Новые роли Ольги Лерман

Филипп Гуревич поставил на малой сцене Театра Наций спектакль по роману Рагима Джафарова “Сато”. Среди актрис, в нем играющих, — Ольга Лерман. На сцену Театра Вахтангова она выходит в ролях Татьяны Лариной и Наташи Ростовой в постановках Римаса Туминаса. В конце 2024 года состоялась премьера сериала «Плевако», в котором Ольга Лерман сыграла главную женскую роль. 20 февраля в прокат вышел фильм «Екатерина Великая», в котором она играет одну из главных ролей.

— Как актриса преображается в персонажа спектакля, а иногда и сливается с ним на сцене?

— Я думаю, что слияние с героем происходит, если трогает история, и есть понимание своей линии, логики действий. Если формально выполнять задачи и мизансцены, выстроенные режиссером, ничего не получится. Я расцениваю репетиции, а в дальнейшем и сам спектакль, съемки фильма или сериала как соавторство. Иначе мне неинтересно. Талантливые режиссёры отталкиваются от природы актера, а гениальные режиссеры еще и находят в ней новые стороны и даже потайные комнаты. Они подводят актера к этим новым сторонам, предлагая ему воспользоваться возможностью попробовать то, что он никогда еще не делал. И вот, при создании линии той или иной героини важно совпадение актера, ви́дения режиссера и обоюдное желание рисковать. Но еще важнее разбор. Это фундамент спектакля и роли.

— Как вам достаются роли в театре?

— Как и всем — через кастинги, пробы, встречи с режиссерами. В больших академических театрах с актерской труппой, роли, как правило, распределяются руководством. В Театре Наций, и это, на мой взгляд, прекрасная традиция, актеры проходят кастинги на роль.

— Что для вас кастинг в кино?

— Это всегда знакомство с новыми людьми, а иногда встреча с теми, кого уже хорошо знаешь. Это возможность попробовать новую роль и предложить свое ви́дение. Раньше для меня это был стресс: я не понимала, как устроен кастинг. Хотелось убить в себе желание понравиться, но не хватало инструментов и понимания, как это сделать. А главное, не хватало уверенности в себе и легкости, правильной безответственности, что ли. Это школярство из себя хотелось выгнать, но оно ушло только со временем. Возможно, еще и потому, что нас этому не учили, не рассказывали, что такое кастинг, что такое встреча с режиссёром. Об этом приходилось узнавать на практике, и каждый отталкивался уже от своей природы.

Теперь я стала относиться к кастингам и пробам по-другому: с интересом и даже с больши́м удовольствием. Всегда интригует, как совпадут звезды, узнать как режиссер видит картину, что он думает, поделиться своими мыслями. И всегда бывает приятно, если я понимаю, что мы на одной волне.

— Сейчас вас приглашают на пробы, когда уже есть какая-то вероятность утверждения на роль?

— Если меня зовут, я иду на пробы на общих правах. Про вероятность утверждения мне, как правило, не говорят. А если вдруг и говорят, сразу при встрече, то я не всегда верю. Бывали случаи, когда меня утверждали, и в последний момент что-то менялось или отменялось. И это тоже надо пережить. Особенно если успеваешь прикипеть к роли, истории, команде. Актерская профессия, чаще всего, лотерея.

— Если вы оказываетесь в кинопроекте, это всегда стопроцентное попадание? Есть ли в вашей фильмографии случайные роли?

— Да, было несколько проектов, я бы не назвала их случайными, я бы назвала их собственными ошибками, которые я с удовольствием стерла бы ластиком из своей фильмографии. Это не проблема режиссера, и не проблема моих коллег. Проблема в том, что я не смогла себя услышать, и честно сказать себе: «Я это делать не буду».

— Как проходил кастинг на «Сато»?

— Мне написала кастинг-директор Театра Наций Аня Гусарова, что есть такой роман «Сато», есть такой режиссер Филипп Гуревич, такие-то сроки: «Что думаешь?» Я ответила, что с удовольствием почитаю роман, что знаю Филиппа, и он мне нравится, и что я бы с радостью попробовалась на роль психолога. Мы созвонились по zoom с Филиппом. Выяснилось, что в самых важных точках мы сходимся и чувство юмора у нас совпадает. Что еще нужно для счастья? Через несколько дней я получила ответ: «Да». 

