Встреча Владимира Путина и Дональда Трампа, которая пройдет 16 июля в Хельсинки, может стать самым важным политическим событием этого лета. Но пока трудно сказать, будет ли разговор конструктивным, стоит ли ждать значимых решений по его итогу и не останется ли экспертам после саммита лишь расшифровывать сигналы, как сейчас они гадают о предметах грядущего диалога.
Большинство российских специалистов оценивают саммит критически. И поводов для пессимизма достаточно. Российско-американские отношения не просто на дне, но еще и лишены всякой атмосферы доверия, необходимой для поиска компромиссов. Дональд Трамп — весьма сложный партнер, специфически трактующий понятие американских интересов, а также не стесняющийся нарушать протокол и элементарные понятия вежливости. Даже если с ним о чем-то договориться, то далеко не факт, что эти договоренности удастся воплотить в жизнь, ведь Конгресс США настроен весьма категорично по отношению к России и может заблокировать реализацию любых соглашений. И даже недавний визит группы американских конгрессменов в Москву не исправил ситуацию — это, скорее, был визит для галочки, ведь топовые республиканцы (а также все демократы) поехать отказались.
Все это правда. Но правда и иное. Например, что лидеры двух великих ядерных держав не должны игнорировать друг друга и вести диалог через твиттер и телевидение. Или что Трамп и Путин говорят на одном языке — языке прагматизма, национальных интересов и протекционизма. Цель саммита в Хельсинки отнюдь не в том, чтобы лидеры одним махом разрубили гордиев узел российско-американских проблем, а в том, чтобы они поняли позиции друг друга, прочертили красные линии и начали наконец выстраивать атмосферу личного доверия.
Не стоит недооценивать и значение картинки. Сама встреча и поведение на ней Трампа с Путиным в нынешнем мире постправды станет важнейшим сигналом, который будут считывать в Брюсселе, Киеве, Варшаве, Тегеране и Пекине. Причем считывать в интересах Дональда Трампа и Владимира Путина.
Расшифровать сигналы
Американские и российские СМИ позиционируют саммит в Хельсинки как мероприятие, нужное прежде всего оппоненту. Однако на самом деле и Путин, и Трамп одинаково сильно заинтересованы в нем. Причем даже мотивы у них, в общем-то, схожи.
Так, сторонам очень нужна общая деэскалация в отношениях. Нынешняя ситуация настолько запущенная, что стороны оказались близки к прямому военному столкновению. Причем к столкновению, которое может возникнуть из-за мелкого события, запускающего цепную реакцию.
Самый опасный фронт тут Сирия. Все прекрасно понимали, что провокация боевиков с химическим оружием в Восточной Гуте — это фейк, однако отсутствие атмосферы доверия, разделение сирийских игроков на «черных» (то есть злых) и «белых» (которые не могут использовать химическое оружие просто потому, что не могут), неспособность к диалогу, а также к уступкам привели к тому, что Москва и Вашингтон оказались на грани войны. Ситуацию пришлось регулировать в ручном режиме — через оговоренный Москвой и Вашингтоном шоу-удар американскими «томагавками» по пустым объектам. При этом нет никакой гарантии, что в следующий раз ручное управление окажется успешным. Для того чтобы деэскалация состоялась, нужно, во-первых, четкое определение красных линий, а во-вторых, соглашения хотя бы о базовых правилах игры. А это (учитывая методы правления Путина и Трампа) возможно выработать только на высшем уровне. Именно поэтому Трамп запросил встречу с Путиным тет-а-тет.
Еще одна цель — выход из изоляции. Для Путина — виртуальной, для Трампа — реальной. Мантры западных СМИ об изоляции России легко разбиваются элементарным списком лидеров, с которыми встречался Владимир Путин за последние месяцы. Слишком уж нужна всем Россия для решения множества международных проблем, от Кореи до Сирии. Однако в этом списке все-таки не было американского президента, что позволяло сторонникам изоляции утверждать, что для державы номер один Путин — «токсичный» и «нерукопожатный». Встреча с Трампом показывает, что это не так. Для Трампа же изоляция реальна. Встреча G7 показала, что «свободный мир» в лице Европы его категорически не приемлет. Развивающиеся страны его тоже не понимают (особенно после того, как он назвал их «помойками»). Вот он и едет к тому, кто его понимает. Кто не будет после саммита говорить о Трампе гадости.
Наконец, встреча нужна для элементарной рассылки сигналов. У каждого из лидеров они, безусловно, свои. Трамп хочет показать европейцам, что если они не хотят с ним разговаривать по-хорошему, то он будет разговаривать с теми, от которых в этом мире что-то зависит. С теми, кто не пытается Трампа выдрессировать, кто не говорит бессмысленные глобалистские мантры и кто готов реально решать проблемы. Возможно, Трамп надеется послать сигнал и в Пекин. Показать китайцам, что Белый дом готов исправить фундаментальную ошибку Барака Обамы (когда превращение российского конкурента во врага привела к повороту Москвы к Китаю и усилению Поднебесной — реального врага Соединенных Штатов) и начать обратный разворот России на Запад. Вашингтон хочет, чтобы китайцы начали переживать за свой среднеазиатский «задний двор» и новый Шелковый путь, идущий через этот двор.
