«У США не так много союзников, чтобы ими разбрасываться» — эта фраза Дональда Туска, обращенная к его американскому тезке, становится актуальнее день ото дня. Число американских партнеров, которые готовы следовать за политикой Вашингтона, сокращается, и на днях из этого почетного списка решила выйти Германия. Министр иностранных дел ФРГ Хайко Маас заявил, что Берлин (вместе с Европой) уходит в отдельное плавание и будет выстраивать с американцами «сбалансированные отношения».
Некоторые активисты рукоплещут смелости немецкого министра. Говорят даже о том, что Западный мир рушится, что Европа наконец-то проявила самостоятельность и, вполне вероятно, причалит к российскому берегу. Однако серьезные эксперты относятся к заявлению Мааса исключительно как к словам. «Сбалансированные отношения» между Германией (а в ее лице и ЕС) с США на сегодняшний день невозможны. Не потому, что Америка Европу не достала, а потому, что Европа к самостоятельности просто не готова — ни экономически, ни ментально.
Достали
Да, Маас не первый немецкий политик, который высказывается в пользу автономного плавания. До него с этой мыслью выступала и Ангела Меркель, вернувшаяся со смотрин из Вашингтона. Причиной такой фронды многие считают непредсказуемый характер нового хозяина Белого дома, его антиглобалистские, протекционистские и в какой-то степени даже шовинистские взгляды.
Однако дело тут не столько в Трампе, сколько в эволюции американской внешней политики, для которой тягостно бремя лидерства в мире (большие траты, необходимость компромиссов, поддержание репутации), и глобалистская часть американской элиты решила поменять его на гегемонию. А если раньше от американской гегемонии страдали в основном страны третьего мира или Россия (на которых США оказывали давление вместе с союзниками в рамках единого западного блока), то затем Вашингтон перестал учитывать мнение союзников как несущественное.
Трамп же перевел ситуацию на новый этап развития — он готов реализовывать американские национальные интересы не только без союзников, но и вопреки их интересам. Причем нынешний американский президент даже не удосуживается сохранить элементарный дипломатический политес, не отличает врагов от друзей. «ЕС такой же плохой, как и Китай, только меньшего размера», — говорит он.
Так что Трамп не причина, он катализатор. И прав Хайко Маас, говоря, что американского президента нельзя пересидеть (как надеются многие европейские лидеры, в частности та же Меркель). Ему нужно сопротивляться, и «поскольку в одиночку мы не справимся, то основной целью нашей внешней политики будет формирование суверенной, сильной Европы», — говорит немецкий министр.
Да, население Германии Хайко Мааса поддерживает. Согласно проведенным в июле опросам, 64% немцев считают Дональда Трампа большей угрозой мировой безопасности, нежели самого главного, по мнению западных СМИ, злодея современности — Владимира Путина (его в качестве большей угрозы назвало лишь 16%). В Париже тоже не против наконец нанести Европу на политическую карту мира. «Тот факт, что практически одновременно высказали сомнение в сотрудничестве с США Макрон и Маас, говорит о том, что это скоординированная позиция, — отмечает сотрудник НИУ ВШЭ Дмитрий Офицеров-Бельский. — Но в целом это не тянет даже на декларацию о намерениях. Во-первых, Германия и Франция — это еще не вся Европа, а никто другой с таким заявлением не выступал. Во-вторых, даже эти страны не стремятся к чему-то большему, нежели легкий шантаж США».
На большее надеяться трудно. Трамп действительно перешел целый ряд «красных линий», однако ни по одной из них у Европы нет сил или воли для того, чтобы отбросить американского лидера назад.
Поторгуем?
Так, одной из ключевых претензий ЕС стали развязанные Трампом торговые войны. В стремлении защитить интересы американского бизнеса хозяин Белого дома захотел снизить торговый дефицит с Германией (63,6 млрд долларов в 2017 году — больше, чем весь экспорт США в ФРГ) за счет давления и угроз.
Трамп уже поднял экспортные пошлины на ряд европейских товаров и замахнулся на то, чтобы повысить ввозные тарифы на немецкие автомобили, на которые приходится значительная часть немецкого экспорта. Да, после встречи председателя Еврокомиссии Жан-Клода Юнкера и Дональда Трампа стороны договорились не вводить новые тарифы, однако европейские и американские компании скептически смотрят на эту договоренность. Она носит временный характер и предполагает начало серьезных переговоров по торговле. А поскольку, как утверждает Трамп, их целью является обнуление всех торговых и законодательных барьеров, а также субсидирование экспорта, то переговоры эти скорее всего не приведут к результату (ибо противоречат концепции общего рынка внутри ЕС, подразумевающего масштабный протекционизм и квотирование импорта). Поэтому введение тарифов — лишь вопрос времени. И чем более активно Берлин будет противостоять Вашингтону, тем быстрее это время наступит.
