Разъяренные жители подмосковного Волоколамска вынуждены применять физическую силу — ситуация с мусорным полигоном «Ядрово» явно вышла из-под контроля областных властей, и проблема из экологической и экономической стала остро политической. В Волоколамске продолжаются многотысячные митинги — жители обеспокоены концентрацией в воздухе сероводорода и требуют режима ЧС и даже эвакуации города. До этого были госпитализированы шестьдесят учеников школы № 2. Причина — находящийся в нескольких километрах мусорный полигон «Ядрово». Больницу, куда увезли детей, посетили губернатор Московской области Андрей Воробьев и глава Волоколамского района Евгений Гаврилов. Первого люди из толпы обстреляли снежками, а второго ударили по голове и пытались схватить. На минувшей неделе жители Коломны перекрыли подъезд к полигону «Воловичи», волнения наблюдаются и в Клину. Экологический коллапс в Подмосковье привел к легкому политическому кризису, и, по всей видимости, вскоре мы увидим передел «мусорного» рынка как минимум Москвы и Подмосковья. Но гораздо важнее то, начнет ли этот рынок переходить из архаического состояния в современное.
Сбор, переработка и захоронение мусора долгие годы оставались в тени социально-экономических реформ, в отличие от того же ЖКХ, которое «благодаря» постоянным авариям хотя бы на виду. С мусором проще — вывез подальше и забыл. И здесь мы сильно отстали не только от развитого мира, но и от развивающегося. Отчасти проблему нивелирует огромная территория нашей страны и низкая плотность населения. Но сейчас мусорный ветер подул со всей силой. В Волоколамске глава города отправлен в отставку.
При этом если к проблеме мусора подойти комплексно, то снять ее остроту можно за три–пять лет, а поменять сложившуюся систему и выстроить новую мусорную инфраструктуру по всей стране — за десятилетие. Но вот по-настоящему решить вопрос и догнать лидеров менее чем за четверть века не получится. И дело здесь не в технологиях, а в менталитете: приучить людей выкидывать мусор в разных пакетах, не сорить на улице или в местах отдыха — это задача, которую не решить за одно поколение.
Мусор — это сложный конфликт между населением, бизнесом и властью. Поэтому простых и дешевых рецептов здесь нет. Вопрос необходимо решать прямо сейчас, но есть хорошая новость: это быстро окупится. Так, если правильно организовать процесс, то из закапываемых в землю до 100 млрд рублей в год, которые тратятся бюджетами и гражданами на утилизацию твердых коммунальных отходов (ТКО), можно создать рынок в 250–300 млрд рублей (0,3% ВВП) за счет вторичной переработки отходов, а заодно решить проблемы экологии и повысить энергоэффективность экономики страны.
Рукотворный кризис
С 2013 года в Подмосковье прекратили принимать коммунальный мусор 24 полигона из 39. Нагрузка на оставшиеся 15 полигонов резко возросла. Острая фаза кризиса со свалками в Подмосковье началась 15 июня прошлого года во время программы «Прямая линия с Владимиром Путиным». Житель Подмосковья рассказал в прямом эфире, что жители Балашихи и Железнодорожного, проживающие недалеко от свалок, постоянно мучаются из-за такого соседства. В ответ президент пообещал решить проблему.
Губернатор Московской области Андрей Воробьев дал команду закрыть свалку. Балашихинское «Кучино» принимало 600 тыс. тонн твердых бытовых отходов, 90% из которых привозились из Москвы. При этом, закрыв свалку в Балашихе, власти не предложили никакой замены, а оставшиеся подмосковные свалки не были технологически приспособлены для приема таких объемов. Да и те, что есть, могут принимать мусор еще пару-тройку лет, пока не исчерпают своих возможностей. Закрытие «Кучино» привело к тому, что кризис резко обострился: цены на захоронение ТКО выросли на 30%. Новые свалки в Подмосковье открыть практически невозможно, а везти мусор из Москвы дальше невыгодно — такие расходы не заложены в тариф.
