В мире происходит бум новой школьной архитектуры. В Финляндии и Норвегии, в Англии и США постоянно появляются оригинальные проекты, авторы которых пытаются найти ответ на вопрос, что такое школа XXI века. И как создавать пространства, мотивирующие к учебе и развивающие личность.
Вплоть до последнего времени Россия была вне этого процесса. Большинство школ возводилось по типовым, еще советским проектам, и по большому счету школьных зданий мирового уровня почти не было. Но недавно ситуация начала меняться. Частные застройщики возвели несколько интересных и современных зданий. Два года назад стартовал масштабный государственный проект строительства школ. Можно сказать, что сегодня формируется облик российской школы XXI века.
Типовые проекты устарели
Большой интерес к школьной архитектуре и перезапуск системы строительства образовательных объектов связан с двумя явлениями. Первое — вышеупомянутый мегапроект: в конце 2015 года правительство России утвердило программу модернизации школьной инфраструктуры. В прошлом году эта программа стала составной частью приоритетного проекта «Создание современной образовательной среды для школьников». Планы внушительные: к 2025 году в стране планируется создать 6,6 млн новых мест в школах.
Главная цель проекта — обеспечить российским школьникам современную образовательную среду и перевести всех учащихся на обучение в одну смену. Из этих 6,6 млн мест 4,6 млн предназначены для перевода детей на обучение в одну смену, а еще 2 млн — для переезда детей в новые школы.
Программа требует грандиозных инвестиций: общий объем финансирования за десять лет составит более 2,6 трлн рублей. Из них 1,9 трлн должны поступить из федерального бюджета, а 0,7 трлн — из бюджетов субъектов федерации. Эти затраты сопоставимы с годовым военным бюджетом страны, они почти вдвое превышают затраты на подготовку сочинской Олимпиады.
В 2017 году в рамках приоритетного проекта школы будут построены в семи пилотных регионах, на это будет потрачено 55 млрд рублей. Начиная с 2018 года инвестиции вырастут кратно. В 2019-м, например, на строительство школ будет потрачено более 390 млрд рублей.
Резкий рост объемов школьного строительства совпал с моментом, когда пришло время переосмыслить понятие «российская школа».
В течение первых двадцати постсоветских лет строительство школ преимущественно велось по типовым проектам времен СССР. Но сегодня строить как прежде уже нельзя. Советские проекты перестали вписываться в изменившиеся нормативы. Россия подписала конвенцию ООН «О правах инвалидов» и с 2011 года приступила к формированию безбарьерной среды. Это означает, что в каждой новой школе должен быть лифт, а в типовых советских проектах он не предусмотрен. Согласно новому Федеральному образовательному стандарту, периодичность занятий физкультурой выросла с двух до трех раз в неделю, а значит, спортзалов в новых школах должно быть больше. Наконец, серьезно изменились санитарные нормы.
Так что уже с 2011 года строить школы по старым типовым проектам нельзя. Интересно, что дольше всех держалась Москва: по ходатайству столичного правительства старые проекты согласовывались до 2013 года, пока Мосгорстройнадзор не прекратили эту практику как не соответствующую законодательству.
Собственно, с этого времени и начались первые эксперименты с новой школьной архитектурой.
От школы-фабрики к школе-городу
Школьная архитектура становится другой не только из-за изменения нормативов. Парадигма образования меняется во всем мире, а вместе с ней трансформируются и школьные пространства. Все чаще говорят, что образовательная среда современной школы — важный инструмент обучения и формирования личности.
Ведущий советник Аналитического центра при правительстве РФ Инна Каракчиева отмечает три главных тренда в школьном образовании: индивидуализация обучения, многообразие образовательных программ и высокая скорость изменений (появление новых компетенций, навыков, изменение запросов на образование и т. д.). Соответственно меняется и архитектура школ.
Во-первых, крайне важным становится многообразие пространств. Вместо одинаковых коридоров и классов появляется целый спектр пространств: от атриума, который может быть чем-то вроде городской площади, до укромных помещений для отдыха или индивидуальной учебы. То есть в школе у ребенка должна быть возможность и активно общаться, и побыть в уединении. Многообразные пространства для общения становятся отличительной чертой новой школы, ведь способность к коммуникации выходит сегодня на первый план.
Во-вторых, образовательные пространства становятся гибкими, трансформируемыми. Несколько классов могут объединяться в единое пространство для лекции или мастер-класса. Актовый зал при необходимости присоединяется к школьному холлу. Гибкости позволяет добиться нескольких целей. Школа может приспосабливаться к быстрым изменениям, а пространства перекомпоновываются под новые форматы обучения. Наконец, трансформируемость позволяет повысить коэффициент использования пространств. Например, привычные актовые залы заполнены лишь несколько раз в месяц, а трансформируемые можно делить на части и более плотно загружать разными активностями.
В-третьих, на первый план выходит дружелюбность пространств и создание домашней атмосферы. Школы сегодня конкурируют с разными типами объектов, например с торговыми центрами. Школьники с удовольствием проводят в торговых центрах свободное время. Чтобы не проиграть в конкуренции, школа должна быть таким же сложным по структуре пространством, разнообразным и интересным.
