«Россия может отказаться от внешних заимствований, заменив их внутренними, при усилении санкций», — заявил Антон Силуанов, первый вице-премьер, министр финансов на совещании правительства. Пока, правда, в проекте бюджета на будущую трехлетку (2019–2021 годы) предусматривается размещение еврооблигаций объемом до трех миллиардов долларов в год. Кроме того, Минфин будет активно привлекать средства на внутреннем рынке — бюджет предполагает размещение ОФЗ в 2019 году на 2,47 трлн рублей, в 2020 году — на 2,42 трлн и в 2021-м — на 2,6 трлн рублей.
При этом бюджет 2019–2021 годов сверстан на основании базового сценария макроэкономического прогноза Минэкономразвития, и согласно этому прогнозу следующие три года, как и текущий 2018-й, будет профицитным. Так, в 2018 году профицит составит 1,3% ВВП, в 2019-м — 1,8%, в 2020-м — 1,1%, в 2021-м — 0,8% ВВП. По мнению аналитиков, именно это позволяет Минфину безболезненно отложить выпуск ОФЗ в этом году.
Зачем занимать при устойчивом профиците? В правительстве полагают, что без этого не найти денег на финансирование двенадцати нацпроектов. В предстоящую трехлетку на них будет потрачено 5,5 трлн рублей: в 2019 году – 1,7 трлн, в 2020-м — 1,8 трлн, в 2021-м — 2,1 трлн рублей, а всего до 2024 года на них планируется выделить 13,11 трлн рублей. «У нас сейчас бюджетный профицит. И в условиях негативных внешних факторов наше правительство вряд ли станет проводить неконсервативную бюджетную политику. Скорее всего, бюджетный профицит сохранится. Он будет большим, он и в этом году уже будет большим. И это снижает необходимость размещения нового долга», — добавляет Денис Порывай, ведущий аналитик Райффайзенбанка.
Однако профицит профицитом, но практика направления нефтяных сверхдоходов в резервы продолжится. «Необходимость заимствований возникает в результате решения правительства сберегать часть нефтегазовых доходов в Фонде национального благосостояния, чистый рост фонда составит около двух с половиной — трех процентов ВВП в текущем году», — поясняет Андрей Никандров, ведущий аналитик Центра экономического прогнозирования Газпромбанка.
В ожидании хороших цен
Ранее в сентябре Владимир Колычев, замглавы Минфина, заявлял, что в периоды волатильности министерство как эмитент на рынке госдолга будет проводить взвешенную политику — говоря проще, отказываться от размещений ОФЗ, когда нерезиденты бегут из российского долга. В сентябре уже целый ряд аукционов по ОФЗ был отменен, и к настоящему времени Минфин смог занять лишь около 40% требуемого годового объема (около триллиона рублей). Кстати, до конца года Минфин может вообще больше не выйти на рынок с новыми заимствованиями. «У нас есть необходимый буфер, чтобы период волатильности переждать. Этот буфер довольно существенный, мы последние несколько лет ввели бюджетное правило и постепенно накапливали суверенные фонды, их использование предполагается в случае, если цены на нефть по той или иной причине сильно просядут. Есть буфер в форме рублевой ликвидности на счете федерального бюджета, он довольно увесистый — несколько триллионов рублей», — пояснял тогда позицию министерства Владимир Колычев.
Правда, насчет использования суверенных фондов только в случае просадки нефтяных цен Минфин, мягко говоря, лукавит: буквально на днях правительство решило за счет средств ФНБ докапитализировать ВЭБ, хотя цены на нефть стабильно выше 70 долларов за баррель.
Таким образом, пока у Минфина есть запас времени, чтобы притормозить с размещением ОФЗ, но бесконечно откладывать размещение нового госдолга не получится. «У Минфина есть значительный буфер ликвидности в виде переходящих остатков с прошлого года, их можно оценить в 1,3–1,5 триллиона рублей. Он позволит полностью отказаться от заимствований как минимум до марта 2019 года, — подсчитал Андрей Никандров. — Невозможность разместить гособлигации и после этого срока будет нежелательна, так как на первых этапах это потребует снижения остатков на счетах ниже комфортного для Минфина уровня и в будущем может привести к необходимости отказа от бюджетного правила и к снижению объема сберегаемых в Фонде национального благосостояния доходов».
Тем не менее Минфину, похоже, действительно придется больше опираться на внутренних инвесторов, нежели на внешних, — нерезиденты продолжают продавать. «В теории сокращение объемов выпуска должно привести к росту спроса на такие бумаги, но поскольку в случае России многие инвесторы выходят из ОФЗ из-за опасений санкций, то, скорее всего, спрос в течение ближайших месяцев останется низким, — говорит Наталия Орлова, руководитель Центра макроэкономического анализа Альфа-банка. — Это означает, что финансирование инвестпрограмм будет в большей степени опираться на внутренних инвесторов, ими могут быть как российские банки, на счетах которых аккумулировано около четырех триллионов рублей избыточной ликвидности, так и локальные пенсионные фонды». Правда, неясно, сколько еще внутренние инвесторы будут поддерживать рынок: прогноз по объему свободной ликвидности на конец 2018 года уже понижен; кроме того, в июле–августе российские банки и НПФ уже купили все госбумаги, какие могли, и свободных денег у них все меньше.