В целом по России средний срок ожидаемого заполнения имеющихся полигонов, по данным Росприроднадзора, тоже не превышает трех лет, а их заполненность составляет 93%. Ситуация близка к катастрофической. Это признают как на федеральном уровне, так и на местах, но хороших выходов из ситуации пока не видят. Каждый житель нашей страны ежегодно производит более 400 кг мусора. В целом же в стране выбрасывают 73 млн тонн ТКО в год. При этом количество отходов растет, и за последние пятнадцать лет рост составил порядка 10%.
Столичная агломерация — один из главных мусорных центров в России. На нее приходится до 11 млн тонн бытовых отходов, то есть почти каждая шестая тонна мусора в стране. Еще до 5–6 млн тонн отходов в год создает столичный строительный комплекс. Хоть какой-то обработке подвергаются только 10% ТКО, остальные 90% — это примитивное захоронение на полигонах, санкционированных и стихийных свалках, которые растут по всей стране и особенно активно — в Московской области. Министр экологии Подмосковья Александр Коган признал, что за лето на территории области образовалось более 50 несанкционированных свалок. А независимые экологи насчитали их 192.
Специально обустроенных мест для размещения отходов (полигонов ТКО) в целом по стране около полутора тысяч. Санкционированных свалок — около семи тысяч. Несанкционированных свалок, по разным оценкам, от 17,5 до 22 тыс., и они представляют самую большую опасность. Все указанные объекты размещения ТКО занимают площадь более 500 кв. км (для сравнения: площадь Москвы в пределах МКАД — 900 кв. км).
Проблема на века
Те, кто свозит мусор на свалки, живут позавчерашним днем, полагая, что, кроме запаха, мусор не несет в себе угроз. Но это давно не так.
«В последние годы сильно меняется морфологический состав мусора. Если еще полвека назад ТКО в основном представляли собой — пищевые и древесные отходы, то с появлением пластика, резины и других синтетических материалов антропогенная нагрузка на окружающую среду сильно возросла. В последние четверть века резко увеличилось количество электронного мусора и других сложно разлагающихся компонентов бытовых отходов», — говорит Альбина Дударева, член Общественной палаты РФ, директор по развитию АНО «Международный центр наилучших природоохранных технологий». Если посмотреть на усредненный состав мусора на текущий момент, то доля быстроразлагающихся отходов (срок разложения до одного года — пищевых отходы, бумага, картон, текстиль и т. д.) составляет около 60%. Остальная масса мусора — искусственные материалы: пластик, резина, стекло, металлы и прочие отходы со сроком разложения от десяти до тысячи лет.
Кроме того, в обычный бытовой мусор, пусть и в небольших концентрациях, но все же попадают разбитые ртутьсодержащие люминесцентные лампы и термометры, батарейки, просроченные лекарства, остатки лаков, красок, ядохимикатов и т. п. В итоге свалка — это концентрация таких веществ, как сера, мышьяк, различные галогены (хлор, бром и пр.), тяжелые металлы (медь, свинец, хром и др.), полимеры. Этот мусор не просто «лежит» — постепенно разлагаясь, он образует канцерогенные вещества. Все это неминуемо приводит к отравлению почвы, а если полигон необорудованный, то грунтовых и сточных вод.
Но и это еще не все. ТКО из органики природного происхождения (картон, бумага, пищевые отходы) активно разлагаются, особенно в теплое время года. В результате свалка — благоприятная среда для размножения бактерий, дрожжей, грибков, вирусов, червей, простейших и т. д. Происходит образование так называемой патогенной флоры — большого числа бактерий, вызывающих инфекционные заболевания, например холеру. А если на свалку вывезли медицинский мусор (бывает и такое, так как за небольшими стоматологиями и косметическими салонами особо никто не следит), это потенциально создает среду для очагов тяжелейших инфекционных заболеваний. Еще одним побочным эффектом свалки ТКО может быть появление таких крыс и тараканов, которые особо устойчивы к химическим препаратам.
