы постепенно вытесняют стальные со стройки?
– В нашем сегменте ― да. Серьезно вытесняют в сегменте жилищно-коммунального хозяйства и постепенно начали вытеснять в сегменте промышленном. По полимерным трубопроводам мы пока имеем порядка пяти килограмм труб на душу населения. А даже в Китае, не говоря о европейских странах или Северной Америке, порядка 10-11 килограмм на человека. То есть по применению полимерных труб на душу населения мы пока ещё отстаём в два раза. А так как в Китае население раз в 10 больше нашего, то в физических объемах выпуска мы отстаем в 20 раз. Там производится более 15 миллионов тонн полимерных труб, а в России ― порядка 750 тысяч.
– Я правильно понимаю, что во многом рост рынка был обеспечен государственными деньгами?
– Главное, чтобы было финансирование. Общие производственные мощности участников рынка позволяют изготовить процентов на 30–40 больше продукции, чем есть финансовых средств, выделенных на ее покупку. Поэтому объем рынка и рост рынка зависят только от наличия финансовых средств у покупателей разного уровня.
Косвенно ― да, потому что государство платит строителям, а строители покупают у нас.
Частный спрос составляет от 20 до 25 процентов. 65-70 процентов спроса создает государство. Еще 5-10 процентов ― это промышленность: строятся склады, торговые комплексы, производственные предприятия, меняются трубопроводы.
– В последние годы финансирование со стороны государства растет?
– Да, и рост довольно серьезный. Это как раз и есть один из основных драйверов роста, который сработал в 2021-2022 году и в 2023, собственно, тоже. Со второй половины 2021 года он стал ощущаться более явственно. В 2022 было действительно довольно серьезное увеличение финансирования, особенно по программам развития, по программе газификации «Газпрома». 2022 год стал рекордным за последние 10 лет.
– Конкуренция на вашем рынке большая?
– Очень большая. Больше ста заводов и заводиков. Но серьезных участников рынка ― тех, которые производят больше десяти тысяч тонн в год, можно перечитать по пальцам двух рук, а тех, кто больше 20 тысяч тонн ― по пальцам одной руки. Мы производим порядка 280 тысяч тонн, но всех, кто делает больше десяти тысяч, мы считаем крупными.
Конечно, не все маленькие предприятия производят дешевый фальсификат, но бывает, что именно они используют несертифицированное сырье. Ассоциация производителей трубопроводных систем, АПТС, объединяет сейчас порядка ста предприятий. Она внимательно следит за своими членами, и если обнаруживает нарушения, то предупреждает, а при повторных нарушениях ― исключает из числа своих членов. Пару предприятий уже исключили. Массово это не случается, рынок продолжает очищаться, но все равно очень много мелких предприятий, «сарайного» типа, которые по объективным или субъективным причинам не хотят делать качественную трубу из качественного сырья. Делают из вторички, из нетрубных марок… Как только мы встречаем на тендерах предложение поставить готовый продукт по цене ниже, чем цена сертифицированного сырья, мы отказываемся от участия в них. И пытаемся объяснить заказчику пагубность таких тендеров, ведущих к поставкам некачественных труб с неизбежными дальнейшими проблемами и авариями.
К сожалению, на многих тендерах цена является единственным критерием. И это абсолютно неправильно. Мы с этим боремся ― и сами, и через АПТС. Не может труба стоить дешевле сырья ― чудес на свете не бывает.
Конкуренция очень большая, но тем не менее, мы побеждаем в ней за счёт того, что на стадии проектирования вводим новые, эффективные виды продукции: многослойные трубы, гофрированные трубы, армированные трубы и так далее. Тем самым сужается круг фальшиво-трубников, потому что эти «сарайные» предприятия, в основном, производят простейшие однослойные трубы. А когда приходят нормальные предприятия с качественными многослойными трубами, то это уже здоровая конкуренция.
– Цены повышали в этом году?
– Ситуация с ценами была интересная. В прошлом 2022 году цены были достаточно высокие, потому что был большой спрос, и это был единственный год на моей памяти, когда был «рынок продавца». Все 30 лет, что мы занимаемся трубой, мы жили в «рынке покупателя». В 2022 году из-за повышенного спроса получилось, что некоторое время мы жили в «рынке продавца», цены немного поднялись. Продавцы стали больше зарабатывать денег на то, чтобы проводить дополнительные инвестиции. Потом, в начале 2023 года, цены просели. При стабильной цене на сырье ― полиэтилен ― цены на трубу просели где-то на 10-15 процентов. Так бывает зимой-весной. Дальше началось движение курса доллара, как вы знаете, и сразу начался рост цен на сырье. Сырье поднялось серьезно ― на 30 рублей или на 20 процентов, и остается на этом уровне. Но поскольку в себестоимости трубы есть не только сырье, но и энергия, рабочая сила и так далее, цены на готовую продукцию поднялись приблизительно на 15 процентов. И сейчас, несмотря на то, что сырье поднялось, они остались на уровне конца 2022 года. То есть рентабельность сильно уменьшилась. Ничего не поделаешь ― конкуренция. Хотя сейчас ждем снижения цен на сырье в связи с мировой конъюнктурой и некоторым укреплением рубля.
