Конституционный суд в начале июля подтвердил законность действий налоговой в отношении волгоградской компании «Мастер-инструмент». Ее бизнес был разбит на множество мелких юридических лиц и между индивидуальными предпринимателями, использующими спецрежимы. Налоговая их объединила, применила общую систему налогообложения и доначислила налогов на 200 млн рублей. Сейчас компания признана банкротом. Спустя пару недель после вердикта КС Верховный суд, в свою очередь, решил, что при проверке налоговая может не только запрашивать копии необходимых документов, но и самостоятельно проверять компьютеры компаний. Недавно были также обнародованы совместные рекомендации Следственного комитета и Федеральной налоговой службы «Об исследовании и доказывании фактов умышленной неуплаты или неполной уплаты сумм налога (сбора)». Не последний в этом списке недавно принятый закон о необоснованной налоговой выгоде, который буквально на днях вступил в силу.
Одни эксперты трактуют все это как ужесточение налоговой реальности, другие считают, что речь идет скорее об общем увеличении эффективности работы налоговой и уже на этом фоне становятся более заметными отдельные моменты. Так, по мнению партнера PwC в России, председателя комитета «Деловой России» по налоговой и бюджетной политике Кирилла Никитина, все перечисленное — изменения совершенно разного порядка. Представитель «Деловой России» настроен оптимистически: «В случае с дроблением — ничего нового, а в случае с осмотром компьютеров — это вещь незначительная, но немного странная. Мы привыкли к тому, что осмотр компьютеров и изъятие жестких дисков — это меры из арсенала правоохранительных органов, а не налоговых. Это все, на мой взгляд, частные элементы, которые не носят системного характера, к тому же у нас суды весьма неожиданно иногда интерпретируют налоговое законодательство».
В целом же юристы связывают появление новых механизмов контролирования бизнеса с необходимостью снижать бюджетный дефицит, о чем постоянно говорит Минфин: от ФНС в текущих условиях ждут обеспечения бесперебойного поступления денег в казну. И тенденции явно свидетельствуют об усилении контроля над бизнесом и ростом налоговых доначислений. Средний показатель доначислений по одной выездной налоговой проверке за 2016 год составил 13,7 млн рублей, а по первому кварталу 2017-го — уже 17,1 млн.
Бьют в точку
«Ощущение относительно усиления контроля правильное. Но более корректным было бы говорить не об ужесточении работы контрольных органов, а о появлении на вооружении у налоговой службы более точечных инструментов по установлению факта налогового правонарушения», — говорит руководитель департамента налоговой безопасности, международного планирования и развития КСК групп Роман Шишкин. Речь идет о том, что действующие электронные ресурсы (системы АСК НДС-2, АИС «Налог-3», контроль электронных касс, подлежащих штрихкодированию товаров, проверка цепочки движения импортной продукции и т. д.), а также межведомственный обмен информацией с правоохранительными органами и банками отлично помогают налоговому инспектору выявлять наиболее рискованные с налоговой точки зрения зоны деятельности конкретной компании. «В рамках проводимых проверок ФНС России ставит целью не только доначисление определенной суммы налогов, но и обеспечение поступления данной суммы в бюджет (поиск аффилированных лиц и фактов вывода активов после начала проведения налоговой проверки, привлечение виновных лиц к субсидиарной ответственности и так далее)», — отмечает Роман Шишкин. Хотя, как добавляет представитель КСК групп, одновременно налоговая служба теперь намного меньше интересуется добросовестными налогоплательщиками — об этом говорят результаты применения так называемого риск-ориентированного подхода к отбору налогоплательщиков для проверок. Ежегодно выездных налоговых проверок становится на 10–15% меньше.
