В 2007 году Сергей Стишенко и два его партнера по проекту «Геонавигационные технологии» (ГТ) Айрат Сабиров и Виталий Тиханович работали в компании «Сахалин Энерджи» (совместное предприятие «Газпрома» и Shell), на месторождении «Сахалин 2» на шельфе Сахалина.
Сервис по сопровождению горизонтального бурения на «Сахалине-2» предоставляла зарубежная компания из «большой четверки» — Schlumberger, Halliburton, Baker Huges и Weatherford. Как рассказывает Сергей Стишенко, делала она это спустя рукава, геологи с дневной и ночной смен порой спорили, обнаруживая едва ли не полное непонимание реальной ситуации. «А отвечали за анализ показаний приборов мы, — говорит Стишенко. — Мы расписывались на документе, в соответствии с которым строилась скважина ценой пятьдесят миллионов долларов».
Партнеры решили найти российское программное обеспечение для сопровождения горизонтального бурения, но на рынке его не оказалось. Тогда стали разрабатывать его сами.
Стишенко и его партнеры думали тогда, что у них под ногами очень перспективная ниша, ведь объем горизонтального бурения увеличивался все последние годы, даже в периоды снижения нефтяных цен, когда падала традиционная нефтедобыча.
«Было ясно, что на геонавигации можно сделать бизнес, который может кормить не хуже, чем работа в западной нефтесервисной компании, — поясняет предприниматель. — Ведь такое ПО помогает нефтяникам серьезно экономить. Строительство скважины может стоить сто миллионов рублей, но если ты экономишь за счет снижения аварийности и уменьшения сроков строительства двадцать миллионов и при этом просишь за услуги четыре миллиона, то это вполне нормальная и логически обоснованная сделка».
По оценкам исследовательской компании «Эр Пи Ай Интернэшнл», рынок сопровождения наклонно-направленного и горизонтального бурения (ННиГБ) составляет около десяти процентов от общего объема рынка нефтепромыслового сервиса в денежном выражении и оценивается более чем в 126 млрд рублей. Эксперты считают этот рынок высокоперспективным из-за роста потребности в высокотехнологичном и более дорогом сопровождении бурения. До 2030 года он должен демонстрировать среднегодовой рост около 13% и опережать темпы роста рынка бурения в денежном выражении. В США горизонтальных скважин 90%, и Россию через пять лет ждет то же самое, предполагает Сергей Стишенко.
Один против четверых
За девять месяцев Стишенко (по первому образованию он программист) с партнерами втроем написали первый вариант программного комплекса «Геонафт», который изначально был нацелен на сопровождение бурения внутри нефтяного интервала. Они зарегистрировали компанию «Геонавигационные технологии», но еще какое-то время продолжали работать в Shell.
Грубо описать технологию работы «Геонафта» можно так: буровое оборудование измеряет физические параметры пласта, они через спутник передаются в центр обработки данных, с помощью программ ГТ данные визуализируются, автоматически обновляется модель пласта, в соответствии с которой принимается решение об изменениях траектории бурения. Так в удаленном режиме можно управлять действиями буровой бригады.
В ГТ решили конкурировать с «большой четверкой» не только качеством программного обеспечения, но и большей гибкостью. Дело в том, что иностранные компании не поставляли софт для сопровождения горизонтального бурения отдельно от сервиса и оборудования. «Продажи “железа” приносят им основную долю выручки на территории России, и отказываться от него они не намерены. Им гораздо выгоднее самим обслуживать каждую скважину. Если вы хотите получить их сервис, придется доверять им на слово, — рассказывает Стишенко. — Вам просто присылают три слайда и говорят: нефть вот здесь, подпишите, пожалуйста. А ошиблись они или нет, вы узнаете постфактум. Да еще и навяжут вам своих людей, которые будут бурить скважины».
ГТ, напротив, сразу стала продавать программные лицензии, которые первыми купили «Газпромнефть НТЦ», «Газпромнефть-Оренбург» и ТНК-BP. По сути, они предоставляли инструмент, с помощью которого инженеры заказчика могли создавать сервис сопровождения бурения самостоятельно. Сергей Стишенко решил работать с любым «железом», в том числе от российских производителей. «К тому же у оператора компании-клиента была возможность загрузить наши модели, проверить и спросить о том, что непонятно», — добавляет он.
Заходить на рынок было относительно просто, ведь в России на тот момент не было такого специализированного программного обеспечения.