Ну и, наконец, на свалках происходит биохимическое разложение, в результате которого образуется биогаз, называемый свалочным газом. Он образуется непрерывно в течение 50–70 лет после вывоза мусора. Свалочный газ — это смесь метана (40–60%) и других газов, среди которых соединения серы, в том числе сероводород. Последний токсичен и негативно действует на нервную систему человека. Наибольшая опасность заключается в том, что газ притупляет обоняние, и из-за этого человек перестает различать токсичные пары. Именно поэтому отравление токсинами может наступить неожиданно. Смертельная доза сероводорода в воздухе составляет всего 0,1%, но даже столь малое количество газа может привести к смерти менее чем за десять минут. Если уровень его содержания выше, то смерть может наступить и от одного вдоха. Основные признаки отравления — сильные головные боли, тошнота, головокружение (набор симптомов, с которым были госпитализированы дети в Волоколамске), в тяжелых случаях — отек легких, сильные судороги, нервный паралич, кома.
Сероводород не единственное отравляющее вещество, которое выделяет свалка. В результате сложных химических реакций и микробиологической деятельности внутри свалки температура колеблется в пределах от 50 до 100 градусов, создавая риск самопроизвольного возгорания, а пожар на свалке — это выброс в атмосферу диоксинов, высоко токсичных химических веществ.
Серый бизнес
К организаторам санкционированных полигонов для отходов российское законодательство сурово. Полигон должен быть размещен на открытой, хорошо продуваемой, незатопляемой территории (не менее 25 га плюс санитарная зона) с подветренной стороны относительно населенных пунктов на расстоянии не менее 500 м, в соответствии с розой ветров, а также не ниже мест водозаборов хозяйственно-питьевого водоснабжения. При этом он должен быть удален от аэропортов на 15 км, от сельскохозяйственных угодий и магистральных дорог — на 200 м. Срок работы полигона — 25 лет.
«Полигон должен обладать системой дегазации, стоков фильтрата, а слои мусора необходимо периодически пересыпать грунтом. Делает это специальная машина, цена которой около 40 миллионов рублей», — описывает технологию законной утилизации мусора лидер партии «Альянс зеленых» Александр Закондырин.
По-настоящему соблюсти законодательство и построить качественную систему работы с мусором крайне сложно, а в Подмосковье с его высокой плотностью населения и дорогой землей — практически невозможно.
Свалка — это самый простой и доходный способ решения проблемы мусора. Граждане или бюджеты платят за вывоз мусора (по стране тариф варьирует от одной до четырех тысяч рублей за тонну). Операторы его вывозят, покупая услуги по захоронению или сжиганию. Стоимость захоронения отходов составляет в Московской области от 800 до 1200 рублей за тонну плюс доставка и логистика.
Форс-мажоры в виде «Кучино» ломают годами сложившиеся схемы, которые в том же Подмосковье выглядят примерно так: полигон или свалка — юридическое лицо с пакетом долгосрочных договоров, которому местные власти сдают в аренду землю под полигон (либо же полигон находится в его собственности). Иногда таким юрлицом выступает МУП или ГУП. Деньги от аренды поступают в муниципальный бюджет, так что муниципалитеты заинтересованы в размещении полигонов на своей территории.
Бывает, что муниципалы теряют контроль над мусорным бизнесом. Некая организация продолжительное время собирает сотни миллионов рублей от захоронения отходов (иногда лишь за подъем шлагбаума при въезде на территорию), а когда приходит время закрытия полигона, это юрлицо самоустраняется или банкротится. Бремя рекультивации в несколько миллиардов рублей ложится на бюджет. Так, кстати, и произошло с «Кучино» и обслуживающим его ЗАО «Заготовитель». По разным оценкам, теперь на рекультивацию этого полигона может уйти от двух до четырех миллиардов рублей бюджетных денег.
Теперь операторы по работе с ТКО судорожно ищут, куда пристроить мусор на «временное хранение». И находят. «Имеющиеся в Подмосковье свалки работают не то что на пределе своих мощностей, нормативы превышены в несколько раз, — говорит Александр Закондырин. — Если технологически предусмотрено захоронение 200 тысяч тонн ТКО в год, то в реальности они принимают 600 тысяч тонн. Это ведет к тому, что грубо нарушаются технологии, пласты не пересыпаются грунтом, создается потенциальная опасность того, что произойдет разлом и свалочный газ вырвется наружу».
