Россия и Китай уже давно провозгласили стратегическое партнерство, а Владимир Путин стал самым любимым партнером Си Цзиньпина на переговорах — они встречались более двадцати раз, и несколько раз уже в этом году. Некоторые западные политологи, как, впрочем, и увлекающиеся российские, начали вспоминать годы горячей, правда недолгой, послевоенной дружбы между нашими странами под лозунгом «Русский с китайцем — братья навек».
Однако на деле в отношениях все было не столь радужно. В экономике Москва и Пекин очень часто декларировали глобальные цели, в том числе поток из России в Китай ресурсов (прежде всего газа), поток из Китая в Россию юаней в виде инвестиций, а также поток товаров из Китая через российскую территорию в Европу. Все эти планы оставались по большей части на бумаге — китайцы жаловались, что россияне не выполняют взятых на себя обязательств (например, в области инфраструктурного строительства), а Москва обвиняла Пекин в излишней осторожности.
Что же касается политического сотрудничества, то и тут были проблемы: у Москвы и Китая действительно общие позиции по многим пунктам, однако китайцы вежливо уступали Кремлю защиту их общих интересов во всех регионах за пределами Восточно-Китайского моря. В итоге в Совете Безопасности Россия по Сирии, Ирану и Украине шишки получала в одиночестве.
Однако в последнее время российско-китайские отношения становятся все более прагматичными. И символом этого прагматизма стал визит в Москву «председателя Си», а точнее, соглашения, которые были достигнуты на его полях.
«Катюша» за Амуром
В экономике Москва и Пекин наконец перешли от громких слов о великом сотрудничестве к реальным проектам.
Российский фонд прямых инвестиций (РФПИ) создает совместно с Банком развития Китая совместный фонд в размере 68 млрд юаней (около 10 млрд долларов), из которого будут финансироваться совместные экономические проекты. Кроме того, Внешэкономбанк и Госбанк Китая подписали соглашение о совместном финансировании технологических проектов на сумму до 6 млрд юаней. Наконец, РФПИ и Китайская инвестиционная корпорация договорились о докапитализации Российско-китайского инвестфонда на миллиард долларов. Теперь российским компаниям осталось только научиться правильно оформлять свои проекты, наполнять их качественным бизнес-контентом (а не только желанием получить легкие китайские деньги) и подавать заявки.
Кроме того, стороны окончательно определились с датой поставок российского газа по многострадальному трубопроводу «Сила Сибири» — первое топливо пойдет по нему в Китай с декабря 2019 года. Москва, конечно, рассчитывает, что поставки газа будут расширены: по мнению главы «Газпрома» Алексея Миллера, уже через несколько лет Китай начнет потреблять до 300 млрд кубоиетров газа вместо текущих 200 млрд, в том числе переведя часть электрогенерации с угля на газ. Поэтому, уверяет Миллер, до конца 2017 года будет подписан дополнительный контракт на поставки газа в Китай с Дальнего Востока.
Наконец, Москва сделала серьезный шаг в направлении повышения узнаваемости России на китайском пространстве. В ходе визита Си Цзиньпина было подписано соглашение о запуске в Китае телеканала «Катюша», который будет вещать на русском языке с китайскими субтитрами (хотя там будут и китайские передачи). Поначалу планируется развлекательный контент плюс документальные фильмы о России, однако затем стороны могут выйти и на новостной. Нужно понимать, что китайцы всегда с большой осторожностью допускают иностранные каналы до своего «домашнего» эфира.
Да, некоторые российские чиновники и журналисты позиционируют это сотрудничество чуть ли не как начало российско-китайского информационного союза. Главный редактор RT Маргарита Симоньян заявила, что средства массовой информации России и Китая могут вместе противостоять фейковым новостям. А по словам заместителя руководителя администрации президента РФ Алексея Громова, работа СМИ двух стран формирует новый мировой информационный порядок, главными чертами которого станут «ответственность, честность и повышение медиаграмотности населения». Однако очевидно, что такое сотрудничество маловероятно — все-таки китайские СМИ не ориентированы на внешнего потребителя. И все же прогресс налицо.
