Грузчики, кладовщики, кассиры, вообще любые сотрудники, вплоть до самого низшего звена, — любого из них могут опросить налоговики в ходе выездной проверки, чтобы выяснить, не уходит ли ваша компания от налогов, искусственно разделив бизнес на несколько юрлиц. Борьба с дроблением бизнеса набирает обороты — для ФНС это один из способов увеличить поступления в бюджет, однако далеко не единственный. По расчетам РСПП, в следующем году предприятия могут дополнительно заплатить в бюджет от 60 до 100 млрд рублей (см. таблицу 1).
Острый вопрос
В ноябре главы четырех бизнес-объединений — РСПП, «Деловой России», ТПП и «Опоры России» — направили президенту Владимиру Путину письмо, в котором пожаловались на увеличение налоговой нагрузки, несмотря на то что еще в 2014 году было обещано этого не делать. В СМИ попала цифра из письма — 100 млрд рублей: именно на столько могут возрасти отчисления компаний в 2018 году. «Факт подписания совместного письма президенту России руководителями четырех ведущих деловых объединений является подтверждением и консолидированной позиции, и остроты вопроса, — сказал “Эксперту” президент Российского союза промышленников и предпринимателей Александр Шохин. — В ситуации, когда высок риск, что предложения об увеличении нагрузки на бизнес негативно повлияют на инвестиционную активность компаний и, соответственно, на темпы экономического роста, позиция должна быть единой». По словам главы РСПП, бизнес-сообщество продолжает надеяться на диалог с властью по этому вопросу. «Деловое сообщество и государство решают общую задачу — развитие экономики и обеспечение условий для достижения темпов роста выше среднемировых, — говорит г-н Шохин. — Учитывая, что подобный непрогнозируемый рост фискальной нагрузки снижает привлекательность российской юрисдикции при выборе места реализации новых проектов, уверенность бизнеса в будущем и в целом желание инвестировать, надеемся, что позиция предпринимателей будет услышана и приоритет будет отдаваться стимулирующим, а не фискальным решениям. По крайней мере, это можно будет сделать в бюджете на 2019 год и на трехлетку 2019–2012 годов».
Речь идет о повышении неналоговых платежей в 2018 году — тем не менее для бизнеса это те же налоги, просто с другим названием. Так, будет введен утилизационный сбор на средства производства тяжелого и энергетического машиностроения, хотя, уточняют в РСПП, до сих пор не определен даже перечень оборудования, с которого предполагается этот сбор взимать. Ставки утилизационного сбора на колесные и самоходные транспортные средств, а также на прицепы к ним будут повышены; на станки, ранее не облагавшиеся ввозными пошлинами, такие пошлины будут введены и т. д.
Сюрприз от Силуанова
Но больше всего бизнес возмутило внезапно, за три дня, проведенное через парламент решение передать льготу по налогу на движимое имущество в регионы. Напомним, сейчас компании не платят налог на движимое имущество — льготы по нему на федеральном уровне были введены в 2012 году. Теперь же, если в регионах не примут решение льготу сохранить, платить все-таки придется. Бизнес вполне справедливо волнуется: мало того, что у регионов большие долги (более двух триллионов рублей), так еще и Минфин собирается закрутить гайки и наказывать регионы за неэффективные льготы, выдавая им меньше дотаций. В таких условиях регионам проще не давать льготу по налогу на движимое имущество. Некоторые субъекты федерации — например, Московская, Липецкая и Ивановская области, Татарстан — обещали оставить льготу, но это редкие примеры.
«В основном в письме [четырех объединений президенту] речь идет об общем режиме налогообложения, — рассказал “Эксперту” президент Общероссийской общественной организации “Опора России” Александр Калинин. — С 2012 года была льгота по налогу на движимое имущество, это как раз оборудование и станки. Сейчас налог вернулся, хотя мы рассчитывали на то, что льгота останется еще хотя бы на год. Это было бы примерно 150 миллиардов рублей, но в результате обсуждений мы получили, что налог вернулся не со ставкой 2,2 процента, а со ставкой 1,1 процента. По нашим оценкам, это оставляет примерно 70 миллиардов рублей дополнительной нагрузки. Второе, что мы увидели, — это введение новых утилизационных сборов на станки, повышение утилизационных сборов на автомобили и колесную технику. Вместе утилизационные сборы и возвращение налога на движимое имущество, даже в половинном объеме, оценивается нами и остальными бизнес-объединениями в 100 миллиардов рублей».
Александр Шохин также подчеркивает: рост фискальной нагрузки особенно сильно скажется для инвестиционно активных компаний, вне зависимости от их размера или сферы деятельности.