При этом, по словам собеседника «Эксперта», свалки Подмосковья по тем или иным причинам всячески откладывают введение так называемой программы автоматизированной информационной системы «Обращение отходов производства и потребления». Эта система в режиме реального времени должна следить за передвижением мусора. В Москве, кстати, она внедрена, однако, как только мусор перегружается на сортировочной станции и пересекает МКАД, он пропадает из поля зрения системы.
Тем не менее, несмотря на то что технологии повсеместно нарушаются, санкционированный свалочный бизнес находится скорее в серой зоне, нежели в черной, рассуждает Александр Закондырин. Доходы от свалочного бизнеса вешают на индивидуального предпринимателя и облагают их налогом по ставке шесть процентов. Расходы — на юрилицо с общим режимом налогообложения. Все расчеты идут по безналу. Интересно, что, по данным «СПАРК Интерфакс», тот же «Заготовитель» принадлежит сейшельскому офшору «Карстат Юниверсал ЛТД», выручка «Заготовителя» за 2016 год — 26 млн рублей, чистая прибыль — 1,7 млн, чистые активы — около 8 млн рублей. Исходя из средних тарифов, получается, что в «Кучино» ежегодно захоранивали лишь 26 тыс. тонн мусора, хотя известно, что на самом деле этот объем достигал 600 тысяч тонн, — это к вопросу о степени прозрачности отрасли.
Москва заметает под ковер
Эксперты единодушны: принятое в России законодательство гармонично и способно создать полноценную отрасль. Проблема в правоприменении на местах. В конце прошлого года в силу вступили поправки в закон «Об отходах производства и потребления»; в соответствии с ними регионы должны перейти на новую систему обращения с ТКО. Каждый регион должен разработать территориальную схему обращения с отходами, а также выбрать регионального оператора, ответственного за весь цикл, от сбора и обработки отходов до устранения свалок.
«До принятия этого закона большая часть мусора отвозилась либо на несанкционированные свалки, либо на устаревшие объекты. Это происходило потому, что полномочия сбора, переработки и утилизации мусора принадлежали местному самоуправлению. Со временем требования к объектам захоронения и обработки мусора росли, муниципалитеты не могли привлечь инвесторов для строительства больших качественных объектов и вернуть вложенные средства. Помимо этого в 2011 году было отменено лицензирование операторов (сейчас оно снова введено в действие), поэтому появилось очень много перевозчиков, которых никто не контролировал, в результате чего вся страна оказалась завалена мусором», — рассказывает председатель совета директоров ГК «Чистый город» Полина Вергун.
Москва и Подмосковье утвердили свои схемы территориального обращения с ТКО, однако документы эти не согласованы. В столичных документах значится, что на территории города производят 4,5 млн тонн мусора в год и его «куда-то» вывозят. На самом деле объем мусора, производимого в столице, гораздо больше. А согласно территориальной схеме Москвы объем мусора будет сокращаться, что выглядит абсолютно фантастично.
В территориальной схеме Московской области значится цифра около 3,8 млн тонн своих отходов, а объемы Москвы не учтены. В ближайшие годы из эксплуатации будет выведено более десятка старых полигонов, а вместо них введено пять новых. Куда девать московский мусор, в областной территориальной схеме не указано. В результате проблемы столичного мусора словно бы вообще не существует — хотя Волоколамск уже показал, что бывает, если прятать голову в песок.
Куда везти дальше
Решить проблему мусора в Москве пытались несколько раз. Например, полигон «Малинки», доставшийся городу по наследству от Московской области после присоединения Новой Москвы, долго рассматривался как выход из назревающего кризиса. С одной стороны, по мнению экспертного сообщества, сейчас это самый благоустроенный объект для захоронения ТКО в стране, в него вложено порядка трех миллиардов рублей и подготовлены площадки для захоронения мусора. Однако объект законсервирован. Юридически сейчас нельзя строить новые полигоны на территории городов, хотя теоретически эксплуатировать можно.
