Сколько ни читаю рассуждений о предстоящих в марте президентских выборах, как-то не попадаются мне гадания об их исходе. Что провластные, что оппозиционные, что какие хотите авторы — все понимают: в объективной реальности, данной нам в ощущениях, победит В. В. Путин. Оппозиционеры, правда, обычно добавляют, что выборы будут ненастоящие, настоящими же они стали бы только с момента регистрации для участия в них А. А. Навального. Независимо от степени обоснованности такого утверждения оно ничего не меняет: в том, что и выборы с участием Навального нынешний президент безусловно выиграл бы, никто, мне кажется, всерьёз не усомнился. Как раз поэтому, надо полагать, и самих рассуждений о мартовских выборах до самого последнего времени было не так чтобы много: предопределённость результата никаким состязаниям не добавляет интереса. Вот на таком фоне и случилась новость о намерении К. А. Собчак поучаствовать в президентской гонке. На шансах победителя новость эта, разумеется, никак не сказалась, но наверняка скажется на некоторых других вещах: к лучшему в вещах второстепенных, к худшему — в важных.

К лучшему — это не только про пресловутый «оживляж», негустой и едва ли долговременный. Для двух категорий наших сограждан выскочившая на арену Собчак и вправду интересна, а то и жизненно важна. Во-первых, это люди, соскучившиеся по тому цирку с конями, который в девяностые годы назывался у нас политтехнологией. Речь не только о зарабатывавших этим ремеслом, но и о тех, кто искренне считал всевозможные манипуляции, большей частью замешенные на вранье, настоящей политикой, проявлением богатства и разнообразия общественной жизни. Во-вторых, это люди, прямо или косвенно участвующие в борьбе за передел влияния в правительстве и/или среди так называемых системных либералов (множества пересекающиеся, но не совпадающие). Не боясь ошибиться, предсказываю оживлённые дискуссии о разного рода потерях, которыми возможное развитие кампании Собчак чревато для Кудрина или для Медведева. Общим местом стало возможное вытеснение новой оппозиционеркой на обочину вечного Жириновского, но это совсем уж побочное соображение: лидеры меньших думских партий в любом случае дорабатывают свой ресурс. А вот вполне сбыточное утверждение Собчак в качестве главного рупора «либеральной» фронды — опция свежая; и отдельным системным либералам, и всему их сообществу в целом она по-новому спутает карты.

Подчеркнём, что политтехнология у нас — особенно в том её изводе, мастера которого уже работают в штабе Собчак, — есть не вспомогательная часть политической жизни, но наглый субститут политики как таковой, подменяющий всякое содержание политической борьбы трюкачеством, если не шулерством. Поэтому для того абсолютного большинства наших сограждан, которое не только не зарабатывает этим ремеслом, но не видит в нём даже и зрелищного интереса, демонстративная реанимация политтехнологии есть дурная новость, ибо автоматически означает дальнейшее вытеснение из общественного пространства проблем политических, то есть на самом деле важных для каждого. В прописях пишут, что президентские выборы призваны обеспечить мирную передачу власти в соответствии с волей большинства избирателей. Так оно, в общем, и есть (хотя не всегда: с этой точки зрения недавние выборы в США безнадёжно провалились), но у выборов первого лица есть ещё один, не многим менее важный смысл: это идеальное время для формулировки важнейших проблем — не дня, не недели, а как минимум предстоящего президентского срока — и для обсуждения наилучших способов решения этих проблем. Если не делать этого даже во время президентской кампании, так когда же это делать? А нам будут предлагать для обсуждения трюки, изобретаемые штабистами решительной блондинки. «Песок — неважная замена овсу».

Необходимость стратегического взгляда на ситуацию, казалось бы совершенно очевидная, очевидна почему-то не всем. Чрезвычайно характерны в этом смысле более или менее открытые призывы поскорее примириться с Западом (в этом духе уже успела поговорить и Собчак). Что ж, расскажите поподробнее и подлиннее: как вы предлагаете это делать? Запад вполне однозначно показал, что готов счесть примирением только капитуляцию; так как собираетесь капитулировать, что и каким манером сдавать, на каких рубежах и какими силами остановиться? Никак не менее сложна и внутриполитическая проблематика, о которой тоже никакого длинного — в смысле временно́го горизонта — разговора почему-то не ведётся. Механизмы властвования и воспроизводства (возможно, слишком оптимистическое слово в этом контексте) национальной элиты не отработаны; отдельные элементы этих механизмов: формальные, то есть демократические, и действительные, то есть сословные и клановые, – друг с другом увязаны слабо и ненадёжно; в сущности, одним только действующим президентом. Что тут можно и нужно сделать в ближайший год? в ближайшие шесть лет? Да и вообще, по одному тому хотя бы, что мы собираемся тесно партнёрствовать с восточным соседом, нам пора увеличивать свои горизонты планирования до китайских образцов. Каковы наши долгосрочные — пусть для начала не на пятьдесят, а на двадцать лет — цели во внутренней и во внешней политике? Но об этом никто не говорит — увы, даже не потому, что, как в советские времена, разработки на перспективу непременно засекречивают, а потому, что их просто нету, достойных предъявления разработок.

Конечно, не в Собчак тут главная беда — на обсуждении стратегических проблем её присутствие скажется всё-таки очень незначительно. А вот в чём оно скажется заметно — это в дальнейшей украинизации атмосферы. Я посмотрел все полтора часа интервью претендентки Ю. А. Дудю: бранчливые, крайне агрессивные интонации, неостановимое и безапелляционное пустословие — всё то же, что, к сожалению, уже не один месяц демонстрируют на ток-шоу федеральных каналов нанятые украинские «эксперты». Повышение статуса такого типа разговоров с уровня безответственных политбазаров на уровень президентской кампании — весьма неприятная перемена. Одна надежда: так быстрее надоест. Но ведь тогда г-жа Собчак весной даже и явку не повысит.

(О выдвижении Ксении Собчак читайте также на стр. 44.)