В 2005 году в Самарский государственный аэрокосмический университет (СГАУ, сейчас — Самарский университет) приехал учиться Эмиль Райа из Ливана. У себя на родине он стал одним из трех сильнейших школьников на олимпиаде по математике, и в качестве поощрения юному таланту предложили стипендию на учебу в России.
Закончив СГАУ по специальности «конструктор авиационных двигателей», Эмиль через некоторое время поступил на работу в одну из известнейших мировых двигателестроительных компаний — британскую Rolls-Royce. При этом Райя не скрывает, что выиграть конкурс 60 человек на место на эту работу ему помогло образование, которое он получил в России. «Благодаря отличным знаниям по теории конструкции и производства двигателей я не только легко прошел конкурсный отбор, но понял, что могу работать в разных инженерных отделах корпорации. А позже стало ясно, что гораздо больше мне пригодились навыки инженерного мышления, привитые в Самаре, и умение работать в программных пакетах для моделирования рабочих процессов в двигателе, например CFD», — говорит Райа, который сейчас работает в главном конструкторском отделе Rolls-Royce PLC в Дерби.
Разворот на рейтинг
И таких историй успеха иностранцев, выучившихся в России, можно привести множество. Несмотря на критику, советская высшая школа, особенно инженерная, продолжает выпускать качественных специалистов, обладающих фундаментальными знаниями и системным мышлением, что выгодно отличает их в глазах и западных, и восточных работодателей.
Сами университеты при этом на месте не стоят. «Мы намерены в ближайшее время преобразовать учебный процесс под математические стандарты Кембриджа: серьезно увеличим объемы математики и физики на первых курсах. А для этого нам нужны абитуриенты с высокими баллами ЕГЭ по этим предметам. Чтобы студенты были готовы к 3D-моделированию в проектировании, они должны глубоко понимать физику и обладать обширным математическим аппаратом», — говорит научный руководитель Эмиля Райа профессор Самарского университета Александр Ермаков.
Проблема в другом. Наши вузы, в том числе ведущие, исторически создавались как образовательные центры для массовой подготовки высококвалифицированных специалистов. А западная модель университетов, которую теперь перенял и Восток, предполагает развитие университетов прежде всего как научных центров и своеобразных «гнезд» для подготовки национальных (мировых) элит.
Это не хорошо и не плохо. Это другая модель, под которую ускоренными темпами сейчас пытаются подстроиться российские университеты. И для этого надо пройти путь, который Гарвард и Кембридж преодолевали столетиями, за пару десятков лет.
В результате получается парадокс. Вьетнамцам, китайцам, индусам, перуанцам, ливанцам образование в России по-прежнему дает шанс получить хороший пакет практических знаний. Но вовсе не факт, что Эмиль Райа поехал бы учиться в Россию сейчас. Потому что, посмотрев в мировую таблицу рейтингов университетов, он увидел бы, что большинство университетов России, обладающие уникальными мировыми образовательными компетенциями, располагаются в группе университетов из «развивающихся стран» (см. таблицу). И нужны очень большие усилия, чтобы убедить зарубежных студентов, которые еще десяток лет назад без раздумий поехали бы учиться в Россию, что рейтинг и качество образования — это не одно и то же. Не будем приводить в пример англосаксонские университеты — для наших вузов это слишком больная тема. Но даже китайские вузы в мировых рейтингах сейчас на голову обходят российские как по количеству университетов, попадающих в рейтингуемую часть, так и по местам, занимаемым ими в этих рейтингах.
Переходим на английский
Еще раз подчеркнем, что место университета в глобальном рейтинге и качество образования, которое он дает студентам, — вещи разные. Мировые университетские рейтинги, появившиеся в начале века, по сути, являются инструментом для привлечения в тот или иной университет наиболее талантливой молодежи и профессуры со всего света. А вместе с ними и денег для развития национальных экономик стран, где они находятся.
Это прекрасно поняли в том же Китае, сотворив в 2003 году ARWU (Шанхайский рейтинг) — первый из трех рейтингов, ныне признанных глобальными. В основе этого рейтинга тоже лежит англосаксонская модель университета, поэтому китайские вузы быстро наращивают свое присутствие и в QS, и в THU и за счет этого активно привлекают студентов из Азии (в том числе из стран постсоветского пространства), Африки и с Ближнего Востока. То есть из тех мест, которые традиционно поставляли абитуриентов для советско-российской высшей школы.