Конечно, такого рода война вредит самим Штатам, поскольку ухудшает инвестиционный климат страны. Значительная часть немецкого бизнеса теперь считает американский рынок менее привлекательным для инвестиций, 18% компаний уже снизили объем своих инвестиций в США. Однако для Германии американский протекционизм куда опаснее. На долю Америки приходится чуть менее 8% немецкого экспорта (117 млрд долларов из почти полутора триллионов) и при этом около 20% всего торгового профицита страны (63 млрд долларов из почти 300 млрд).
Покачаем?
Еще одним пересечением «красной линии» стало желание Америки вынудить Германию и ЕС закупать американский сжиженный газ, для чего США открыто противостоят строительству «Северного потока — 2» (СП-2), обещая ввести санкции против тех, кто реализует этот проект. Берлин, понятно, против. «Категорически неприемлемо влиять на энергетическую политику ЕС путем санкций», — заявил Хайко Маас. И Германию можно понять: переход на более дорогой американский СПГ приведет к росту себестоимости продукции, а значит, к снижению конкурентных преимуществ немецких товаров. Однако германские фирмы четко отделяют свою шерсть от общенемецкой. Так, участвующая в создании СП-2 компания Uniper устами своего финансового директора Кристофера Дельбрюка заявила, что «не может рисковать» попаданием под американские санкции (которые, например, могут лишить ее возможности вести расчеты в долларах).
Ирония в том, что итоговое решение во многом будет зависеть от конечной формы санкций. «Скорее всего, это будут ограничения, прописанные в прошлогоднем законе, — то есть запрет на финансирование новых газопроводных проектов из РФ в ЕС и запрет на оказание услуг. Но СП-2 уже не новый проект, так как по нему принято инвестиционное решение и он уже строится, — пояснил “Эксперту” сотрудник Финансового университета, специалист в области энергетики Игорь Юшков. — Финансирование проекта европейские компании завершили в прошлом году. Поэтому финансовые санкции уже опоздали. Куда больший риск есть по пункту запрета на оказание услуг, ведь суда-трубоукладчики фрахтуются “Газпромом” у компании Allsea. И они будут работать с осени нынешнего года до середины следующего. Формально и к ним придраться нельзя, так как соответствующий договор был подписан до 2018 года, но США могут постараться это сделать». То есть вопрос отдается на откуп самому Трампу, и его решение напрямую будет зависеть от хорошего поведения Берлина.
Брысь!
Наконец, третьей красной линией стал разрыв иранской ядерной сделки и новый пакет санкций против Ирана. Решение было принято вопреки позиции ЕС и в ущерб деловым отношениям, которые европейские страны смогли установить с иранцами. Одна только Германия в 2017 году экспортировала в Иран товаров почти на четыре миллиарда долларов, а в стране работало около 120 немецких компаний. Конечно, Берлин и тут надувает щеки. «Мы не позволим Вашингтону диктовать нам, с кем можно делать бизнес», — говорит министр экономики Германии Петер Альтмайер. В его министерстве уверяют, что «компании, желающие работать в Иране, все еще могут получить экспортные и инвестиционные гарантии от министерства». Собственно, Еврокомиссия уже разрабатывает параллельную SWIFT-систему, которая позволит Европе осуществлять денежные трансакции с Ираном, и немцы в этих разработках играют существенную роль. Хайко Маас также говорит о необходимости «создать альтернативные американским платежные каналы, организовать Европейский монетарный фонд». Но дьявол кроется в деталях.
К сожалению для Мааса, одна из важнейших деталей — доверие. И европейские компании попросту не верят, что их защитят. Поэтому они предпочитают не ходить в Иран или же уйти оттуда. Так, Siemens уже заявил о намерении «привести операции в Иране в соответствие со складывающейся международной обстановкой», добавив, что готов соблюдать все американские санкции. Аналогичную позицию заняли Deutsche Telekom, Deutsche Bahn и Daimler, за что их не преминули похвалить представители американского посольства в ФРГ. Adidas также заморозил работу на иранской территории, а Bundesbank приостановил перечисление Ирану 400 млн евро от принадлежащего Тегерану Европейско-Иранского торгового банка, работающего в Гамбурге. Так что Хайко Маас может сколько угодно выступать с любыми программными заявлениями — в возможность возглавляемой Германией Европы противостоять США почти никто не верит. Не верит даже сама Германия, канцлер которой назвала программу Мааса «личными взглядами» министра. Иностранных, напомним, дел. В то же время государственным взглядом Германии, видимо, является скорее оплата услуг американской лоббистской компании APCO Worldwide в размере 2,2 млн долларов, за что та будет «продвигать образ Германии в США». Может, тогда Трамп смилостивится над немцами.