Умиротворение Северной Кореи
Что же касается политического сотрудничества, то самым важным элементом визита стал, безусловно, совместный российско-китайский план снижения напряженности на Корейском полуострове — своего рода дорожная карта. Первый ее этап называется «двойное замораживание» и подразумевает одновременные акции со стороны КНДР и Америки с союзниками. «КНДР в качестве добровольного политического решения объявить мораторий на испытания ядерных взрывных устройств и тестовые пуски баллистических ракет, а США и Республике Корея соответственно от проведения крупномасштабных совместных учений», — говорится в плане. После чего стороны начинают переговоры о модус вивенди, а Москва с Пекином готовы активно помогать американцам в этом вопросе.
Очевидно, что суть этого плана не только стабилизация отношений на Корейском полуострове, которые благодаря ракетным пускам КНДР и гиперреакции Дональда Трампа приблизились к точке ядерного кипения. Суть его в ослаблении американского военного присутствия в Восточной Азии, к чему приведет отказ от учений и (если Москве и Китаю удастся протащить этот вариант) от размещения ПРО в Южной Корее. К сожалению, США уже отвергли этот план, однако в Южной Корее крючок заглотили — часть руководства страны этот план поддержало.
Непостоянство Трампа
Долгое время серьезные американские политологи-реалисты критиковали многолетнюю обструкцию, которую устроил России Запад. Они предупреждали, что тем самым американцы собственноручно выталкивают Москву из Европы в объятья Китая. Так оно и произошло. Когда пришел прагматик Трамп с его программой нормализации отношений с Кремлем, прекращения ставшего бессмысленным идеологического конфликта с Россией и начала прагматичного конфликта с КНР, всем казалось, что Америка наконец-то образумилась. Однако на пути прагматизма Трампа встала идеологическая заряженность Конгресса и либеральных СМИ, которые всячески противились нормализации российско-американских отношений. В итоге Трамп сначала напугал Москву в ходе весеннего визита Си Цзиньпина в Вашингтон (тогда казалось, что ценность партнерства с Москвой для обоих игроков несколько снизилась), но затем стало понятно, что эта нормализация временная. И в конце июня Трамп пошел на обострение отношений с Пекином.
Сначала 26 июня он встретился с премьером Индии Нарендрой Моди, после чего заявил, что «американо-индийские отношения никогда не были в таком прекрасном состоянии, как сейчас». И закрепил эти отношения согласием продать Индии 22 разведывательных дрона стоимостью два миллиарда долларов для того, чтобы в Дели могли мониторить китайские действия в Индийском океане (индийское руководство добивалось этой поставки еще с прошлого лета).
Затем 27 июля Госдеп опубликовал список стран, где наиболее развита торговля людьми, — и КНР оказалась в третьей, самой плохой корзине. 30 июня американский минфин ввел санкции против китайских компаний за сотрудничество с КНДР, тем самым, по мнению некоторых экспертов, дав понять, что будет впредь карать Китай за экономическое сотрудничество с Пхеньяном (от которого, напомним, Пекин отказаться не может — в противном случае последует коллапс северокорейского режима и война на полуострове).
Наконец, в тот же день Белый дом заявил о намерении поставить Тайваню, который сегодня возглавляет Цай Инвэнь — сторонница независимости острова, оружие на 1,42 млрд долларов для «поддержания его возможностей самообороны». Ну а за сутки до визита Си американский ракетный эсминец проплыл возле острова Тритон, одного из оспариваемых клочков земли в группе Парасельских островов. США называют это «операцией по установлению свободной навигации», и она стала уже второй со времен прихода к власти администрации Трампа (первая была в мае, и тогда американский корабль проплыл возле искусственного китайского острова в Южно-Китайском море).
Не удивительно, что при таком раскладе ценность Москвы для Китая несколько выросла, и Си Цзиньпин стал более уступчивым.
В России, конечно, довольны подобным раскладом. Однако нужно понимать, что «американозависимость» не достижение, а серьезная проблема в российско-китайских отношениях. Россия и Китай — два ключевых игрока на мировой сцене, важные соседи, они дополняют друг друга по целому ряду моментов. И очень хотелось бы, чтобы отношения между этими двумя великими державами XXI века были полностью самодостаточными. И не зависели ни от уровня американо-китайских отношений, ни от угла поворота Москвы с Запада на Восток.