Москва тоже пошлет сигнал в Европу, покажет ей, что пока Ангела Меркель и Эммануэль Макрон раздумывают над перспективами нормализации отношений с Россией, Трамп действует. А значит, получит самую большую выгоду от этого процесса. Идет сигнал и в Пекин: Кремль, как и Белый дом, заинтересован создать у КНР впечатление, что разворот России на Запад начался. Дабы наши китайские партнеры поняли, что для Москвы свет клином на них не сошелся, и больше учитывали российские интересы в своей внешней политике. Наконец, встреча с Трампом должна быть сигналом Киеву. Сигналом о том, что Украина теряет свою важность в качестве русофобского оплота антироссийских сил Запада, а значит, должна вести себя более сдержанно и прилично.
Однако, несмотря на все бонусы мероприятия, стороны не могут провести его только ради картинки. И Путину, и Трампу нужен итоговый документ — соглашение, где будут прописаны хоть какие-то формальные договоренности. Без этих договоренностей сигнал будет выхолощен, а Трампа дома уничтожат собственные СМИ, которые напишут, что американский президент поехал в Россию для «легитимации» Путина. А то и для получения звезды Героя России вкупе с очередным званием.
Крымваш
Теоретически сторонам есть что обсудить и подписать. Повестка саммита обширна и, самое главное, конструктивна. Как совершенно верно отметил сенатор Ричард Шелби, возглавлявший группу прибывших в Москву членов Конгресса, «мы можем быть конкурентами — собственно, таковыми мы и являемся, — но нам необязательно быть врагами. У нас в мире есть общие интересы, над реализацией которых мы можем работать вместе».
Так, стороны могут говорить об Украине и Крыме — и не только говорить, но даже найти взаимоприемлемый компромисс. Как известно, Трамп крайне негативно относится к нынешнему режиму в Киеве (хотя бы за то, что Петр Порошенко активно участвовал в кампании Хиллари Клинтон по позиционированию Трампа как русского агента). С украинским президентом и иными киевскими топами лидер США разговаривать не хочет, а каждая их вынужденная встреча изобилует унизительными «недочетами» в протоколе со стороны Белого дома.
Не менее негативно Трамп относится и к самому украинскому проекту, который принес Америке определенные дивиденды (российско-украинский разрыв, а также обострение отношений между Москвой и Брюсселем), однако сейчас выглядит как чемодан без ручки. Проект требует чрезмерного финансирования, влечет за собой имиджевые риски (украинский режим так и не стал маяком демократии на постсоветском пространстве, и все западные СМИ сейчас пишут о нем как о коррумпированном, слабом и даже авторитарном). Более того, проект стал неуправляемым — вопреки мнению ряда российских политологов Киев не подчиняется на сто процентов Белому дому. А если указания из США и ЕС идут вразрез со внутриполитической логикой и интересами самого Петра Порошенко, украинский президент ценные указания вашингтонского и брюссельского обкомов попросту игнорирует. Пользуясь тем, что Запад его убрать сейчас не может — менять не на кого.
Дональд Трамп этот чемодан может легко бросить, параллельно сбросив всю вину за его создание на Барака Обаму. Просто, так сказать, избавиться от плохого актива, продав его Москве. Более того, американский президент может пойти на уступки Москве и в вопросе Крыма, о чем Трамп уже сигнализировал всеми возможными способами. Так, американский президент прямо ответил «посмотрим» на вопрос, готов ли он признать Крым. Его госсекретарь Майк Помпео дал понять, что США могут как минимум убрать крымский вопрос с повестки нормализации отношений между Москвой и Западом.
Более того, Трамп сигнализировал о готовности расширить украинский кейс на все постсоветское пространство. Его фразу, что «Крым российский потому, что там говорят по-русски», произнесенную на саммите G7 (и, кстати, не опровергнутую никем из американских официальных лиц), можно расценивать как готовность США признать за Россией право на сферу интересов, распространяющуюся на постсоветское пространство. Именно отказ США признавать эту сферу — а значит, и нежелание считать Россию равноправной великой державой — был одной из основных причин провала перезагрузки, инициированной Обамой. И именно регулярное копошение американцев возле российских границ, создание там антироссийских проектов является одной из главных причин кризисов в российско-американских отношениях.
Естественно, все это признание предлагается не бесплатно — и вот тут кроется одно из двух важнейших препятствий на пути реализации сделки по той же Украине, не говоря уже о постсоветском пространстве в целом. Трамп, понимая важность украинского вопроса для Москвы, хочет получить за чемодан слишком большую цену, включающую сдачу позиций России по Ирану и, возможно, Китаю. Москва же много платить не собирается, прекрасно понимая, что: а) формальное признание Крыма не настолько ценно; б) чемодан американцы все равно рано или поздно бросят и в) они обладают ограниченным влиянием на украинский режим, и посему все это не стоит больших ответных уступок. Второе же важное препятствие — Конгресс: Украина для глобалистов — это символ их кампании по сдерживанию России, и чемодан они будут таскать на себе до самого конца, поскольку верят в его ценность. Прагматизм Трампа им чужд, они его не понимают и не поддержат — а значит, украинская сделка может и не состояться.