Наконец, современная школа все чаще несет и новую функцию: она становится центром городского района. Например, в новых спальных районах практически всегда наблюдается дефицит социальной инфраструктуры. Местные жители в выходные и по вечерам могли бы использовать школьную инфраструктуру для занятий спортом и искусством, для проведения мастер-классов, встреч. В Финляндии, например, школы часто служат локальными комьюнити-центрами. Учитывая бедную архитектуру новых спальных районов, школы могли бы быть и градостроительными доминантами.
Чем новая школьная архитектура отличается от старой? Часто говорят о переходе от школы-фабрики к школе-городу или даже школе-парку. Именно такой концепции придерживается и директор строящейся в Иркутске «Умной школы» Марк Сартан: «У школы индустриальной эпохи безликий вид типового здания. Это похоже на завод и казарму. Равномерное, скучное распределение по фасаду одинаковых окон, единый вход-портал, одинаковый размер классных комнат, прямые пустые коридоры, монотонные цветовые решения. Это все признаки производства, это фактически завод по производству человеческого материала, скажем честно, методом конвейерно-групповой обработки. Знаменитый клип Pink Floyd “We don't need no education” из фильма “The Wall” блестяще раскрывает эту метафору школьного конвейера. Современная школа прозрачна, зонирована, окрашена, не монотонна. За ней стоят другие метафоры. Скорее школа-город. Если ты гражданин, живущий в городе, то ты принимаешь участие в жизни, которая вокруг тебя проистекает, у тебя есть собственная воля и права. Или школа-парк, которая учит тому, что ты автор свой жизни. Потому что парк — это место, где ты можешь формировать пространство, маршруты».
Новый взгляд на школу
Наглядный пример новой школьной архитектуры — «Хорошкола», возведенная к 1 сентября компанией «Крост» на северо-западе Москвы. Начать с того, что у комплекса нестандартные фасады, причем у каждой части здания свои. Это создает особое настроение и превращает школу в одну из архитектурных доминант района.
Уже на подходе к школе видно, как много в ней стекла. В некоторых коридорах и классах окна занимают все пространство стены — от пола до потолка. Из большинства точек в здании, благодаря планировке и большой площади остекления, открываются дальние перспективы или панорамные виды. Это делает пространства открытыми, проницаемыми.
«Хорошкола» имеет целую палитру общественных пространств. Центральный элемент — большой атриум, место для общения и досуга. Это пространство активных коммуникаций. Для общения старшеклассников на верхнем этаже создается специальное пространство — форум. По контрасту с шумными местами есть пространства для уединения, где можно почитать или позаниматься.
От «Хорошколы» как детского учреждения ожидаешь обилия красок. Но за несколько дней до 1 сентября буйства красок не замечаешь: все умеренно, почти пресно. И это не случайно. «Было много ярких и нестандартных идей насчет интерьеров. Но потом мы поняли, что правильно разделить здание на хард- и софт-составляющие. Хард — основная структура здания — должна быть умышленно нейтральна. Это позволит ей не устареть, — говорит заместитель генерального директора концерна “Крост” Денис Капралов. — За счет сменного софта — покраски стен, мебели, арт-объектов и прочего — можно создать нужную атмосферу».
В «Хорошколе» оставлено место для большого блока дополнительного образования. После уроков дети смогут заниматься спортом, искусством и наукой, не выходя из здания. Помимо понятных плюсов такой подход имеет важный градостроительный аспект. Ежедневно десятки тысяч матерей, «работающих» водителями собственных детей, развозят их после школы по кружкам и секциям. Это создает пробки на дорогах, дети утомляются, матери загружены ненужной работой. Крупные школы с мощным блоком дополнительного образования способны несколько снизить остроту этих проблем.
«Хорошкола» — редкий образовательный проект, который изначально замышлялся не как изолированное здание, а как объект, который может работать на весь район. Спортивные функции выделены в блок с собственным входом. Жители района смогут пользоваться бассейном и спортивными залами.
В новой школе огромное внимание уделяется вопросам света и акустики. Именно от них во многом и зависит, будут ли дети уставать на уроках, смогут ли они сконцентрироваться на учебе. В учебных классах «Хорошколы» установлены специальные акустические панели. К слову, тема школьной акустики весьма популярна сегодня в Скандинавии. «Ученые давно показали связь между успеваемостью школьников и акустическими свойствами учебных пространств. Плохая акустика делает речь учителя менее разборчивой, школьники быстро устают и перестают следить за ходом его мысли. Особенно от этого страдают ученики, сидящие на последних партах, а у преподавателей больший уровень шума, связанный с плохой акустикой, вызывает повышенный стресс. В Северной и Западной Европе акустические требования в школах уже давно закреплены в обязательных национальных стандартах; возможно, и в России пришла пора задуматься об акустике в образовательных учреждениях», — говорит Константин Старобинский, директор бизнес-подразделения «Экофон» компании «Сен-Гобен» в России и СНГ.