— Ваш персонаж — психолог Даша какая она?

— Она израненная душа, неуверенная в себе, берущая непосильную ношу. Возможно, самая сумасшедшая из всех. Мне также очень откликнулся ее синдром самозванца, с которым я и сама иду, а порой борюсь, по жизни. Даша эмпатичная, эмоционально подключается к пациенту, хотя психолог не должен этого делать. В результате у нее не получается быть ни хорошим человеком, ни хорошим психологом. Ее профессиональная деятельность вступает в диссонанс с ее внутренним миром.

— Она чем-то похожа на Анну Одинцову из спектакля «Отцы и дети»?

— Нет, они разные. Анна Одинцова — человек, не разрешающий себе чувствовать. У нее был опыт, который заставил ее потерять веру в людей, не позволяющий ей раскрыться эмоционально. Если ее обнять и сказать: «Моя милая, я люблю тебя!», — эта скала возможно, растает. Но Базаров не меньше ее нуждается в любви и заботе. Эти два человека настолько подходят друг другу, и в то же время они абсолютные противоположности. Это и делает их союз невозможным. Анна Одинцова — сильная и одинокая женщина. Она будет богата, у нее будет много поклонников, но она никогда не будет счастлива. Она не выйдет из своего футляра никогда.

Даша, напротив, сначала верит, потом разуверяется, потом снова верит и снова разочаровывается. И, возможно, однажды умрет от разрыва сердца, потому что не способна будет вместить в себя столько чувств.

— Ваши героини из девятнадцатого века — как вам удается придавать им черты женщин из другого времени?

— Если мы говорим про визуальный эффект, это костюмы, прически, макияж, иногда это традиции или манеры того времени, которое заявлено в материале. А внутри, в душе, думается мне, что происходило несколько веков назад, то происходит и сейчас. Люди рождаются, живут, влюбляются, верят, предают, прощают, умирают и так по кругу. Тексты Тургенева, Толстого, Пушкина и других прекрасных авторов — литература, прошедшая через века. И сегодня есть базаровы и одинцовы, онегины и ларины… Всякая хорошая литература рассказывает про сегодняшнего, завтрашнего и послезавтрашнего человека. Неважно, будет на нем надето кринолиновое платье, брюки клеш или кожаная куртка.

— С учетом того, как много вы работаете, как вам удается так быстро перемещаться из одного художественного пространства в другое?

— На машине, а если пробки, то на метро (смеется). Если серьезно. С хорошим режиссером, с командой по духу, ты заходишь в пространство и начинаешь уже жить в мире, созданном этими людьми, находить себя в нем, свою точную мысль и тему. Работу на сцене и на съемочной площадке можно сравнить с медитацией. Иногда она тебя настолько захватывает, что ты переживаешь состояние полета.

— Что вас привлекает в Театре Наций?

— Мне нравится, что режиссер собирает на проект команду, и в нее попадают актеры совершенно разных школ, из разных театров, а для кого-то это первые театральные опыты.

В «Сато» я, например, из Театра Вахтангова, Сережа Беляев, Олег Сапиро и Алена Васина из Театра Маяковского, Игорь Лезингевич из театра СТИ, Алена Разживина и Вера Енгалычева из «Сатирикона», Надя Лумпова играет на сцене Театра Наций. У всех разные школы, и при этом мы говорим на одном языке. В «Отцах и детях» часть ребят из «Невидимого театра» Семена Серзина. Ирина Старшенбаум и Саша Бортич пришли на этот проект, потому что давно хотели заняться театром. Вдруг собирается компания людей, желающая поговорить на какую-то тему, и это дает легкость спектаклю. Мне это очень нравится.

Главной героине спектакля «Сато» — психологу Даше предстоит разобраться, с чем она имеет дело — с диссоциативным расстройством личности, вызванным травмой в семье, шизофренией или всё-таки с пришельцем из другой галактики.