Возможно, ситуация изменится после ноябрьских выборов в Конгресс, но лишь в том случае, если Трамп приведет на Капитолийский холм своих сторонников. Пока же говорить об Украине и постсоветском пространстве нужно и важно, однако системные решения крайне маловероятны.
Иранское доминирование никому не нужно
Более перспективным видится ближневосточный кейс. А конкретно — сирийский.
Ключевая цель США на Ближнем Востоке — сдерживание Ирана. Именно для этого они в свое время залезли в Сирию — спонсировали радикальных боевиков, завели себе местных любимцев в лице сирийских курдов, а также ввели войска на сирийскую территорию. Фактически возвели сопротивление Ирану в Сирии в абсолют, сделав эту страну ключевым фронтом против Исламской республики.
Трамп же, будучи успешным бизнесменом, четко определяет Сирию не как ключевой фронт, а как плохой актив. Американская война в Сирии практически проиграна. Радикальные боевики находятся под угрозой уничтожения российско-сирийско-иранской коалицией, и спасти их может только прямое американское вмешательство (на что Трамп по понятным причинам не пойдет — он не хочет войти в историю как президент, развязавший ядерную войну). Именно поэтому американские войска в Сирии фактически превращаются в заложников. Весьма вероятны провокации в их отношении со стороны боевиков, которые свалят все на Башара Асада, чтобы попытаться добиться полномасштабного ввода войск США в Сирию. Поддержка сирийских курдов резко обостряет отношения с турками, и у Реджепа Эрдогана оказывается куда больше политической воли для войны с ними, чем у Трампа — причин для их защиты. Именно поэтому Америка рубит хвост змеи по кусочкам — шаг за шагом сдает туркам курдов (последним кусочком стало оставление ими Манбиджа), ставя при этом под вопрос свою репутацию и ценность своих гарантий.
Трамп все это понимает, поэтому не прочь перенести тяжесть войны на периферии с Ираном на более благоприятные фронты — в Ирак (где электорального успеха добились антииранские шииты, которых можно всячески поддерживать), Ливан или, на худой конец, в Йемен. Причем вывод войск из Сирии не будет позиционироваться как поражение Трампа. Ведь исход кампании зависит от ее цели. В отличие от Обамы, который ставил своей целью свержение Асада, Трамп сразу заявил, что его цель — борьба с ИГ (запрещена в России). Поэтому завершение войны с сохранением у власти Асада — поражение Обамы, а не Трампа.
При этом очевидно, что даже выгодный ему самому выход из Сирии Трамп попытается продать Путину. Например, за гарантии того, что Москва будет способствовать ограничению влияния Ирана на поствоенную Сирию. Гарантии, которые не только принесут Трампу ощутимую выгоду, но и дадут имидж «победителя Ирана» даже на проигранном фронте. И, возможно, сделка все-таки состоится.
Конечно, Иран — партнер России, и Москва не хочет поддерживать Трампа в его конфликте с Тегераном, например, по разрыву ядерной сделки. Однако само по себе ограничение иранского влияния в Сирии нужно и самой Москве. Кремль (как и все здравомыслящие силы) признает, что Тегеран будет ведущей силой в послевоенной Сирии, однако не согласен на полномасштабное иранское доминирование. В этом случае Россия, ее базы и экономические интересы будут просто вытеснены с сирийского пространства. Именно поэтому Кремль может попытаться стать посредником и убедить иранцев пойти на ограниченные американские условия. Которые, в общем-то, выгодны и самим иранцам: чем быстрее американцы уйдут из Сирии (пусть даже ценой частичного ограничения влияния), тем быстрее там кончится гражданская война, которая чересчур накладна для Тегерана.
Если же и по сирийскому кейсу Путину и Трампу не удастся договориться (а тут тоже есть препятствие — саботаж американского разведсообщества, саудовский лоббизм, иранское упрямство), то всегда можно договориться о стратегических вопросах. Например, о продлении договора о стратегических наступательных вооружениях, о разрешении споров по поводу соглашения о ракетах средней и меньшей дальности (и Москва, и Вашингтон обвиняют противоположную сторону в его нарушении). Однако, несмотря на кажущуюся важность ракетно-ядерной проблематики, такая сублимация станет ошибкой.
Дабы разрядка не превратилась в перегрузку, стороны должны вести диалог о реальных проблемах. И решать их, создавая атмосферу доверия. Ракеты, которые никогда не полетят, и боеголовки, которые никогда не взорвутся, не являются реальной проблемой. Их сокращение не приведет к созданию атмосферы доверия, поскольку в этом вопросе нет конфликта и его не нужно улаживать путем диалога и компромиссов. Более того, ракеты и ядерные боеголовки не повышают риск прямого военного столкновения между сторонами, в отличие от противоречий в Сирии и на Украине.
Если стороны будут говорить только о ракетах, это будет означать лишь то, что реальные проблемы они обсуждать на самом деле не готовы. И что даже их прагматизм не может вытащить российско-американские отношения из трясины, в которой они находятся.