Однако не все согласны с этой точкой зрения. Президент общероссийской общественной организации малого и среднего предпринимательства «Опора России» Александр Калинин считает, что новый виток ужесточения налогового администрирования все-таки имеет место. По его мнению, как раз решение Конституционного суда по дроблению бизнеса очень показательный пример. «Это может стать прецедентом, — опасается глава “Опоры”. — Очень часто налоговая смотрит на аффилированность, поэтому риски весьма высоки в семье: если сын ведет бизнес, отец ведет бизнес, то могут объединить бизнесы и доначислить налоги. Другой момент: когда бизнес развивается — открываются дочерние предприятия с партнерами. Налоговая может в таких случаях посчитать, что это один бизнес, что он должен находиться на общей системе налогообложения, и доначислить налоги за весь период деятельности».
Было ли преднамеренным уклонение от налогов в деле «Мастер-инструмента» и насколько законно такое дробление бизнеса, сказать трудно. С одной стороны, обанкротилось законно работающее предприятие, соблюдающее существующие законы. С другой — подчас почти всех родственников и друзей записывают в индивидуальные предприниматели — чтобы пользоваться льготными режимами налогообложения. Одно неоспоримо: способность налоговой выявлять подобные случаев резко возросла. Роман Шишкин приводит еще один пример широких возможностей налоговой службы и готовности иностранных налоговых органов обмениваться информацией: налоговый орган смог доказать, что заключенный с иностранным принципалом агентский договор носил формальный характер, весь объем оказываемых туроператором услуг выполнял российский налогоплательщик, следовательно, в налоговую базу должны были попадать все полученные от покупателей суммы, а не в размере агентского вознаграждения. Такие выводы были сделаны на основании информации от государственных органов Швейцарии, Италии и Австрии, а дополнительно был проведен анализ интернет-сайтов, исследована аффилированность и пересечения по персоналу, рассмотрены IP-адреса сотрудников (!). «Помимо налоговых санкций руководитель компании был привлечен к субсидиарной ответственности более чем на миллиард рублей», — заключает Роман Шишкин и напоминает: теперь, если установлено формальное разделение бизнеса и отсутствие экономической цели у отдельных операций, суды поддерживают позицию налоговых органов и признают законным доначисление налогов. Весь вопрос в том, сможет ли налогоплательщик доказать свою добросовестность: г-н Шишкин приводит в пример одно из самых громких дел по так называемым сомнительным контрагентам, рассмотренное на уровне Верховного суда, — дело компании «Центррегиоуголь». Она смогла доказать, что действительно поставляла угольную продукцию и что не имела возможности нести ответственность за деятельность третьих лиц. Товар направлялся от поставщика не напрямую клиенту, а сразу в адрес его конечных покупателей, но в деле имелись железнодорожные накладные и иные товаросопроводительные документы, подтверждающие факт перевозки товара, с привлечением РЖД в качестве перевозчика и реальной экспедиторской компании в качестве грузоотправителя.
Экономия на процессе
В конце июля были опубликованы совместные рекомендации Следственного комитета и Федеральной налоговой службы «Об исследовании и доказывании фактов умышленной неуплаты или неполной уплаты сумм налога (сбора)», к ним прибавился и закон о необоснованной налоговой выгоде. С одной стороны, и то и другое, безусловно, шаг вперед: рекомендации публичны и доступны налогоплательщикам, а новый закон упорядочивает то, что ранее было только в судебной практике. С другой — у налоговой все еще остается право достаточно широко трактовать необоснованную налоговую выгоду, да еще от нее хотят, чтобы она собирала материал для уголовно-процессуальных дел.
«Особое внимание налогоплательщики должны уделять судебной практике в части трактовки конкретных положений и отсутствию формальной оценки представленных документов (судебная доктрина приоритета существа над формой), — предупреждает Роман Шишкин. — В рамках оценки правомерности доначислений будет учитываться конечная цель сторон сделки и умышленная направленность на уклонение от налогообложения, а не формальный пакет составленных документов». Бизнесмен должен понимать, что в рамках каждой сделки станут анализировать обстоятельства, доказывающие или опровергающие ее реальность.
