Всплеск инфляции в июне до 4,4% по отношению к соответствующему периоду предыдущего года против майских и апрельских 4,1% был вызван подорожавшими овощами. Учитывая аномально холодное лето, цены на овощи и фрукты могут и дальше наносить удары по планам ЦБ достичь по итогам года инфляции в 4% годовых. Помимо этого сохранению долгожданной низкой инфляции угрожает возможное ослабления рубля. Удастся ли сохранить темпы инфляции в планируемых пределах и почему наши субъективные ощущения от роста цен намного эти пределы превосходят — об этом в интервью «Эксперту» рассказал руководитель лаборатории исследования проблем инфляции и экономического роста Экспертного института НИУ «Высшая школа экономики» Владимир Бессонов.
— В стране достигнуты самые низкие за всю постсоветскую историю годовые темпы инфляции — 5,4 процента по итогам 2016 года, около 4 процентов в годовом выражении в первые полгода 2017-го. То, чего мы так долго ждали, свершилось благодаря жесткой денежно-кредитной политике?
— На протяжении последней четверти двадцатого века мы жили в условиях переходной экономики. Переход сопровождался разными эффектами, в том числе высокой инфляцией. По мере завершения экономической трансформации связанная с ней высокая инфляция затухает, и, если бы сейчас у нас в стране не была поставлена цель во что бы то ни стало снизить темпы инфляции, они все равно постепенно снизились бы и через несколько лет мы пришли бы к этим темпам. Конечно, экономическая политика, денежно-кредитная политика влияют на инфляционные процессы. Но соответствующие действия привносят лишь детали в картину долгосрочных процессов, а в общих чертах российская инфляционная динамика определяется переходным процессом. Естественно, говоря о перспективах, нужно сделать оговорку: возможно всякое — может что-то случиться с ценами на нефть, могут произойти еще какие-то события, которые повлияют на динамику цен. Потому, как и раньше, возможны всплески темпов инфляции, то есть отклонения от долгосрочной тенденции.
— Почему же тогда ощущения россиян говорят, что инфляция существенно выше официальных данных? По результатам опросов, личные индексы потребительских цен стабильно выше 10 процентов годовых.
— Во-первых, это связано как раз с тем, что мы пережили длительный период высоких темпов инфляции и люди привыкли к тому, что цены растут очень быстро. Действует историческая память. Два с половиной года назад, зимой 2014/15 годов, мы пережили последний период всплеска инфляции, это тоже люди помнят.
Далее, людям свойственно больше обращать внимание на негатив, чем на позитив. Соответственно, они замечают, когда цены на что-то растут, но не очень замечают, когда цены не растут или даже снижаются. Возьмем мобильную связь, услуги интернета — вообще все, что связано с этим блоком, который играет в нашей жизни очень большую роль. Никто особенно не жалуется на рост цен, потому что его там нет, цены даже снижаются.
И плюс к этому имеются серьезные негативные моменты, связанные с динамикой доходов населения, которые действительно снижаются. Вполне вероятно, многие потребители не очень четко разделяют эти эффекты: рост цен и ухудшение благосостояния. Слишком часто говорят, что инфляция приводит к ухудшению благосостояния. Поэтому, когда люди ощущают снижение благосостояния, они могут думать, что это из-за инфляции, как им объяснили. Потому они и считают, что темпы инфляции достаточно высоки.
Вопрос счета
— Но ведь продукты действительно дорожают.
— Безусловно. Но тут нет никаких парадоксов. Цены растут, но они растут менее высокими темпами, чем раньше. Когда мы говорим о темпах инфляции, то говорим об изменениях цен. Но наблюдаемое снижение темпов инфляции не означает снижения цен.
— Может быть, дело в том, что в корзине товаров и услуг, которую статистики используют для расчета инфляции, есть далеко не все товары из нашей реальной корзины?