– Рентабельность у вас какая?
– До того, как начался такой массовый спрос, рентабельность по EBITDA была в районе 10-12-13 процентов. Сейчас ― порядка 16 процентов. Это, конечно, не 25-30, которые есть у предприятий, перерабатывающих нефть и газ, и не 35, которые есть у тех, кто добывает нефть и газ. У нас очень скромная рентабельность. В 2022 было порядка 18 процентов, но это был максимум. А так 14-15 процентов ― наш комфортный уровень рентабельности, к которому мы стремимся. И достигаем только потому, что у нас достаточно много специальных труб для специальных применений. Много разных видов гофрированных и многослойных труб. Я думаю, что у наших конкурентов, которые в основном выпускают однослойные и немножко многослойных труб, рентабельность не превышает 10 процентов.
У нас выше рентабельность, чем по рынку, не потому что мы дороже продаём, а потому, что мы продаём высокотехнологичную и высокоэффективную продукцию, которая, в свою очередь, несет дополнительный эффект для заказчика.
– Что с расширением мощностей и инвестициями?
– В прошлом году мы выпустили порядка 280 тысяч тонн, если брать вместе с Белоруссией и Казахстаном. В этом году будет 310-320.
Начиная со второй половины 2022 года, мы проинвестировали порядка пяти миллиардов рублей в строительство новых производственных мощностей, разработку и освоение производства новых видов продукции. На следующий год запланированы вложения около четырех миллиардов рублей.
В расширение производства многослойных труб мы вложили порядка миллиарда рублей ― это новый Приморский завод полимерных труб, Новошахтинский завод полимерных труб, на Новомосковском заводе запустили новый цех на 20 тысяч тонн.
Производство разных видов гофрированных труб ― еще 800 миллионов рублей. Фитинги, колодцы и все остальное – еще порядка 500 миллионов рублей.
Большой объем средств мы вложили в два относительно новых направления. Первое ― это ориентированный ПВХ. Второе ― ПВХ-профиль для санации больших канализационных коллекторов. В это направление ― ПВХ ― вложено порядка 500 миллионов рублей. Что еще? Инжиниринговое направление ― где-то 300 миллионов, тепловое направление ― примерно 300 миллионов. Все вместе как раз сложилось в пять миллиардов. Это огромные деньги.
Мы, безусловно, пользуемся кредитными ресурсами, потому что большая часть заработанного уходит на пополнение оборотных средств, поскольку невозможно увеличивать производство, не наращивая рабочий капитал. Конечно, кредиты сейчас дорогие, и несмотря на то, что часть из них нами взята по льготной ставке, в среднем получается ставка около 15 процентов. Комфортная ставка для нас с точки зрения инвестиций ― 7-8 процентов, как это было до всех повышений ключевой ставки. То есть в 2024 году наши кредитные обязательства будут почти вдвое выше, и это в какой-то степени снизит наши возможности по инвестированию. Но все, что мы начали и запланировали, мы сделаем.
– Дальний Восток для вас приоритетное направление?
– Да, безусловно. Мы там построили новый завод, пока первую очередь, на 12 тысяч тонн, а в следующем году доведем до 25, как планировалось. У нас там два завода ― Хабаровский и сейчас, соответственно, Приморский. И мы сильно рассчитываем на то, что планы государства в регионе по инвестициям будут выполнены, хотя бы большая их часть. Тогда продукция этих заводов будет иметь хороший спрос. Одного Хабаровского завода точно не хватало для поддержки этих планов, почему мы и пошли на строительство новой площадки.
– С кем вы там конкурируете? С нашими или с китайцами?
– Мы там вообще ни с кем особо не конкурируем, потому что там есть два маленьких заводика, в районе трех-пяти тысяч тонн. Но туда доезжают практически все производители, даже из Питера. Везут в контейнерах.
– Но ведь дорогая логистика…
– Они идут на минимальную рентабельность. Довольно большой объем товаров в контейнерах движется с Дальнего Востока в центр страны. И поэтому обратное движение не очень дорогое. В вагонах ― да, цена будет запредельная, а в контейнерах расходы на доставку на Дальний Восток получаются не очень большие.
Так что мы по всей России конкурируем со всеми российскими заводами, независимо от их места нахождения.
– В продолжение темы инвестиций и строительства заводов. Вам ведь нужно не только, что называется, коробку построить, но и оснастить оборудованием. С ним есть проблемы?