Как рассказал начальник центра управления бурением Научно-технического центра «Газпром нефти» Виталий Корябкин, в «Газпром нефти» до 2012 года для проведения геонавигационных работ привлекали сервисные компании, предоставлявшие и софт, и инженеров, так как проекты по горизонтальному бурению были единичными. Но в связи с истощением ресурсной базы месторождений приходилось бурить всё более сложные участки месторождений, где маленькая толщина нефтяного пласта и низкая проницаемость. При таких условиях бурение вертикальных скважин невыгодно. Когда объем сложного бурения начал быстро расти (сейчас 60% скважин в год — горизонтальные), стало целесообразно создавать собственный центр сопровождения горизонтального бурения, который и был открыт в Санкт-Петербурге. «Первым софтом, который мы использовали, был продукт “Геонавигационных технологий”, — говорит Виталий Корябкин. — Просто потому, что они тогда были единственными, кто делал такое программное обеспечение в России. Стоило оно значительно дешевле, чем у иностранных компаний. Другой важный плюс: они находились рядом, то есть нам было значительно проще и удобнее работать с отечественным поставщиком». Поначалу в «Газпром нефти» использовали комплекс «Геонафт» при работах на всех скважинах горизонтального бурения, но со временем появилось еще несколько российских поставщиков подобного программного обеспечения и услуг.
В целом за счет применения технологий геонавигации эффективность проходки (показатель того, какая часть скважины находится непосредственно в продуктивном нефтяном пласте) у «Газпромнефти» выросла с 65% в 2011 году до 92% в 2017-м. «Этот показатель напрямую влияет на эффективность скважины, — говорит Виталий Корябкин. — Особенно он важен для скважин без гидроразрыва пласта».
Венчурная скважина
Партнерам удалось довольно быстро найти возможности для финансовой подпитки развивающегося бизнеса. На Мировой нефтяном конгрессе в 2014 году стенд ГТ заметил представитель фонда «Сколково», который сходу пригласил стартаперов в кластер энергоэффективных технологий и предложил пройти ускоренную программу, чтобы стать резидентами фонда. Скоро они получили мини-грант в пять миллионов рублей. Но главное — среди экспертов, оценивавших разработку, оказался представитель фонда Phystech Ventures, который их бизнесом очень заинтересовался. В 2015 году «Геонавигационные технологии» получили первый раунд финансирования от двух фондов — Phystech Ventures и North Energy Ventures — порядка полумиллиона долларов. Средства они направили на новые разработки.
Начинали с сопровождения бурения внутри интервала, потом стали добавлять модули геомеханики. Для нефтяной отрасли это важная вещь. Геомеханика — это приложение науки о сопротивлении материалов к процессу строительства скважин. Она предполагает построение математической модели, где просчитаны напряжения на стенки скважины и устойчивость ее ствола. По оценкам ГТ (правда, сделанным для североамериканского рынка), из-за неправильных или вовсе отсутствующих расчетов этих параметров ежегодно теряется до 15 млрд долларов. С помощью геомеханики эти потери можно снизить как минимум на 10–15%.
Кроме того, по заказу «Газпромнефти» ГТ разработала модуль для оперативной оценки петрофизических (петрофизика — это физика горных пород) свойств пласта и автоматизированной передачи данных. Раньше не было настоящего сопровождения бурения в реальном времени, рассказывает Сергей Стишенко. Пробурив десять метров, приходилось отправлять замеры по почте, потом загружать их в программу обработки и т. д. Модуль передачи данных в реальном времени позволил избежать использования ручного труда на тысячах скважин.
В 2016 году ГТ получила два миллиона долларов на втором раунде финансирования (раунд B), средства которого направляются на развитие и рост бизнеса. Кроме текущих инвесторов в компанию вложились еще два фонда. А в начале этого года стартапу дали очередной грант от «Сколково» в размере 61 млн рублей на развитие технологической платформы. В рамках «Геонафта» будет создаваться много дополнительных модулей — «дорожная карта» расписана на три года вперед. Интересный проект связан с разработкой нефтяных месторождений баженовской свиты. Там залегают миллиарды тонн углеводородов, но извлечь их крайне сложно: они содержатся в мелкодисперсной породе. Чтобы извлечь такие запасы, необходимо применять горизонтально-наклонное бурение и делать гидроразрывы пласта. «В рамках гранта от “Сколково” мы как раз пишем кусочек софта для работы с ТРИЗами (трудноизвлекаемыми запасами. — “Эксперт”)», — говорит Стишенко. Причем конкуренции с иностранными поставщиками нефтесервисных услуг в этом случае можно не особо опасаться. «Западные компании не могут из-за санкций поставить в Россию ни одну технологию, которая позволила бы разрабатывать ТРИЗы на глубине более 50 метров, — утверждает предприниматель. — Нам “отрезали” весь шельф и баженовскую свиту, и выход только один — что-то делать самим».
