Встреча G20 в Гамбурге стала, пожалуй, самым ожидаемым саммитом в 2017 году. И даже не столько из-за его собственной повестки дня, сколько из-за первой личной встречи между Владимиром Путиным и Дональдом Трампом — между старой Россией, уже много лет защищающей свои интересы, и новой Америкой, которая впервые за десятки лет вынужденно признает хотя бы наличие этих интересов.
Конечно, Москва и Вашингтон дули на воду. Пресс-секретари Путина и Трампа говорили, что основная цель встречи — знакомство. Однако все, кто следил за подготовкой к встрече, понимали, что речь пойдет не просто о знакомстве, а о достижении договоренностей, причем серьезных. Об этом говорила и длительная подготовка, и визиты Рекса Тиллерсона и Сергея Лаврова, соответственно в Москву и в Вашингтон, и, наконец, встреча министров иностранных дел уже на G20, где они обговаривали последние детали. Об этом свидетельствовала и длительность встречи: в программе были анонсированы часовые переговоры, а на деле Путин и Трамп проговорили почти два часа. Вряд ли они столько времени знакомились — все-таки Путин не настолько плохо знает английский язык.
О чем говорили Путин и Трамп? «Накопилось много вопросов — там и Украина, и Сирия, и другие проблемы, некоторые двусторонние вопросы. Мы опять вернулись к вопросам борьбы с терроризмом, кибербезопасности», — заявил российский президент. О сути некоторых договоренностей Москва и Вашингтон объявили сразу — например, о создании двустороннего канала, о дальнейшей работе по уточнению позиций между Лавровом и Тиллерсоном. Однако большая часть, судя по всему, останется за кадром (чем и объясняется скомканность слов Лаврова). Сейчас не время эти договоренности обнародовать.
Тем не менее уже можно сказать, что переговоры оказались для России весьма удачными. Хотя бы потому, что они прошли в самый выгодный для Путина момент (а российский президент, как известно, блестящий тактик, и умеет пользоваться такими моментами).
Выгоден он не только потому, что: а) Башар Асад выигрывает и б) с обиженным Трампом китайский лидер Си Цзиньпин достиг соглашений, которые кому-то могут напомнить зачатки политического альянса, — а как иначе объяснить российско-китайский план снижения напряженности на Корейском полуострове, который, по сути, нацелен на выдавливание США из Восточной Азии? Впервые за долгое время сбылась мечта Кремля — Путин может говорить не с единым, а с расколотым Западом.
Если бы между Брюсселем (а точнее, с Берлином) и Вашингтоном было согласие, им было бы проще продавливать Путина — как они, собственно, и пытались делать в рамках «дуумвирата» Обама—Меркель при поддержке Франсуа Олланда. Однако сейчас этого согласия нет, во многом из-за того, что Берлин не готов принять взгляды Трампа. «В последние дни Ангела Меркель резко критиковала американскую изоляционистскую политику, а также планируемый выход США из Парижского соглашения по климату. Она хочет вместе с другими европейскими лидерами противостоять Трампу, и ровно этого хотят от нее немецкие избиратели», — пишет немецкий еженедельник Spiegel. Это противостояние, в частности, выливается в том числе в символические удары. Например, на церемонии фотографирования лидеров G20 Трампа поставили на самый правый край — то есть на самый отшиб, максимально далеко от центра, где стояла Меркель. А дальше произошло интересное: президент Франции Эммануэль Макрон сошел со своего места во втором ряду и встал справа от Трампа, замкнув таким образом первый ряд. Непонятно, то ли его попросили это сделать из-за возмущения американской службы протокола, то ли он сам догадался так выслужиться перед американским лидером. Если верен второй вариант, то получается, что раскол на Западе еще глубже, чем казалось.
Да, конечно, Трамп хотел бы найти с Меркель общий язык, и Европа хотела бы, чтобы он хотел. «Для Трампа визит в Гамбург — второй шанс. Искупление провального майского визита в Берлин», — пишет издание Politico. Однако это вряд ли возможно — слишком уж сильны разногласия.
В связи с этим для Москвы открываются очень интересные перспективы. И Трамп, и Меркель заинтересованы в достижении реальных соглашений с Путиным, причем с минимальным согласованием позиций друг с другом. В некоторых вопросах даже друг против друга. «Германия, самопровозглашенный образец европейских ценностей, в изоляции воюет за то, чтобы помочь государству-изгою Путина во имя выгоды “Корпорации Германия”, — пишет Forbes. Берлин хочет стать газовым хабом Европы, и тут, конечно, желание Трампа поставлять в Польшу СПГ абсолютно не в тему. Как и вообще его желание противопоставить Восточную Европу Западной (знаменитый рамсфельдовский принцип «Старая Европа против Новой»), который Трамп претворял в ходе визита в Польшу.
Произошедшее еще раз доказывает, что терпеливым достается мир. В 2016 году достижение таких соглашений было бы невозможным. Оно оказалось возможным лишь в холодное лето 2017 года — и оно состоялось.