Был и другой вариант — переложить все на частников. В 2012–2014 годах мэрия Москвы заключила девять 15-летних контрактов по вывозу мусора на общую сумму более 142 млрд рублей. Город оплачивает услуги по вывозу и утилизации мусора, а победители тендеров обязаны закупить новые мусоровозы, контейнеры для сбора отходов и построить сортировочные заводы и полигоны для захоронения. Причем в рамках обращения мусора на территории Москвы схема работает идеально. Даже десятиминутная задержка вывоза мусорного контейнера карается штрафом. Новые мусоровозы снуют по всему городу и вывозят мусор на комплексы по сортировке мусора. Там ТКО перегружают в более крупногабаритные машины и отправляют за МКАД.
Формально пять компаний, победившие в московском конкурсе («Хартия», «МКМ-Логистика», «Эколайн», «МСК –НТ», «Спецтранс»), заключили договоры на вывоз и утилизацию 2,5 млн тонн мусора и должны были построить полигоны и сортировочные центры. Однако в Московской области мест для столичного мусора нет. Везти мусор дальше не позволяет экономика процесса: это дорого, а московские власти не хотят повышать тарифы. Правда, операторы ищут выход и постепенно возводят полигоны; в следующем году будут введены в строй объекты в Тульской области. Были попытки построить полигон во Владимирской, Калужской и Тверской областях, но местные жители говорят категорическое «нет».
Заинтересованные стороны из разных отраслей предлагают свое видение логистических проблем: так, железнодорожники предлагают использовать вагоны для вывоза мусора из Москвы, однако под это нет ни инфраструктуры погрузки/разгрузки, ни готовых полигонов, ни расчетов экономической эффективности. Другой вариант — использовать мощности канала им. Москвы и Москвы-реки для отправки мусора в северные и южные области соответственно. С одной стороны, водный транспорт самый дешевый, с другой — навигация на Москве реке закрыта с ноября по апрель. А введение ледокольной проводки может сильно ухудшить экономику процесса.
Но в любом случае поиск новых полигонов и логистических путей — это временная мера, а не комплексное решение проблемы. Комплексное решение — начать системную работу с мусором, чтобы уйти от захоронения к другим видам обработки ТКО — сортировке, сжиганию и рекультивации.
Никакого дыма из трубы
Сжигание мусора — тема достаточно старая. Первый мусоросжигательный завод (МСЗ) в Москве (и в России) был построен в 1975 году на французских и немецких технологиях. Он был модернизирован в 2000 году, с увеличением мощности до 130 тыс. тонн в год. Но сейчас мощности этого МСЗ простаивают. В 1983 году мусоросжигательную фабрику на 200 тыс. тонн ТКО в год построили на юге столицы, она сейчас функционирует, еще один МСЗ общей мощностью 250 тыс. тонн в год был введен в строй в 2003 году. Тепловая и электрическая энергия, вырабатываемая при сжигании муниципальных отходов, полностью обеспечивает собственные потребности завода, а излишки поставляются в городские сети.
Но имеющиеся в Москве мусоросжигательные мощности никогда не были задействованы полностью. Чтобы сжигать мусор как на лучших европейских предприятиях, тариф мусоросжигательного завода (только эксплуатационная часть, без инвестиционной составляющей) должен составлять пять тысяч рублей за тонну, а действующий тариф, включающий в себя сбор, вывоз, сортировку мусора и захоронение на полигоне, в Москве составляет около трех тысяч рублей. Да и имеющиеся мощности по сжиганию мусора могут закрыть лишь пять процентов потребностей региона.
Строительство новых мусоросжигательных заводов на территории Москвы тут же приводит к протестам. К тому же в результате сжигания образуется зольный остаток в объеме от 20 до 35% первоначальной массы мусора, с классом опасности «третий», и для его захоронения вновь требуются полигоны, но уже специализированные. Для того чтобы снизить токсичность золы, мусор необходимо предварительно рассортировать и подготовить. В итоге выгоднее свозить его на свалку, нежели сжигать.