Если же говорить не об узких пока задачах, а о рынке программного обеспечения для геонавигации в целом, то он большей частью занят иностранными продуктами. Однако российские поставщики отвоевывают свою долю. По оценкам ГТ, в сегменте геомеханики — строительстве геомеханических моделей пласта — их опережает по объему продаж только Schlumberger. В России у ГТ тоже появилось несколько конкурентов в разных сегментах. Например, это компания ROGII с программным обеспечением StarSteer и ООО «Геонавигация». И все-таки количество разработчиков ПО для геонавигации в России совсем невелико. По мнению Сергея Стишенко, преимущество его проекта в том, что ГТ делает всю цепочку — и навигацию, и геофизику, и геомеханику. То есть единую платформу, которой нет даже у «большой четверки». По словам Виталия Корябкина из «Газпром нефти», сильная сторона «Геонавигационных технологий» в том, что они производят широкую линейку модулей для разного функционала. Модули можно приобретать отдельно.
Сегодня компания расширилась, в штате уже 30 человек, причем в ГТ работают семь из десяти человек, раньше состоявших в группе геомеханики в компании Schlumberger (там была самая сильная школа по этому направлению). «Schlumberger — это огромный слон, у которого за петрофизику и геонавигацию отвечают разные компании, центры разработки у них в разных странах. Не так просто взять и слепить из всех этих дивизионов, которые много лет росли в своей логике, что-то единое, — поясняет Сергей Стишенко. — А я сразу людям показываю: у нас изначально все на уровне одной скважины, но зато “от и до”, от начала бурения и до вывода скважины на режим, когда из нее уже нефть идет. С профессиональной точки зрения специалистам это интереснее, здесь более длинная цепочка».
К настоящему времени «Геонавигационные технологии» продали уже более 150 лицензий. Но их бизнес-модель стала преимущественно сервисной: за два года компания выполнила более 270 проектов по разработке скважин «под ключ». Такое направление развития подсказал сам рынок: у нефтяников не всегда есть ресурсы, чтобы везде бурить самим.
За прошлый год, по данным Сергея Стишенко, выручка ГТ выросла в четыре с половиной раза по отношению к 2016-му. В этом году компания планирует увеличить ее еще втрое, до нескольких миллионов долларов, говорит он, не конкретизируя, за счет чего это произойдет.
Раньше основные виды на развитие проекта в ГТ связывали с увеличением присутствия на американском рынке, где российское ПО могло бы быть конкурентоспособным по цене. Да и сам по себе рынок услуг геонавигации там во много раз больше российского. Но пока эти ожидания не очень оправдываются. Компания запускала офис в Хьюстоне, который через семь-восемь месяцев пришлось закрыть. «Мы начали работу, когда было очередное дно по цене на нефть, — объясняет Стишенко. — Нефтяные компании провели две масштабные волны сокращений людей в Северной Америке. Кроме того, рынок там оказался очень конкурентным». В итоге ГТ решила сконцентрироваться на рынках стран Персидского залива. Компания реализовала несколько пилотных проектов в Иране, Омане, Нигерии. Следующим должен быть проект для Saudi Aramco в Саудовской Аравии. Там нефтяники тоже хотят избавиться от гегемонии «большой четверки», инициируют процессы импортозамещения «по-омански» и «по-арабски», и так же, как наши, озабочены снижением затрат на нефтедобычу. «Но у них там все делается долго, — сетует Сергей Стишенко — Жизнь у них такая счастливая — сытая и размеренная. Сейчас у них Рамадан, например, начинается. Никаких решений они не принимают».
Так что с бурной экспансией на мировые рынки придется повременить. А в России компания планирует скооперироваться с производителями бурового оборудования: с их стороны — «железо», со стороны ГТ — инженерия. «В “ЛУКойле” мы, например, сейчас боремся, чтобы вытеснить представителя “большой четверки”. Идем единым фронтом с российскими производителями оборудования», — говорит Стишенко. Если так пойдет дальше, то у российских предприятий появится шанс составить реальную конкуренцию иностранным нефтесервисным компаниям, что в условиях ужесточения санкций было бы весьма неплохо.
