Второй год Россия остается в центре внутриамериканской политической повестки. Гордиться тут нечем: по сути, республиканцы и демократы на глазах избирателей соревнуются в русофобии — кто больнее ударит по Москве санкционным хлыстом. После хельсинской встречи президентов России и США было бы наивно предполагать, что американское «глубинное государство» не разразится новыми санкциями, а Дональд Трамп не бросится доказывать свою жесткость в отношениях с Владимиром Путиным. А тут еще на носу чрезвычайно важные выборы в Конгресс, своего рода референдум о доверии президенту. Само собой, скромничать американцы не стали.
Первыми о разработке новых санкций заявили конгрессмены, но Госдепартамент оказался расторопнее и 8 августа выкатил «счет» Москве из-за «дела Скрипалей», которое продолжает жить своей фантасмагорической жизнью, обрастая новыми эпизодами о наркоманах, которые травятся «Новичком» в британских помойках, и прочих гражданах Королевства, чудесным образом воскресших после смертельного яда. Найти создателя «Новичка» так и не удалось, и больше этой задачей никто себя не утруждает. Инцидент в Солсбери стал отличным поводом обновить антироссийский дискурс.
Сейчас впереди замаячили санкции, которые могут коснуться самого дорогого — нашего госдолга и наших госбанков, а также финансирования наших сырьевых компаний. В принципе, сырьевые компании не так уж уязвимы, пока на нефть есть покупатели. То же самое с госдолгом: даже если все нерезиденты скопом продадут ОФЗ, проблемы с их выкупом не будет — у российских банков достаточно денег. Но тут речь идет о рублях. Другое дело долларовые счета, доступа к которым мы можем лишиться, если в силу вступит внесенный в Конгресс США «адский законопроект» — «Акт о защите американской безопасности от агрессии Кремля 2018». Вернее, лишиться его могут крупнейшие наши госбанки, упомянутые в законопроекте сенаторов от Республиканской партии.
Если законопроект будет принят, в такой ситуации задачей-минимум будет удержать нашу финансовую систему от шоков, а задачей-максимум — попытаться развернуть ситуацию в свою пользу.
Что касается задачи-минимум, то тут надежда есть: банки уже разработали «планы Б», поднакопили валюты, и, в принципе, можно надеяться, что в особо критической ситуации Минфин откажется от закупок валюты в рамках бюджетного правила. Отдельно стоит отметить важность поддержки, которую в случае паники на финансовых рынках может и должен оказать ЦБ, предотвратив крушение пирамиды репо — в ходе нее участники рынка занимают деньги под облигации, на заемные деньги снова покупают облигации, и так несколько раз. Именно крушение пирамиды репо было причиной того, что в 2008 году наш рынок крайне болезненно реагировал на международный кризис, хотя вполне в силах регулятора разрулить такую ситуацию с минимальными потерями для рынка.
В отношении задачи-максимум тоже есть надежда: целый ряд компаний только что объявили, что давно готовили резервные планы перехода от долларовых расчетов к расчетам в других валютах. В принципе, современные технологии позволяют легко проводить сделки в какой угодно валюте (хоть в биткойнах), вопрос, скорее, в желании стран проводить такие расчеты и использовать «неудобные» валюты, отличные от привычного доллара. И теоретически сейчас мы подошли к моменту, когда переход на расчеты в национальных валютах может стать реальностью. Будут ли к этому готовы наши зарубежные партнеры — основной вопрос. Возможно, тут нужны усилия политиков и дипломатов — ради того, чтобы экономика продолжала функционировать, даже если на другом конце света решат, что в мире кто-то неправ.