В правительстве РФ в конце 2016 года утвердили национальный проект «Чистая страна», по которому планируется построить пять мусоросжигательных заводов: четыре в Московской области и один в Татарстане. Власти полагают, что это позволит к 2023 году сократить объем мусора в Московской области на 30%, а в Казани — до «нулевого захоронения». Оператором проекта выступит компания «РТ-инвест» (акционер — «Ростех»). Она уже закупила технологию для заводов у швейцарской Hitachi Zosen Inova AG, построившей около 500 заводов по всему миру. Новые заводы будут сжигать мусор и производить тепло и электричество. Суммарная установленная мощность составит 280 МВт в Московской области и 55 МВт в Татарстане. Инвестиции — около 127 млрд рублей. При этом бюджетные деньги в строительство заводов вкладываться не будут. Стройку окупят за счет специальной надбавки к электроэнергии через механизм договоров на поставку мощности генерирующих объектов возобновляемых источников энергии (ДПМ ВИЭ). В итоге, по разным оценкам, электроэнергия для промышленных потребителей вырастет в цене на 1,5–4%.
Вообще, в мире технология сжигания достаточно развита — в США, Японии и особенно в странах Европы. В Германии, Франции, Нидерландах, Швеции, Италии и Великобритании сосредоточено около 75% всех мусоросжигательных мощностей.
Тем не менее мир постепенно отходит от концепции мусоросжигания. В США из 150 МСЗ сегодня осталось около 70, а за последние восемь лет вообще не было построено ни одного нового мусоросжигательного завода. В Японии осуществляется целенаправленная политика уменьшения сжигания мусора и максимальное извлечение из него полезных фракций. Активно сопротивляются строительству новых МСЗ экологи в Евросоюзе — как раз из-за опасности образующихся в результате диоксинов, осадков в фильтрах и золы.
Разделения не избежать
Анонсированная стройка мусоросжигательных заводов в Подмосковье в любом случае не снимает остроту кризиса. Заводы будут возведены лишь через два–четыре года и смогут взять лишь треть мусора, производимого Москвой.
Альбина Дударева предлагает рассматривать обращение отходов в макрорегионе ЦФО. Тогда могут появиться экономические оправданные схемы в обращении с отходами. По мнению Александра Закондырина, необходимо всячески стимулировать любую переработку мусора, и если в этом нет экономической выгоды, то субсидировать ее из бюджета. «Есть две модели — европейская и американская, — рассказывает Александр Закондырин. — Первая предполагает пять ведер — для пищевых отходов, стекла, пластика, металлов и бумаги; вторая — для пищевых и непищевых отходов. По потреблению нам ближе американская модель. Но по большому счету это не важно, главная цель — уменьшать количество захораниваемого мусора и по максимуму его перерабатывать».
Тогда появятся две различные бизнес-модели работы с мусором: одна модель для пищевого мусора, другая — для непищевого. Что касается пищевого, то тут необходимо исключить компоненты, которые не разлагаются микроорганизмами и при разложении которых могут выделяться токсичные газы. Дальше организовать сбор разлагаемых отходов в биоконтейнеры для пищевых отходов. В Европе этот вид контейнеров используется уже 35 лет и хорошо себя зарекомендовал. В течение нескольких месяцев отходы превращаются в компост и газ — метан, который используют для промышленных нужд и отопления.
Выделение пищевой фракции улучшает качество вторсырья. По мнению Альбины Дударовой, пищевой мусор необходимо вывозить на специальные полигоны, находящиеся как минимум в 20 км от жилых территорий. На таких полигонах изготавливать компост для рекультивации нарушенных земель, а остаток не более 30% захоранивать.
Мусор как бизнес
Своя бизнес-модель есть и для непищевых отходов. Ее суть в том, чтобы искать возможность запустить вторичное обращение отходов.
По расчетам Альбины Дударевой, в каждой тонне мусора не менее половины — полезные фракции, которые стоят по четыре-пять тысяч рублей за тонну, и сейчас на рынке появляются решения, позволяющие эти фракции извлечь. В частности, локализацией американских технологий в производстве оборудования для сортировки отходов занимается Уралвагонзавод, и в скором времени он сможет предложить рынку комплексные решения.