Предприниматели справедливо удивились налоговым нововведениям: мало того, что министр финансов РФ Антон Силуанов неоднократно отмечал, что налоговая нагрузка должна оставаться предсказуемой, так и в «Основных направлениях бюджетной, налоговой и таможенно-тарифной политики на 2018 год и плановый период 2019–2020 гг.» говорится, что на первый план выходит цель «по обеспечению сбалансированного развития страны и расширению потенциала отечественной экономики», для чего, в числе прочего, нужны стабильные налоговые условия. Однако, судя по всему, ведомство Силуанова и предприниматели просто по-разному понимают понятия «предсказуемость» и «стабильность» — бизнес ждет, что размер платежей, которые он перечисляет государству, не будет расти, а Минфин понимает под стабильностью сохранение примерно той же конструкции налоговых и неналоговых платежей, что и раньше, но с постоянными усовершенствованиями с целью пополнения бюджета. Это подтвердило и выступление премьер-министра РФ Дмитрия Медведева: он заявил, что правительство выполнило обещание не повышать налоги для бизнеса. «Мы пообещали, что в течение текущего периода не будет меняться основа налоговой системы. И мы это выполнили, что бы там ни говорили, ни упрекали нас в том, что мы какие-то квазиналоговые платежи вводим», — уточнил премьер.
Слишком дорогое государство
К сожалению, именно «несущественные детали» и «какие-то квазиналоговые платежи» являются для бизнеса как раз основной заботой, что неудивительно: выплачивая их живыми деньгами, предприятие отказывает себе в чем-то другом — в обновлении фондов, расширении производства и т. д. Особенно чувствительны такие платежи, когда экономика находится не в самом лучшем состоянии, как сейчас, или же когда предприятие пытается активно расти и/или модернизироваться.
И хотя для правительства это может прозвучать странно, именно из всех платежей в совокупности складывается нагрузка на бизнес.
«Конечно, это увеличение налоговой нагрузки, — говорит Александр Калинин. — Самое неприятное, что объектом налогообложения фактически являются инвестиции. Это не налог с оборота, это налог на оборудование, на станки, на технологии. В результате мы получим снижение инвестиционной активности, потому что это будет дороже. Поэтому это и вызвало такую тревогу бизнес-сообщества».
«Подавляющее большинство неналоговых платежей носит все признаки регулируемых налоговым законодательством налогов или сборов, — говорит председатель комитета “Деловой России” по налоговой и бюджетной политике, директор Центра налоговой политики экономического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова Кирилл Никитин. — Однако позиционируются они как неналоговые, а значит, не регулируемые Налоговым кодексом. Соответственно, совершенно по-другому администрируются, в соответствующих нормативно-правовых актах хуже прописаны права плательщиков, уже чуть ли не всерьез обсуждается создание отдельного “неналогового налогового кодекса”. К тому же целесообразность этих платежей, особенно утилизационных сборов, весьма сомнительна. Какие мы себе задачи ставим: модернизация экономики или в очередной раз собрать деньги? До сих пор мы не увидели и нормальной статистики по тому, как они используются. Сколько было собрано, сколько из этих денег было использовано целевым образом — на ту же утилизацию, например? Или этот сбор только называется утилизационным, а на самом деле это очередной нецелевой побор?» Кирилл Никитин также напоминает о «Платоне» (плата за пользование дорожной инфраструктурой большегрузами), который по своему механизму — крайне современный, правильный платеж. Но когда он вводится не вместо, а в дополнение к топливным акцизам, утилизационному сбору, это уже перебор. «При этом даже государство косвенно признало, что этот сбор имеет налоговую природу, согласившись (не сразу), чтобы транспортный налог зачитывался против “Платона”. Это вызывает закономерное удивление бизнеса», — отмечает Никитин.
В «Основных направлениях…» приведены данные, согласно которым фискальная нагрузка в РФ ниже, чем в среднем по ОЭСР. При этом сама по себе налоговая нагрузка относительно ВВП в последние годы не росла (см. график 1). Руководитель направления «Фискальная политика» Экономической экспертной группы Александра Суслина поясняет, что показатель налоговой нагрузки снижался по мере снижения цен на нефть — с условных 32% ВВП в 2012 году до нынешних 29% ВВП.
Однако важен не только и не столько сам по себе показатель нагрузки, сколько роль, которую он играет в экономике, и состояние самой экономики. Заведующий отделом международных рынков капитала ИМЭМО РАН Яков Миркин категоричен: «В России тяжелейшие налоги. Две трети государств имеют меньшую фискальную нагрузку, чем Россия. Доходы “общего правительства” к ВВП в России — около 40 процентов ВВП (МВФ, Government finance Statistics). Полный аналог Бразилии (тоже 39 процентов), у которой как у “страны-близнеца” огромные проблемы с экономикой и финансовым сектором. У США — 32 процента, у Китая — 28,6 процентов». Но главное, все страны с темпами роста 4–6% имеют налоговое бремя гораздо меньше, чем у нас. «Конечно, можно и дальше говорить, что налоговая нагрузка в России цивилизованная, что она сопоставима с континентальной Европой. Но там развитые экономики, которые могут позволить себе расти не так быстро, со средней скоростью 0,5–1,5 процента в год. А мы — нет. Нам нужно сделать “полный вперед”, удешевить государство. Индикатор “конечное потребление государства / ВВП” в России зашкаливает и далеко опережает и Китай с его полуадминистративной системой, и даже США (сопоставимые данные МВФ)», — считает Миркин.
