В целом за период 2000–2015 годов объем установленных производственных мощностей (ПМ) вырос на треть (в физическом выражении). При этом доля наиболее старых мощностей, введенных до 2000 года, составляла в 2015 году около четверти.
Процесс модернизация мощностей четко распадается на две фазы (см. график 1). На первой фазе посткризисного развития (до 2005 года) объем мощностей практически не менялся, несмотря на достаточно заметные вводы новых мощностей, которые лишь покрывали выбытия. Причем, как мы выясним ниже, прирост выпуска обеспечивался приблизительно в равной степени как вводом новых мощностей, так и дозагрузкой старых.
Со второй половины 2000-х ситуация качественно изменилась: интенсивность вводов возросла практически вдвое при некотором ослаблении интенсивности выбытий, что обеспечило рост объема ПМ, который продолжался вплоть до 2015 года. Интересно, что кризисы 2008–2009-го и 2014–2015 годов лишь замедлили, но не остановили интенсивность расширения мощностей. Причем торможение происходило за счет уменьшения вводов, интенсивность выбытий оставалась практически неизменной.
Изменение физического объема мощностей по видам деятельности очень сильно дифференцировано (см. график 2).
К «лидерам первого эшелона» — с чуть более чем двукратным приростом мощностей за пятнадцать лет — относятся два вида деятельности: производство резиновых и пластмассовых изделий, а также производство электрооборудования. В первом виде деятельности в основе успеха лежало освоение производства новых видов продукции на больших быстрорастущих рынках (разнообразные изделия из пластиков, шины для легковых автомобилей). В производстве электрооборудования рост мощностей был связан с массовым развертыванием сборочных производств по выпуску бытовой электроники.
«Лидеры второго эшелона» — производства с ощутимым приростом мощностей, в 1,5–1,7 раза. Это достаточно разношерстная по составу группа, включающая в себя три вида деятельности: добыча и обогащение угля, производство пищевых продуктов, а также транспортных средств (статистика мощностей представлена исключительно производством автомобилей и железнодорожной техники). Факторы успеха здесь заметно отличаются по секторам. В основе успеха угольщиков — успешно найденное пространство для экспортной экспансии (объем экспорта за анализируемый период возрос вчетверо) в сочетании со стабильным, пусть и слаборастущим, объемом внутреннего рынка. Опора пищевых производств — активно расширявшийся внутренний рынок (в 2,3 раза за рассматриваемый период) и явные конкурентные преимущества по сравнению с импортом, пусть и освоенные далеко не сразу. Успех же производителей авто- и железнодорожной техники связан с активной поддержкой государства.
К «середнякам» с ограниченно увеличившимся объемом мощностей относятся практически все сырьевые производства, а также добыча не топливно-энергетических полезных ископаемых. Ограниченные масштабы прироста мощностей в этой группе были связаны с ослабленными стимулами. Как показал анализ, в этих секторах возраст мощностей не играет решающей роли с точки зрения их востребованности: коэффициент использования старых мощностей, как правило, незначительно отличается от коэффициента использования новых, так что можно было наращивать выпуск, дозагружая старые мощности.
Кластер «аутсайдеров» — с быстро сокращающимися мощностями — представлен исключительно производством машин и оборудования (не включая ОПК), а также легкой промышленностью.
Средний возраст мощностей в обрабатывающей промышленности оценивается нами в 12 лет. На самом деле это оценка снизу, так как возраст мощностей, введенных до 2000 года, по состоянию на 2015 год принимался нами равным 25 годам.
Возраст мощностей весьма сильно дифференцирован по видам деятельности и во многом отражает интенсивность наращивания мощностей. При этом в целом наблюдается естественная закономерность: более старые ПМ задействованы в крупнотоннажных сырьевых производствах, новые — в конечных производствах (см. график 3). Практически не наблюдается использования старых ПМ в потребительских отраслях. Из этого правила всерьез выбивается успешная в обновлении мощностей деревообработка: хотя прирост мощностей отсутствовал, их парк здесь серьезно модернизирован, средний возраст ПМ невелик – всего девять лет.
Еще более выпукла ситуация в текстильном и швейном производстве: новые мощности имеют место при значительном сжатии бизнесов и выбытии старых мощностей (модель развития «выжили немногие сильнейшие»).
Неконкурентоспособный балласт невелик
Особый вопрос, важный как с точки зрения подведения итогов модернизации, так и в контексте дискуссии о наличии свободных мощностей, — величина неконкурентоспособных мощностей (НКМ). Одним из аргументов тех, кто доказывал отсутствие свободных мощностей, была идея, что незагруженные мощности, хотя и числятся на балансах предприятий, не могут быть задействованы для производства конкурентоспособной, востребованной рынком продукции.
К сожалению, до настоящего времени никто так и не предложил рабочего определения таких мощностей, которое позволило бы хоть как-то оценить их уровень. Мы предлагаем следующее операциональное определение: неконкурентоспособными считаются мощности возрастом свыше десяти лет, не загружаемые по меньшей мере последние пять лет. Мы провели расчеты в разрезе отдельных видов продукции и регионов, что позволило получить высокую точность оценки.
По нашим расчетам, средневзвешенное значение доли НКМ в обрабатывающей промышленности (без нефтепереработки), в общем, невелико — 13–14%. При этом наиболее значительна доля НКМ в машиностроении: от 17% — в производстве транспортных средств, до 26% — в производстве машин и оборудования. В большинстве же отраслей доля НКМ незначительна — не более 10–11% (см. график 4). В пищевой промышленности формально их доля оценивается в 14%, но преимущественно это резервные мощности по стратегическим товарам, обеспечивающим продовольственную безопасность страны на случай чрезвычайных ситуаций (хлеб, крупы, мука, макаронные изделия, сливочное масло).