«Наша задача сейчас — замкнуть цикл. Из качественно переработанного вторичного сырья будут производиться качественные конечные продукты, такие как полимерные трубы, различная тара, биосетки, биорешетки и тому подобное. В данном случае вторичное сырье дешевле первичного, вследствие чего можно делать выгоднее некоторые виды товаров, которые используются в сельскохозяйственном направлении, в ЖКХ и благоустройстве. Это громадные просторы для развития бизнеса», — считает Полина Вергун. Для примера: Китай и Турция в огромных количествах скупали пластиковые отходы, перерабатывали и поставляли нам обратно в Россию изделия из этого сырья.
Чтобы получить дешевое вторичное сырье, сортировка должна быть как можно дешевле и, конечно, должна быть автоматизирована. Еще несколько лет назад все покупалось за границей, сейчас в стране появились производители качественного сортировочного оборудования — сортировочных линий, разрывателей пакетов, сепараторов, в том числе магнитных, прессов и т. д., хотя пока наши технологии переработки уступают зарубежным.
Мусор можно сортировать как у оператора, так и у потребителя — последнее дешевле. Внедрить раздельный сбор мусора в той же Москве пытались несколько раз. Однако пока что раздельный мусор для Москвы — тысячи тонн в год, а не миллионы, как должно быть. Разделяет мусор коммерческий сектор: макулатура и пластик пользуются спросом. Московские дворники подчистую выгребают металлы из мусора. Есть места для сбора батареек, приема алюминиевых банок, пластика, но все это локальные истории. В целом в Москве лишь восемь процентов населения имеют доступ к инфраструктуре раздельного сбора мусора. Лидеры в стране — Сызрань и Мытищи, в этих городах доступ к инфраструктуре раздельного сбора мусора имеет до 80% населения.
Заставить людей раздельно собирать мусор мешает и советское наследие. Традиционно в многоквартирных домах, где живет более 70% населения страны, есть мусоропроводы, которые не подразумевают какой-либо сортировки мусора. И даже если раздельный сбор мусора организован, нередки случаи, когда жители накапливали разные категории мусора, а операторы вывозили его в одном контейнере.
Пищевые отходы, дерево, стекло, резина, строительный мусор имеют мало ценности как ресурс, зато требуют больших расходов на транспортировку и утилизацию. Пластик, металлы, бумага — более ценный ресурс, однако для их извлечения необходимо огромные финансовые вливания.
«Оценочный объем инвестиций для функционирования полного цикла раздельного сбора мусора, на спецтехнику, строительство полигона, перегрузку, сортировку для обслуживания одного миллиона населения составляет примерно полтора миллиарда рублей. Строительство зданий и сооружений — это 30 процентов затрат, остальное — оборудование. Без государственных дотаций и гарантий, работая только на утвержденном тарифе, который сейчас составляет по стране три-четыре тысячи рублей за тонну мусора, средний срок окупаемости такого объекта составляет не менее пяти лет. Чем качественнее организована система функционирования объекта, тем ниже себестоимость по производству вторичного сырья, тем выгоднее будет переработка», — говорит Полина Вергун.
В 2016 году в России было размещено более 51 млн тонн ТКО и приравненных к ним отходов. Потенциальная емкость «мусорного» рынка при использовании наилучшей доступной технологии может составить 268 млрд рублей в год, резюмирует Альбина Дударева.
Сейчас очевидно, что проблема мусора — это не отдельная проблема неких субъектов, а проблема федерального уровня. Прямо сейчас регионы могут внедрить у себя систему электронного контроля за мусором, а федеральный центр — объединить полномочия всех ведомств, контролирующих мусор сейчас, в единое агентство, которое будет заниматься координацией работы с мусором по всей стране, сводить баланс мусороперерабатывающих мощностей между регионами (такими, как Москва, Подмосковье и прилегающие области или Санкт-Петербург и Ленинградская область), заниматься в масштабах всей страны внедрением раздельного сбора мусора, поддерживать белый мусорный бизнес и профильное станкостроение — с тем, чтобы компаниям было выгодно вкладываться в современные технологии.