За чей счет бюджет
На XIII Всероссийском налоговом форуме, прошедшем на минувшей неделе, глава ФНС России Михаил Мишустин отчитался о том, как служба наращивает эффективность: за десять месяцев 2017 года она взыскала в консолидированный бюджет РФ на 19%, а в федеральный бюджет на 30% больше налогов, чем за аналогичный период 2016 года. Лидеры прироста — налог на прибыль и НДС.
Что касается НДС, то тут налоговики не нахвалятся программным комплексом АСК, цель которого — ловить однодневные фирмы и тех, кто пытается воспользоваться незаконными вычетами НДС. По данным самой ФНС, за время использования АСК НДС доля сомнительных операций снизилась с 8 до 1% от всего оборота, количество фирм-однодневок сократилось вдвое. В остальном усилия ФНС сейчас направлены на реформу контрольно-кассовой техники и систему маркировки товаров. А в перспективе у налоговиков — масштабный проект системы прослеживаемости вообще всех товаров. «Для бизнеса система может стать инструментом перехода к автоматизации, а в дальнейшем позволит сократить и значительно упростить отчетность», — надеется Мишустин.
На серьезный рост налоговых поступлений от ненефтегазового сектора ФНС и Минфин рассчитывают и в будущем — в основном за счет улучшения администрирования доходов и снижения доли теневого сектора. Минфин полагает, что налоговые поступления вследствие этого будут и дальше расти опережающими по отношению к росту экономики темпами.
Насколько это реально и долго ли продлится такой праздник? «Если объем поступлений растет быстрее, чем рост налоговой базы, может быть два возможных объяснения — рост налоговой нагрузки (то есть фактическое увеличение налоговых ставок) и улучшение качества налогового администрирования (например, усилия ФНС по борьбе с теневыми оборотами или уклонениями)», — рассуждает Александра Суслина. Она также отмечает, что налоговая нагрузка с точки зрения повышения ставок действительно потихоньку растет, что можно заметить на отраслевом уровне и на уровне предприятия. «В частности, в последние годы увеличивались ставки по НДПИ на нефть, вводились различные сборы, в том числе утилизационный, торговый, знаменитый “Платон”», — напоминает экономист.
Кирилл Никитин считает, что речь идет о росте собираемости, то есть о вовлечении все большей части экономики в легальные взаимоотношения с государством, однако легальному бизнесу это пользы не приносит. «Условно: если раньше из четырех предприятий три платили налоги, а одно не платило, то теперь налоги платят все четыре. Значит ли это, что растет налоговая нагрузка на экономику, именно на экономику? Да, растет, — продолжает Никитин. — В номинальном выражении налоговая нагрузка не растет на добросовестных налогоплательщиков? Хорошо, предположим, но согласно нашему, «Деловой России», тезису, при росте собираемости налоговая нагрузка на добросовестных налогоплательщиков должна падать. Если раньше я платил и за себя, и за “того парня”, который не платит налоги, то теперь, когда “тот парень” начал платить налоги, почему я продолжаю платить по тем же ставкам? Государство — это же не коммерческая организация, которая чем больше заработала, тем лучше».
При этом номинальная налоговая нагрузка для добросовестных налогоплательщиков даже повышается, как уже упоминалось выше. Александр Калинин также напоминает, что в 2018 году по спецрежимам тоже будет увеличение фискальной нагрузки — на 11% вырастут платежи в фонды для индивидуальных предпринимателей, на 4% вырастет единый налог на вмененный доход. «Плюс мы видим, что само налоговое администрирование становится жестче, — добавляет глава “Опоры”. — Новые технологии дают возможность просматривать все цепочки, и у тех, кто пытался экономить на налогах путем дробления или путем принятия фиктивного НДС к зачету, эти схемы не срабатывают».
Наконец, у ФНС есть в руках еще один козырь — борьба с налоговой оптимизацией. Летом 2017 года были приняты очередные изменения в Налоговый кодекс (конкретно в ст. 54), которые расширили возможности налоговиков по поиску разных схем уклонения от налогов и их оптимизации. Это касается как сделок, которые проводит компания (компании должны будут доказывать, что не имели цели ухода от налогов), так и ее структуры: создание нескольких связанных между собой юрлиц может трактоваться как оптимизация. Доначислить налоги могут за период 2014–2016 годов, так что перспективы серьезные. «Сейчас, если налоговая видит родственные связи, то она пытается разные предприятия свести как одного налогоплательщика и рассматривает это как схему, — говорит Александр Калинин. — У нас это вызывает огромную озабоченность. Такие резонансные дела уже идут, и процесс инвестирования и диверсификации бизнеса подвергается огромному риску».
В подготовке статьи принимал участие Константин Пахунов