«Хорошкола» — частный проект, и сразу видно, что ее уровень намного выше, чем в среднем у новых муниципальных школ. Но «Хорошкола» интересна не только как ориентир и высказывание на тему, что такое современная российская школа. Большинство элементов этой школы могут быть и в составе муниципального образовательного здания, причем при правильной оптимизации стоить такая школа будет не намного больше, чем типовая. В Финляндии и Англии, например, за последние годы построено немало необычных и высококлассных школ за счет бюджета.
Лучшее — детям?
Мегапроект по строительству новых школ в перспективе мог бы стать явлением, консолидирующим нацию. Тезис «лучшее —детям» не может вызывать отрицания по определению. Если бы задача ставилась так: как «построить лучшие в мире школы», — тогда были бы уместны даже такие громкие слова, как «проектирование будущего» и «ответ на цивилизационный вызов». Однако пока есть несколько аспектов, не позволяющих считать школьный мегапроект действительно прорывным.
При строительстве школ пока присутствует привычный примат количества над качеством. Это похоже на ситуацию с жильем: после десятилетнего упора на количество построенных квадратных метров власти, по крайней мере на словах, стали признавать, что строительство панельных многоэтажных гетто — это путь в никуда.
Региональные власти обычно заинтересованы в строительстве школ с наименьшими затратами. Если судить по столичной практике, то экономия достигается несколькими способами. Школы строятся только большие, с количеством учеников под тысячу человек, — в таких проектах удельная стоимость строительства на одного ученика минимальна. Жестко ограничивается и предельная стоимость на одного ученика: в Москве это 1,2–1,3 млн рублей на школьника с учетом отделки и оборудования.
Столичные власти серьезно ограничили и площадь на одного ученика. Это крайне необычный феномен: в XX веке эта площадь в советских школах только росла, а теперь в Москве она планомерно снижается. За счет экономии средств и площадей архитекторы и строители оказываются в крайне сложной ситуации. «Школы настолько “высушены” по площади, что задача архитектора — впихнуть все необходимые пространства в прямоугольную коробку. Почти все архитектурные элементы, хоть как-то удорожающие проект, практически исключены. Архитектор может выразиться только в раскраске фасада. Жесткое ограничение по стоимости заставляет использовать самые дешевые материалы. О кирпиче, натуральном камне или о чем-то более или менее интересном не может идти и речи, используем только дешевый вентилируемый фасад», — говорит один из архитекторов, участвующий в муниципальном строительстве.
Экономия — вещь необходимая для муниципального строительства. Но в данном случае речь идет об объектах, в которых дети будут проводить треть своего времени. При этом известно, что в общих затратах на здание в течение всего срока его жизни на стройку приходится всего 20–30%. Однако такая оценка у нас не применяется, цель одна — построить подешевле.
Крайне опасной выглядит и идея строительства типовых школьных зданий по всей стране. Ее корень все в той же экономии: у типовой школы понятная, когда-то уже утвержденная себестоимость. «Чиновники не умеют контролировать стоимость строительства и поэтому боятся школ по индивидуальным проектам», — говорит один из застройщиков. При этом опыт частных школ столичного региона свидетельствует, что привлечение сильных архитекторов и подрядчиков в сочетании с профессионализмом заказчика позволяет строить частные школы по индивидуальным проектам по ценам, практически не отличающимся от муниципальных. Исследование Аналитического центра при правительстве РФ подтверждает это: школы по индивидуальным проектам могут быть не дороже типовых.
Минусы перехода на типовое строительство понятны. Страна отказывается от творчества, живого эксперимента, поиска новых путей и полностью отдается рутине постройки зданий, похожих друг на друга как две капли воды. И тем не менее год назад федеральные власти были близки к принятию решения о типовом строительстве школ. Помешало два обстоятельства: во-первых, они не смогли сформировать пул проектов для тиражирования, а во-вторых, в новых условиях, когда большинство строительных площадок имеют сложные формы, строить на них типовые школы крайне сложно.
Специфический риск связан с непониманием региональными властями демографической ситуации и неспособностью вести диалог с общественностью по поводу запроса на школы. Это может привести к тому, что в некоторых регионах новые школы надолго останутся сильно недозагруженными. Практики же временного использования части помещений школ под другие функции пока нет.
Наконец, очевидно, что мегапроект стоимостью два триллиона рублей пока плохо подкреплен содержательно. Концептуальный документ «Функциональные требования к современным образовательным пространствам школы» пока не принят. Вокруг проекта нет общественной дискуссии, не слышно голоса российских ученых.
Хотя тем для обсуждения хватает. Например, как архитектура школы влияет на поведение и развитие ребенка, на его психику? Как формировать комфортные и интересные школьные пространства, куда ребенок будет приходить с удовольствием? Может ли архитектура быть эффективным инструментом формирования личности? Как при проектировании школ использовать последние достижения науки о человеке? Ответы на эти вопросы еще предстоит искать в ближайшие годы.
