После новости о том, что Банк России до конца года не будет покупать валюту в рамках зеркалирования регулярных операций Минфина России, связанных с реализацией бюджетного правила, курс рубля немного откатился от максимумов, показанных в среду: более 15 рублей за юань и более 114 за доллар (на внебиржевом рынке). На момент подготовки статьи курс составлял 14, 7 рубля за юань и 111,97 рублей за доллар. Тем не менее эти уровни остаются самыми высокими с весны 2022 года.
На самом деле отказ ЦБ от покупки валюты ― фактор скорее «психологический», чем реальный: объем этих покупок относительно невелик по сравнению со среднедневными торговыми оборотами даже одной пары CNY/RUB.
«Вербальные интервенции» провело и правительство: министр экономического развития Максим Решетников заявил, что ослабление курса рубля не связано с фундаментальными факторами, а вызвано опасениями участников внешней торговли насчет дальнейшего взаимодействия с контрагентами на фоне очередного ужесточения санкций. На валютном рынке присутствует «избыточная эмоциональная составляющая», и после периода повышенной волатильности курс всегда стабилизируется, надеется министр.
Однако проблема в том, что в условиях постоянно усложняющегося из-за санкций притока валюты в страну и ее обращения внутри курс рубля больше не зависит от фундаментальных факторов ― а определяется как раз сложностями с оборотом валюты. После санкций на Национальный клиринговый центр, напомним, в стране больше нет биржевого рынка доллара и евро, есть разные площадки ― межбанк, рынки наличной валюты и т.д., и везде формируется свой курс. Из-за позиции китайских банков платежи в юанях и само движение юаней через нашу границу также затруднены, а после санкций на Газпромбанк появились сложности и с поступлением экспортной выручки в страну (напомним схема «газ за рубли» предполагала, что недружественные страны платят Газпромбанку в евро или долларах, а тот сам продает эту валюту на внутреннем рынке).
В этой связи немного странно слышать заявления министра финансов Антона Силуанова о том, что высокий курс выгоден экспортерам ― во-первых, наша промышленность активно перестраивается, и для этого ей жизненно необходим импорт: оборудования, компонентов и т.д., который теперь серьезно подорожает. Именно потребности импортеров сейчас должны быть в фокусе внимания правительства. Во-вторых, экспортеры испытывают все больше проблем с заведением валюты внутрь страны, и постепенно валютные расчеты, как за экспорт, так и за импорт все больше переходят во внешний контур.
Кстати, именно поэтому не стоит ждать каких-то чудес от регулирования продаж валютной выручки: многие комментаторы призывают увеличить лимит репатриации этой выручки, но «Монокль» уже объяснял, что ситуация на самом деле гораздо сложнее. По новым правилам, которые были введены в октябре, с одной стороны, чуть меньше валюты стали продавать те экспортеры, которые получают большую часть выручки от внешнеторговых контрактов в валюте, но это компенсировано снижением спроса на валюту со стороны тех компаний, которые получают большую часть оплаты по внешнеторговым контрактам в рублях (подробнее см. «Рубль нашел точку равновесия» «Монокль» № 44 2024).
В такой ситуации даже если платежи за газ, которые раньше шли через Газпромбанк, найдут новые пути, кардинально ситуацию это не изменит ― наш внутренний валютный рынок останется разделенным на отдельные «отсеки», в каждом из которых будет собственный курс, а чем сильнее сегментирован рынок ― тем сильнее каждый сегмент подвержен колебаниям. Плохо это тем, что в случае эскалации со стороны геополитики, как сейчас, курс становится еще более эмоциональным и менее управляемым ― а потом это закладывается в цены.
Никуда не денутся и сложности с трансграничными расчетами, которые дополнительно увеличивают цены на импортные товары. Все это сильнейшим образом сказывается на инфляции. По словам первого зампреда ВТБ Дмитрия Пьянова, рост курса на 10% «добавляет» к инфляции более 2 пп. С начала года рубль ослабел к юаню на 22% ― вот и лишние почти 5 пп к инфляции. Поскольку регулировать курс ЦБ отказывается, да и вряд ли способен, в обозримой перспективе вполне реально будет введение официальных курсов по примеру Ирана. Альтернативой могло бы служить выстраивание альтернативной системы трансграничных расчетов ― но судя по тому, что спустя три года с начала СВО чиновники все еще рассуждают о том, как она могла бы выглядеть, иранский сценарий выглядит все более реальным.
– новый журнал для тех, кто развивает Россию.