— В Театре Вахтангова обращают на себя внимание актеры одного с вами поколения: и своими талантами, какими-то неуловимыми психофизическими чертами, и тем, как они взаимодействуют друг с другом на сцене — все это выделяет их на фоне остальных. Приход этих актеров в театр — заслуга Римаса Туминаса?

— Римас Туминас, конечно, учитель моего поколения актеров в Театре Вахтангова. Он убедил нас в том, что мы способны делать свой театр. Для меня встреча с этим режиссером — событие. Он был больши́м художником и находиться рядом с ним было очень интересно, иногда болезненно, иногда невыносимо, а иногда настолько ярко, что ты чувствовал себя нужным в этой профессии, и что вы вместе открываете какие-то тайны смыслов бытия…

— Как вам съемки в «Плевако»?

— Это хороший, большой проект с очень удачным кастингом и талантливейшим режиссером. Я полюбила Аню Матисон всей душой и уверена, наша следующая встреча неминуема. Работа с Сергеем Витальевичем Безруковым тоже для меня была подарком судьбы. Он очень интересный артист, техничный, опытный, подробный, но, в первую очередь, чудесный человек.

А какая Маша Смольникова в этом сериале! Это моя отдельная любовь! Я от нее глаз оторвать не могла. Я посмотрела сериал на новогодних каникулах, себя с трудом наблюдала, больше занималась критикой в свой адрес, а Машу смотрела с большим удовольствием. Мне было очень интересно, как она раскрывается, как она присвоила себе эту героиню, какая она там красивая, какая она там ироничная. Все в этом проекте происходило в атмосфере любви. И, мне кажется, это отражается на экране.

— Как часто такое случается в театре и в кино?

— Часто, если люди твои по духу. В спектакле «Три сестры», например, в театре «Пространство внутри» играет Маша Смольникова — актриса Дмитрия Крымова, я актриса Римаса Туминаса, Света Иванова из театра «Современник», Инна Сухорецкая, Максим Виторган, Сережа Мелконян — актер Дмитрия Крымова, студенты Дмитрия Анатольевича Гоша Токаев и Володя Комаров и другие. Под предводительством молодого режиссера Андрея Маника — выпускника мастерской Крымова-Каменьковича. Собрались люди из совершенно разных мест, разных театров, разных школ, и сделали этот спектакль в любви и уважении друг другу. Билеты на него продаются за первые четыре минуты с начала продаж. Никто из нас не может даже пригласить своих друзей или знакомых, потому что билетов нет. Мне кажется, это о чем-то, да говорит. И о том, что сегодня есть возможность собираться хоть в подвале, хоть на крыше, хоть на большой академической сцене и делать настоящий театр.

— Ваша карьера развивается в правильном направлении?

— Что такое правильная карьера или ее правильное направление? Я не могу ответить на этот вопрос. Мне важно делать то, что меня трогает, то, от чего мне радостно. И если удается собрать вокруг себя людей, которые также чувствуют, также подключаются к действию, значит, все не зря. Так я вижу свою карьеру и в будущем.

— Вы хотели бы сниматься в международных проектах?

— Если это сложится, то мне это будет очень интересно. В любом случае это челлендж: говорить на другом языке и проживать жизнь своего героя. Но я не могу сказать, что стремлюсь к этому и об этом мечтаю, или что-то для этого делаю. Я уверена, что должны сойтись все звезды. Если у русских артистов будет больше международных проектов, это будет здорово. У нас много талантливых, прекрасных актеров и актрис. Но мне нравится и то, что происходит в русском кино сегодня. Даже в рамках довольно жесткой цензуры появляются жемчужины.

— Вы играете на лучших сценах страны, вы востребованы в кино, сериал, в котором вы сыграли главную женскую роль, получил высокий зрительский рейтинг. Это то, к чему вы стремились?

— Я хочу остаться человеком честным, чувствующим, сострадающим и неравнодушным. Хочу иметь возможность помогать своим близким и друзьям, и тем, кто нуждается в моей помощи. Вот, пожалуй, к чему я стремлюсь. И заниматься профессией, которую я очень люблю. Это мое счастье, в котором я стремлюсь жить.