Российские вузы, хоть и с некоторым опозданием, тоже включились в гонку за иностранными студентами. Речь идет не об МГУ с РУДН — там с этим никогда проблем не было. Речь идет о разворачивании целенаправленного массового привлечения студентов из дальнего зарубежья в тех вузах, где задача интернационализации обучения раньше не ставилась.
В Высшей школе экономики, например, прием иностранцев на бакалавриат начался в 2012 году, в магистратуру — в 2013-м. «Первоначально пропорция в приеме была смещена в сторону граждан из стран СНГ, они составляли практически сто процентов. Но уже в 2015 году, с появлением англоязычных магистерских программ, программ академической мобильности, включенного обучения, краткосрочных летних программ, пропорция стала меняться. Сейчас граждане из стран дальнего зарубежья — это 40 процентов от приема иностранцев на магистерские программы», — рассказал «Эксперту» проректор НИУ ВШЭ Иван Простаков. При этом большинство иностранных студентов главной причиной выбора НИУ ВШЭ указали репутацию университета и репутацию учебной программы, которую они выбрали.
На репутацию вуза как главный приоритет его выбора иностранными студентам ссылается и Новосибирский государственный университет. «НГУ известен во всем мире высоким уровнем научных исследований. Именно возможность заниматься наукой, слушать лекции ученых с мировым именем и получать фундаментальные знания привлекает зарубежных студентов в университет. Многие из них продолжают заниматься научной деятельностью и получают степень PhD. Несомненно, студентов привлекает и то, что НГУ находится в самом сердце Академгородка — всемирно известного научного центра», — сказал нам ректор НГУ Михаил Федорук, подчеркнув, что с 2009 года количество студентов из стран СНГ в НГУ выросло вдвое, студентов из дальнего зарубежья — в 2,6 раза.
Дальнейшая интернационализация российского высшего образования как в Москве, так и за ее пределами, очевидно, напрямую связана с развитием англоязычных образовательных программ, в том числе по принципам сетевого (дистанционного) обучения, и практикой «двойных дипломов», которые существенно расширяют возможности иностранного выпускника российского университета получить за пределами России высокооплачиваемую и престижную работу.
«Программы двойных дипломов вызывают большой интерес у наших иностранных студентов. В итоге они могут получить степень бакалавра или магистра двух университетов, например University of London и НИУ ВШЭ. Эти программы привлекательны и ценами, которые ниже по сравнению с европейскими. Иностранным студентам также будет доступна новая программа с южнокорейским Университетом Кёнхи “Экономика и политика Азии”», — говорит Иван Простаков.
НГУ, в свою очередь, вместе Хэйлунцзянским университетом (Харбин, Китай) реализует проект Китайско-российского института (КРИ), который поддерживается (в том числе финансово) на уровне Министерства образования и правительства КНР. На первый курс КРИ ежегодно поступают почти 200 китайских студентов, которые не только обучаются по специальности, но и овладевают русским языком. При должном усердии выпускники КРИ получают два диплома — Китайско-российского института и НГУ.
«Проект, в котором поначалу были только совместные образовательные программы уровня бакалавриата, растет и развивается. Сейчас в КРИ уже действует совместная магистратура, есть первые аспиранты НГУ — выпускники КРИ. Следующий этап — совместная аспирантура и расширение сотрудничества в области науки. Китайская и российская стороны заинтересованы в этом расширении, в создании совместных научных лабораторий», — убежден Михаил Федорук.
Эти три небольших примера из трех регионов России — Самары, Новосибирска и Москвы — говорят о том, что потенциал привлечения в российские университеты иностранных студентов на бакалавриат и магистратуру достаточно высок. Да, места наших университетов в мировых рейтинговых таблицах, составленных по ненашим правилам, невысоки. Но по-прежнему высока репутация образовательного компонента. И стоимость обучения и проживания, по крайней мере за пределами Москвы, ниже, чем в большинстве европейских стран.
При этом задача привлечения иностранных студентов не должна быть задачей только университетов или проектного офиса программы 5–100. Это должно стать целенаправленной государственной политикой с соответствующим финансированием по линии МИДа, Минобрнауки, неправительственных организаций и т. д. Потому что, по данным Institute of International Education, только в США иностранные студенты ежегодно оставляют более 20 млрд долларов. России эти деньги тоже не помешают.