– С оборудованием проблем минимум, потому что мы уже 25 лет работаем с китайскими производителями, всех там знаем, нас там все знают, никто нас там не обманывает. Там многое производится по нашим чертежам, по нашим разработкам. Мы, безусловно, работали с Европой, и сейчас еще доезжает какое-то оборудование, которое мы раньше заказывали. Есть у нас, например, нефтегазовое направление, в которое мы вложили больше миллиарда рублей в этом году. Мы поставили две новых линии на два наших завода, Тюменский для Западной Сибири и Иркутский ― для Восточной. Они будут выпускать гибкую армированную трубу для систем нефтесбора и поддержания пластового давления, которая держит до 210 атмосфер. Это абсолютно европейская технология, мы ее купили вместе с оборудованием. Успели оборудование завезти до санкций. На Тюменском заводе уже начали производство в этом декабре, на Иркутском ― начнем весной.
Китайского оборудования такого качества, такого класса нет. Но 85 процентов необходимого оборудования можно купить в Китае.
– К нашим машиностроителям не думали обращаться по поводу оборудования?
– Если по основному оборудованию, то это бессмысленно, потому что оно просто не производится. А по вспомогательному оборудованию сейчас появился целый ряд компаний, которые берут комплектующие из Китая и из них собирают. Это всякие инфраструктурные элементы: системы подачи сырья, системы сушки и прочее.
А так серьёзного машиностроения в оборудовании для переработки пластмасс пока в России нет. Ни литьевые машины, ни экструдеры ― ничего этого не производится.
Я не считаю, что это плохо, потому что чтобы что-то производить хорошо и производить это дешево, нужно иметь большой рынок. Рынок России по оборудованию ― он не такой большой. Китайцы нам продают три или пять процентов он того, что они производят для Китая и для другого мира, поэтому у них получается достаточно дешево. И в варианте, когда я произведу свое оборудование, оно будет стоить в два раза дороже. Это никому не интересно.
Хотя в действительности что-то мы делаем. Мы очень активно развиваем собственную металлообработку и собственное производство инструмента для себя, вложили в это очень большие деньги. Мы сами производим очень многое из инструментов и вспомогательного оборудования, делаем сами головки для экструдеров, машины для растаривания полиэтилена, машины для прорезания отверстий в дренажной трубе. Но это все ― не основное оборудование.
– А запчасти для основного оборудования?
– И запчасти многие делаем сами. И знаете почему? Не потому, что мы недовольны тем, что поставляется из Китая, а потому что логистика очень длинная. Полтора-два месяца ― это очень долго. Поэтому осваиваем у себя и будем продолжать это делать.
Нас привлекает в какой-то степени опыт некоторых китайских компаний, которые начинали именно с трубы. Например, компания Liansu (сейчас Lesso Group) ― она производит два-три миллиона тонн труб. И при этом у нее огромный машиностроительный завод, который обслуживает и саму компанию, и работает на продажу на сторону. Удобно: они на себе опробуют оборудование и потом могут давать гарантии другим покупателям. И мы иногда у них покупаем тоже.
Мы пока не продаем другим, хватает работы для самих себя, но, может, рано или поздно будем и другим продавать.
– Что ждете от следующего года?
– На первые полгода мы видим явный рост и нормальный рынок. Потому что есть программы, есть проекты, есть запросы, есть договора уже подписанные. Считаем, что первые полгода рост будет соответствовать если не 2022, но уж точно 2023 году.
А далее все будет зависеть от бюджетных доходов: если план по ним будет выполнен, значит, будут деньги и на трубу.
С учетом того, что сейчас прогнозируется плановое проседание курса рубля на 10-15 процентов, есть большой шанс, что и второе полугодие по доходам будет выполнено, поскольку при слабом рубле экспорт даст больше доходов в бюджет.
Так что смотрим на следующий год со сдержанным оптимизмом.
И в целом на перспективы отрасли полимерных труб ― с оптимизмом, поскольку понимаем, что состояние сетей безобразное. Их давно пора было бы менять. Они меняются намного менее интенсивно, чем должны: один ― два процента в год вместо пяти ― шести процентов.
Кроме того, нас очень радует внимание Минстроя и в целом правительства к инфраструктуре. Они повернулись лицом к этой проблеме уже последние несколько лет.
Мы надеемся, что бюджетные средства будут в плановом порядке использованы для ремонта и для поддержания инфраструктуры.
Поэтому мы считаем, что год будет в целом положительный, смотрим в него с разумным оптимизмом, увеличиваем свои мощности, продолжаем диверсификацию. Не в такой степени, безусловно, как последние полтора года, потому что кредиты дополнительные брать будет накладно. Но всё, что задумали, и всё, что развиваем, будем продолжать, рассчитывая на то, что потенциал спроса очень большой. По нашим оценкам, он втрое превышает сегодняшний объем производства и потребления полимерных труб.
Так что у нас еще все впереди!