— Скорее дело вот в чем: в той корзине потребительских товаров, на которой основывается Росстат, есть много товаров длительного пользования, таких как автомобили, холодильники, стиральные машины. Мы их не покупаем каждый день и даже каждый год, как правило. Но им соответствует, тем не менее, заметная доля в потребительских расходах населения. Поэтому они и учитываются при расчете индексов цен. Если бы товары длительного пользования, цены на которые растут относительно медленно, не были учтены, то индекс цен мог бы показывать несколько более высокие темпы роста. Потребители же судят о росте цен по тем товарам, которые они приобретают постоянно. Еще один момент связан с расходами на оплату жилья. Российская статистика учитывает лишь услуги ЖКХ. Вместе с тем многие семьи арендуют жилье, и соответствующие расходы для них весьма существенны. Если бы при построении индекса потребительских цен эти расходы учитывались, то, к удивлению многих, инфляция была бы еще ниже. Потому что за последние годы стоимость аренды жилья росла медленнее, чем цены на другие товары, а в некоторых случаях даже снижалась. Вполне вероятно, цель по инфляции была бы достигнута уже по итогам 2016 года.
— Почему так сложилось, что аренда жилья не включена?
— Индексы потребительских цен призваны учесть динамику цен на все потребительские товары и услуги, которыми мы пользуемся. Далее подключается экономическая теория, для того чтобы все учесть корректно. Если мы учитываем аренду жилья у тех людей, которые фактически арендуют, то мы должны как-то учесть издержки на жилье и у тех людей, которые проживают в собственном жилье. Можно сказать: давайте учитывать цены на покупку жилья по аналогии с автомобилями, и будет все в порядке. Но все в порядке не будет.
Дело в том, что жилье покупают с двумя целями: проживание и инвестиции. Так вот, инвестиционные расходы не входят в сферу индекса потребительских цен. Поэтому, если бы мы учитывали в индексе потребительских цен стоимость нового жилья, то этот индекс в те периоды, когда у нас наблюдался бум на рынке жилья, когда цены очень быстро росли на фоне ожиданий роста и спекулятивных намерений, подхлестывался бы инвестиционной составляющей. Мы бы получили завышенную динамику индекса потребительских цен.
Это эффект, хорошо известный во всем мире. Поэтому нельзя напрямую явным образом учитывать стоимость покупки жилья. Но вместе с тем каждый из нас, кто хотя бы раз в жизни эту проблему решал, знает, что нам это стоило очень больших усилий.
— Ипотека, например. Бремя расходов на двадцать лет.
— Совершенно верно. Возникает вопрос, как это учесть. И учитывается это так: когда человек проживает в собственном жилье, считается, что он сам себе сдает это жилье по рыночной ставке. Динамика рыночных ставок аренды жилья учитывается в индексе потребительских цен, например, у американцев. А деньги за счет сдачи жилья учитываются в валовом внутреннем продукте. Мы же учитываем только услуги ЖКХ.
Инфляция для бедных
— Как вообще выглядит процесс определения инфляции статистиками?
— Ежеквартально в нашей стране проводится обследование бюджетов домашних хозяйств по достаточно большой выборке. Несколько меньше пятидесяти тысяч семей, которые распределены по всем субъектам федерации. Домохозяйства, которые попадают в эту выборку, регистрируют свои расходы. Среди этих семей обязательно найдутся те, кто в течение квартала приобрел автомобиль, холодильник, телевизор, стиральную машину и так далее. Для страны в целом эта выборка достаточно большая, чтобы понять, какая доля расходов всего населения страны идет на приобретение различных товаров и услуг.
Соответственно, получается информация о том, какая доля расходов потребителей приходится на покупку, например, автомобилей. Причем учитываются разные автомобили, в корзине есть разбивка — новые и подержанные, отечественные и импортные. На основе полученных долей потребительских расходов строятся веса. То есть все рассчитывается по фактическим расходам, а не по нормативам (скажем, раз в пять лет купить автомобиль), и это правильно. Это автоматически делает оценки в принципе корректными.
— Что происходит дальше?
— Помимо обычного сводного индекса потребительских цен, о котором все всегда говорят, строится огромная система индексов. Есть индекс цен на продовольственные товары, есть индекс на непродовольственные товары, на платные услуги населению. А каждый из этих трех индексов в свою очередь содержит еще разбивку: мясопродукты, хлеб и хлебобулочные изделия, кондитерские изделия и так далее. Получается огромная иерархия, пирамида индексов цен.