«Деловая Россия» принимала активнейшее участие в разработке законодательства о необоснованной налоговой выгоде и существенно на него повлияла. По словам Кирилла Никитина, от того законопроекта, который был представлен на рассмотрение в феврале, осталось примерно 15% и самые вопиющие и одиозные нормы были из него устранены при активном диалоге с налогоплательщиками, экспертным сообществом и авторами законопроекта. Но теперь вопрос в том, как этот закон будет применяться. «При согласовании компромиссной версии мы отметили, что необходимо в течение года провести мониторинг правоприменительной практики и вернуться к тому, как он работает на практике. Надеемся, был найден компромисс, который позволяет налоговым органам чувствовать себя комфортно, ожидая от налогоплательщика, что он будет контролировать добросовестность своих контрагентов. Это увеличивает бремя, возлагаемое на налогоплательщика, но мы относимся со сдержанным оптимизмом к этому законопроекту, потому что рассчитываем, что одновременно прекратится практика предъявления претензий по контрагентам третьего и далее звеньев, и будем внимательно наблюдать за правоприменительной практикой», — говорят в «Деловой России». Кроме того, налоговики на местах, когда им не нравится цена сделки, начинают придумывать «необоснованную налоговую выгоду», поскольку контроль трансфертных цен находится в ведении центрального аппарата ФНС.
«Что касается совместных рекомендаций Следственного комитета и Федеральной налоговой службы, то тут тоже сложно дать однозначную оценку, — констатирует Никитин. — На самом деле всех добросовестных налогоплательщиков напрягает ситуация, когда Налоговый комитет вменяет налоговым инспекторам не только проверку соблюдения налогового законодательства, но и подготовку базы для доказательства вины, виновности, притом что эти понятия различаются в налоговом и уголовном законодательствах. С другой стороны, понятна позиция государственных органов: если вы уже делаете работу, то делайте ее так, чтобы не обследовать любые обстоятельства один раз для налогового контроля, другой — для уголовно-процессуального дела. Мы относимся к этому весьма осторожно, фактически это некий призыв к тому, чтобы создавать доказательную базу для применения более жестких санкций».
Никто не хочет расти
Наращивать сбор налогов можно разными путями: например, в «Опору России» стали поступать жалобы, что в рамках полицейской проверки у компании изымают документы и на их основе доначисляют налоги за пять лет — то есть смотрят гораздо глубже, чем предписано Налоговым кодексом, ведь в рамках налоговой проверки можно проверять документы за три года. Раньше в Уголовном кодексе была норма, что дело по неуплате налогов возбуждают только по результатам налоговой проверки. Сейчас это можно делать и без предварительной налоговой проверки.
Кроме того, налоговая, по словам представителя «Опоры России», сейчас стала достаточно широко практиковать блокировку счета в банке за недоимку, причем есть случаи, когда счет блокируется из-за неуплаты налогов меньше тысячи рублей. Предприниматель, как правило, такую недоимку сразу оплачивает, но блокировку могут не снимать в течение месяца — действующие нормы это позволяют. Таких случаев достаточно много, причем их число выросло в первом квартале этого года, когда налоговая начала администрировать платежи, которые раньше шли в ПФР. При этом база данных ПРФ не была должным образом верифицирована, задолженность не проверена, а счет блокируется.
Особенно сильно рвение налоговой ощущают средние и малые предприятия. Микробизнес имеет налоговые льготы, крупный — ресурсы, чтобы справиться с административной нагрузкой, а средним и малым будет плохо, если они попадут под пристальное внимание. Все это скажется на желании предпринимателей расти и диверсифицировать бизнес. «Из шести миллионов предприятий малого и среднего бизнеса 98 процентов — это микробизнес, работающий на спецрежимах, а малым и средним особо никто не хочет становиться», — резюмирует Александр Калинин.
