Каждая страна, проводя саммит G20, обозначает свои приоритеты. В 2017 году повестка дня выглядит так: устойчивость мировых финансов, рост мировой экономики, глобальное изменение климата, борьба с коррупцией, здравоохранение, борьба с международным терроризмом и распространение цифровых технологий. Столь большое тематическое разнообразие не всегда было присуще слетам лидеров мира. Если посмотреть на динамику тем G7 и G20 на протяжении всего постсоветского периода, то мы увидим, что были времена весьма акцентированной повестки дня.
Самое начало 1990-х. Главные темы G7 — ситуация в СССР, СНГ, бывшем СЭВ. Тема исчерпала себя всего за пять лет. После развала Югославии и до событий на Украине постсоветское пространство перестало интересовать «семерку».
После первого мирового кризиса 1997 года «семерка» впервые формирует «новый пакет глобалистов». Как бороться с бедностью беднейших стран, социальное значение глобализации, климатические изменения и, позднее, информационные технологии — вот практически неизменный перечень проблем, которые обсуждает «семерка» и позднее «двадцатка» на саммитах. С 2003 года «пакет глобалиста» конкурирует по значимости с темами терроризма, и, последовательно, с событиями в Ливии и Сирии. Это сочетание — новые технологии, терроризм и Сирия вынесены в топ повестки и сейчас.
Однако, возможно, существует третья, еще не определившаяся, но уже больная тема: набор технологий, которым сейчас располагает мир, и направления, в которые сегодня вкладываются деньги, — способны ли они обеспечить долговременный экономический рост для большинства населения Земли? На самом деле, «глобалисты» зачастую откровенно отвечают: нет, не способны. И даже напротив, их внедрение способствует все большей дифференциации доходов, и, похоже, сулит миру много «новых бедных». Трудно этого не замечать.
В апреле этого года, выступая на конференции предпринимателей в Чжэнчжоу, создатель Alibaba Джек Ма, сказал, что общество должно подготовиться к «десятилетиям боли» из-за того, что интернет разрушает экономику. «В ближайшие тридцать лет в мире появится гораздо больше боли, чем счастья. Социальные конфликты в течение трех десятилетий будут характерны для всех отраслей и жизненных сфер», — заявил Джек Ма. Согласитесь, Ма как никто другой хорошо знает, что такое новый информационный мир. И он говорит, что миру необходимо изменить действующие системы образования, что смягчит экономический удар. Он также предостерегает от идеи тотальной роботизации: «Машины должны делать только то, что не могут делать люди. Только так мы можем сделать машины партнером человека, а не его заменой».
Джек Ма был беден. И с трудом нашел работу. Возможно, поэтому ему близки проблемы простых людей. Идеологи глобализации скорее наоборот, выходцы из очень обеспеченных семей. А несмотря на победу Трампа с его «традиционной экономической ориентацией», именно глобалисты сегодня диктуют мировую повестку дня, используя в качестве своей европейской опоры молодого Макрона. Ярких представителей «традиционной экономики» среди мировой политической элиты, кроме Трампа, нет. И это проблема.
Нет, мы не против цифровой эпохи, но надо отчетливо понимать, что «цифра» даст прирост настоящей эффективности, вне торговли и финансовой сферы, только в соединении с реальным производством. Там возможна революция, прорыв в себестоимости, качестве технологий и качестве жизни. Однако об этом некому говорить.
Стоит напомнить, что эпоха экономического процветания — 50–80-е годы XX века, о котором только и можно сказать однозначно, что благосостояние людей росло, базировалось на изменениях в реальном производстве, инфраструктуре, градостроительстве. Однако тогда глобальными игроками были представители и реального, а не только финансового капитала. Ключевой конфликт текущего момента в том, смогут ли представители реальной индустрии вернуть себе политический вес в мировой экономике. И как быстро они смогут это сделать.