В основании этой пирамиды лежат индексы примерно для пятисот товаров/услуг-представителей. Промежуточным уровням соответствуют так называемые групповые индексы (скажем, на мясопродукты). А на самом верху пирамиды — сводный индекс, про который все говорят.
Такая пирамида строится для Российской Федерации, для федеральных округов и для каждого субъекта федерации. Это действительно огромная система.
— Учитывается ли инфляция для людей с различными доходами?
— Помимо сводного индекса по всем товарам и услугам строятся еще индексы для групп населения с разным уровнем доходов. То есть те самые почти пятьдесят тысяч домашних хозяйств делятся на децильные группы по уровням расходов (первой соответствуют наименее обеспеченные домохозяйства, десятой — наиболее).
Для каждой из этих групп строятся свои веса. И с этими весами строится индекс цен для каждой децильной группы. Таким образом, есть оценки инфляции и для наименее обеспеченных, и для наиболее обеспеченных. Эти оценки используются при выработке мер социальной поддержки населения.
— Инфляция для бедных растет быстрее, чем для богатых?
— В разные периоды по-разному. У менее обеспеченных групп населения больше доля расходов на покупку продуктов питания. И, соответственно, меньше доля на покупку непродовольственных товаров, в особенности на платные услуги населению, связанные с отдыхом, и так далее, — они на зарубежные курорты не ездят.
За чей счет рекорд
— В последние годы люди экономили и переходили на более дешевые продукты. Не получилось ли в итоге так, что дальше искать замены стало невозможно, и спрос среди малообеспеченных групп стал неэластичным? То есть теперь эти люди будут покупать товары, даже если цены на них будут расти? Не приведет ли это к дополнительному всплеску инфляции?
— Тут два момента. Первый: когда строят индекс потребительских цен, проводят адаптацию к подобным изменениям. В начале каждого календарного года уточняется состав корзины товаров и услуг и обновляются веса. Вводятся в действие веса, основанные на более свежей информации, которые учитывают процессы замещения дорогих товаров более дешевыми аналогами. Понятно, что это учитывается с некоторым запаздыванием, но по-другому это учесть нельзя.
Второе. Что касается некоторого дна, ниже которого уже невозможно снижаться. Думаю, возможно. Давайте вспомним середину 1990-х годов. Тогда уровень жизни был гораздо ниже, чем сейчас.
— Получается, инфляция сдерживается за счет сдерживания доходов населения?
— Фактически сдерживание доходов населения используется в качестве одного из инструментов сдерживания инфляции. Помимо позитивных последствий, связанных со снижением темпов инфляции, это имеет и негативные последствия. Сдерживая инфляцию, нужно понимать, каких целей мы в итоге хотим достичь. Сейчас приоритет отдается сдерживанию инфляции в ущерб экономическому росту и росту благосостояния.
— В таком случае какие выгоды мы получаем от низкой инфляции?
— Низкие темпы инфляции позволяют увеличить горизонты планирования, снизить риски инвестирования в стратегические проекты. Но затухание инфляции, о чем мы говорили, форсируется за счет сдерживания доходов населения. Во всяком случае, тут есть над чем задуматься.
— Каков выход из этой дилеммы?
— Цель достижения низкой инфляция не должна быть догмой. Стоит допустить возможность выхода показателей инфляции за установленные границы, если этого требуют задачи стимулирования экономики. Например, в России высокие процентные ставки по кредитам, которые сдерживают развитие бизнеса. Тут не получилось бы как в анекдоте. Однажды крестьянин решил отучить свою лошадь есть. Та почти отвыкла, но почему-то издохла. К тому же не следует забывать и о том, что темпы инфляции измеряются с некоторой погрешностью и при этом, как мы уже обсуждали, учитываются не все расходы населения.
Опоздали на год
— Вы писали, что на принятие жестких мер кредитно-финансовой политики оказывает влияние не вполне верная интерпретация данных по инфляции.
— Действительно, влияние на кредитно-денежную политику может оказывать не вполне корректный анализ краткосрочных тенденций инфляции — в случае анализа роста цен по отношению к соответствующему месяцу предыдущего года. Например, в конце 2014 года произошло резкое ускорение темпов инфляции, связанное с падением мировых цен на нефть и снижением курса рубля по отношению к мировым валютам. В ответ Банк России значительно повысил ключевую процентную ставку. Последствия были неоднозначны. Резкое ухудшение условий кредитования способствовало в итоге углублению экономического спада. Между тем для стабилизации ситуации было необходимо как можно быстрее и как можно точнее определить момент разворота тренда в сторону снижения темпов роста цен. Но применяемый подход анализа прироста инфляции к тому же месяцу предыдущего года приводит к искажениям.