Интересно, что в активно развивающемся химическом комплексе ряд старых мощностей не выбывает и при этом они остаются незагруженными.
Есть мощности, готовые к загрузке
Оценки коэффициента использования мощностей (КИМ) из разных источников заметно различаются, что связано: а) с различиями в методике расчетов; б) с различиями в наблюдаемом объекте; в) отличиями в смысловом содержании оценок использования мощностей между Росстатом и ЦМАКП с одной стороны и РЭБ — с другой (РЭБ оценивает загрузку по отношению к «нормальному», в представлении предприятий, уровню, в то время как остальные оценки — к максимальному). Несмотря на различия в абсолютных уровнях, динамика КИМ из разных источников оказывается очень близкой (см. график 5), что свидетельствует о надежности полученных нами результатов оценок использования мощностей.
Согласно нашим оценкам, в обрабатывающей промышленности с 2000 года наблюдался неуклонный линейный рост КИМ, достигший в 2007 году максимума в 72%. Этот уровень так и не был превышен позднее; максимальный уровень, наблюдавшийся после кризиса 2009 года, — 70% в 2011–2012 годах. Затем началось снижением КИМ, вплоть до 66% в 2015 году.
Уже эти первые результаты свидетельствуют, что определенный запас свободных мощностей имелся по крайней мере начиная с 2013 года — хотя бы потому, что в этом году КИМ уже ниже как локального пикового уровня, зафиксированного в 2012-м, так и исторического максимума, достигнутого в 2007-м. Более того, начиная с 2014 года КИМ остается заметно ниже и уровня 2013-го.
Для сравнения: в США средний уровень использования мощностей в обрабатывающей промышленности составил в 2016 году около 75%, что, кстати, достаточно мало по историческим меркам. Десять лет назад КИМ был лишь чуть ниже 80%, а в 1990-е годы среднегодовой КИМ уверенно превышал 80%. Рекордный же за последние тридцать лет уровень загрузки в США составил 84% и был достигнут в 1988 году.
Коэффициент использования мощностей в 2015 году по основным видам деятельности существенно дифференцирован. Выделяется группа производств с очень высокой загрузкой (КИМ свыше 90%), где возможности некапиталоемкого роста весьма ограничены. Прежде всего это относится к добыче не топливно-энергетических полезных ископаемых. Весьма высокий уровень загрузки (свыше 80%) имеет место и в подавляющем большинстве других сырьевых отраслей: производстве нефтепродуктов, металлургии, целлюлозно-бумажном и химическом производстве. В то же время крайне низкий уровень загрузки отмечен в большинстве секторов, завязанных на инвестиционный спрос (практически все машиностроительные производства) и связанный с производством товаров длительного пользования, что вполне естественно в период кризиса.
Учет наличия неконкурентоспособной части мощностей несколько повышает оценку реальной загрузки в большинстве отраслей. С учетом этого фактора запаса свободных конкурентоспособных мощностей в базовых сырьевых производствах оказывается крайне мало, в то время как в большинстве внутренне-ориентированных производств о дефиците мощностей говорить не приходится. Однако отметим, что именно в базовых сырьевых производствах непрерывно происходит расшивка мощностных ограничений за счет вводов новых мощностей. В этих секторах давно действуют крупные компании, как правило располагающие как значительным объемом собственных средств, так и широкими возможностями по привлечению заемных.
Доводом в пользу наличия свободных мощностей является и результат разложения прироста выпуска на две составляющие: рост на новых мощностях и рост за счет дозагрузки. Расчеты показали, что роль фактора дозагрузки мощностей в экспертном сообществе с начала 2000‑х годов интерпретируется не вполне верно. Консенсусом является убеждение, что в первой половине 2000-х рост выпуска опирался преимущественно на дозагрузку свободных мощностей, а в последнее время — на новые вводы ПМ. Полученные оценки существенно корректируют эту картину. Можно говорить, что для периода начала 2000-х фактор дозагрузки был ранее переоценен: по нашим расчетам, он обеспечивал несколько меньше половины прироста выпуска, остальное приходилось на вводы новых мощностей (см. график 6). Одновременно недооценивается роль дозагрузки в современный период: в последние годы около трети прироста выпуска обеспечивается дозагрузкой, это лишь в полтора раза меньше, чем в 2001–2004 годах.
Еще один аргумент в пользу наличия свободных мощностей — полученные оценки доли незадействованных новых мощностей. По нашим расчетам, из введенных за пять лет (с 2010 года) мощностей к концу 2014-го в среднем по промышленности 9% оставались незагруженными. Наибольшая доля таких мощностей фиксируется в машиностроении. Важно отметить, что в силу специфики методики расчетов (использовалась гипотеза о приоритетной загрузке новых мощностей) полученные оценки являются скорее оценками снизу.
В рамках работы был проведен дополнительный углубленный экспертный секторальный анализ потенциала увеличения КИМ с привлечением таких расчетных по каждому продукту показателей, как граница верхнего дециля КИМ (взяты 10% наблюдений с наиболее высоким КИМ как показатель «лучшего опыта» загрузки мощностей), «КИМ новых вводов» (средневзвешенный уровень КИМ, при котором фиксируются вводы новых мощностей), разбор кейсов по отдельным продуктам и проч. Согласно полученным результатам в подавляющем большинстве секторов КИМ в последние годы ниже верхней границы максимального КИМ по меньшей мере на 5–10 процентных пунктов, а в ряде отраслей — существенно больше (см. таблицу).