— Почему?
— Показатель инфляции зависит как от числителя, так и от знаменателя. Если анализировать динамику цен по данным к соответствующему месяцу предыдущего года, то при уменьшении знаменателя, то есть показателей роста цен год назад, будет получаться, что в текущем году инфляция растет, хотя на самом деле ее пик был пройден еще год назад. Рост цен происходил в конце 2014-го — начале 2015 года, а затем месячные темпы инфляции резко снизились. Однако при анализе год к году получилось, что темпы инфляции нарастали до марта 2015-го, а снижаться стали лишь в начале 2016-го. В данном случае завершение инфляционного эпизода было идентифицировано почти с годичной задержкой. Как следствие — жесткие меры денежно-кредитной политики действовали тогда, когда, возможно, уже требовался их пересмотр.
— Почему бы тогда не оценивать инфляцию по одному месяцу к предыдущему?
— Во-первых, месячные данные более волатильны. Поэтому непосредственно по ним нельзя делать выводы о тенденциях инфляции. Во-вторых, цель по инфляции дана в годовом выражении — и, если анализ ведется в месячном выражении, получаются несопоставимые данные. Можно помесячные данные перевести в годовые, то есть аннуализировать их. К примеру, при росте на 0,2% за месяц получим примерно 2,4% за год. Но если мы аннуализируем, то получаем и рост волатильности. Следовательно, затем эту волатильность мы должны убрать. Наконец, есть еще сезонность, масштаб которой увеличивается при аннуализации.
Никаких принципиальных проблем здесь нет, просто надо аккуратно пользоваться стандартной техникой анализа краткосрочных тенденций. А у нас тяга к упрощенным решениям. Зачем мучиться? Возьмем к тому же месяцу предыдущего года. Этот показатель достаточно стабильно себя ведет, плавно. Это проблема использования не вполне адекватной техники, что связано в том числе с высшим образованием. У нас не очень-то этому учат в экономических вузах. В итоге получаются проблемы с интерпретацией, что может вести к принятию не вполне адекватных решений.
Испугались зря
— В июне был отмечен всплеск инфляции. Из-за холодного лета ее темпы вырастут?
— Аномально холодное лето внесет вклад в годовые темпы инфляции: если бы не оно, инфляция по итогам года была бы на несколько десятых долей процентного пункта ниже. Но рост темпов инфляции в июне — это флуктуация, которая зависит от погодных условий, но никак не влияет на тенденцию. Ускорение инфляции произошло за счет товаров плодоовощной группы, которые дорожали сильнее других товаров. Меня смущает не то, что произошел такой всплеск, а бурная реакция на него некоторых руководителей Банка России. Если регулятор будет воспринимать такие флуктуации как изменение тенденции и исходя из этого строить кредитно-денежную политику, последствия могут быть негативными.
— Возможное снижение курса рубля до 61–62 за доллар окажет влияние на рост цен?
— В начале этого года курс рубля рос, сейчас пошла обратная тенденция. Это будет означать, что за год курс, скорее всего, изменится не сильно и в конечном итоге продолжит оказывать сдерживающее влияние на инфляцию. Вспомните: в январе 2016 года курс был 77 рублей за доллар, а к маю 2017-го упал до 56 рублей за доллар. Цены на импортные товары росли медленнее, чем на отечественные, или даже снижались. Конкуренция же сдерживала рост цен и на отечественные товары. Так что в результате произошедшее укрепление рубля оказывает сдерживающее влияние на инфляцию.
— Что нас ждет в этом году?
— Если не будет каких-то внешних шоков или шоков неэкономической природы, то, скорее всего, в этом году, как и в ближайшие годы, мы будем иметь ситуацию крайне невысоких темпов экономического роста при невысокой инфляции. Едва ли мы станем свидетелями провалов, но и больших достижений ожидать не стоит.