На госдолг хватит
Номинальный объем госдолга РФ невелик — 47 млрд долларов по состоянию на 1 сентября 2018 года, или около 3,4% ВВП. Но это объем только прямых государственных заимствований — евробондов и ОФЗ. Если же прибавить к этой сумме долги корпоративного сектора, включая задолженность квазигосударственных компаний, то общая сумма долговых обязательств Российской Федерации составит 520 млрд долларов, или 37% ВВП. Основная их часть, конечно, приходится на корпоративный сектор — 443 млрд долларов, 105 из которых — долги банков и 338 — компаний нефинансового сектора. В банковском секторе госбанки — лидеры по размеру займов на внешних рынках, на них приходится 69%, или 72 млрд долларов, долгов. Долги госкорпораций составляют 32%, или 107 млрд долларов. Таким образом, задолженность государства, госбанков и госкорпораций достигает 18% ВВП, и этот уровень уже нельзя считать абсолютно безопасным, хотя он намного меньше, чем задолженность большинства развитых стран.
Конечно, объем накопленных резервов, в том числе валютных, в несколько раз выше долгов, и в случае чего можно обойтись без внешних источников финансирования. Так, уже сейчас в ФНБ зачислено 4,84 трлн рублей — это около 73 млрд долларов (правда, пока неизвестно, сколько из них будет влито в ВЭБ). Кроме того, с начала года Минфин активно покупал валюту (около 28 млрд долларов), которая будет зачислена на счета ФНБ через год. У России есть еще и международные резервы, учет которых ведет ЦБ: объем международных резервов РФ на 14 сентября составил 460,9 млрд долларов. Таким образом, валюты в стране более чем достаточно даже на то, чтобы разом погасить весь наш внешний долг. Но вот у компаний ситуация иная — у них нет таких валютных запасов, а полностью отказаться от внешних заимствований, хотя бы для целей рефинансирования, они не могут.
По данным Центробанка, около трети внешних долгов нужно погасить в ближайшие два года, срок погашения по 284 млрд — свыше двух лет, а по остальным график погашений либо не определен, либо отсутствует. Только лишь в 2019 году российским корпорациям нужно погасить — или рефинансировать — 37 млрд долларов. А для этого нужно постоянно присутствовать на долговом рынке, в том числе на внешнем, и поддерживать хорошие финансовые показатели. «Внешняя задолженность РФ имеет довольно краткосрочный характер, в ближайший год отношение платежей по внешнему долгу к ВВП и экспорту составляет соответственно 8 и 32%, что означает уже достаточно высокую степень риска», — оценили риски устойчивости эксперты РАНХИГС в сентябрьском выпуске «Мониторинга экономической ситуации России».
Компании запасаются валютой
Пока, утверждают аналитики, на рынке нет проблемы низкой ликвидности. «Во-первых, сейчас у нас не все рынки закрыты для заемщиков. И заемщики по-прежнему могут занимать. У нас даже внешний долг понемногу увеличивается, и большинство заемщиков могут не только рефинансировать старый долг, но еще и взять новый», — оптимистичен Денис Порывай. К тому же долги корпоративных клиентов длинные — основная масса погашений произойдет не ранее чем через два года. Самый серьезный риск для компании, у которой есть долги, номинированные в иностранной валюте, — это запрет банкам и другим структурам проводить расчеты в долларах. Но вероятность этого риска пока оценивается как низкая.
Кроме того, у компаний, скорее всего, есть стратегия на случай изменения в худшую сторону внешней конъюнктуры, и вариантов тут может быть множество. «Если опции рефинансирования на мировых рынках не будут доступны, компаниям предстоит либо погасить задолженность, либо перекредитоваться в российских банках, — полагает Наталия Орлова. — На счетах российских компаний накоплено около 160 миллиардов долларов, часть этих средств может быть использована для целей погашения. Объем валютных депозитов компаний в последние годы сокращался, и это подтверждает, что такая стратегия сокращения долговой нагрузки уже задействована. С другой стороны, спрос на рублевые кредиты в российских банках растет, и портфель рублевых корпоративных кредитов сейчас увеличивается темпом 12–14 процентов год к году».
«Компании заблаговременно планируют, из каких источников они будут погашать свой валютный долг, валютная выручка — один из них. Временно размещаться она может как на счетах в российских банках, так и в зарубежных — компании принимают решение, руководствуясь удобством и доходностью, а также принимая во внимание различные риски, связанные с тем или иным банком», — добавляет Андрей Никандров.
Тот факт, что компании готовятся к худшему, подтверждается и усилившимся в августе оттоком валюты из российских банков — корпоративные клиенты забрали 4,9 млрд долларов (на 60% больше, чем в июле). Некую часть они явно направили на погашение внешних долгов, а остальное, полагают аналитики Райффайзенбанка, перевели в наличность или вывели в зарубежные банки. Еще 1,7 млрд долларов со счетов в российских банках в августе сняли физлица и иностранные банки. И, скорее всего, в сентябре масштабы оттока валюты из российской банковской системы только возрастут.
Наконец, если часть банков и компаний окажется отрезанной от внешних рынков, они смогут занять валюту, например, у других банков и компаний, которые продолжат там работать, — в первую очередь, конечно, кредитовать собратьев смогут компании, имеющие солидную экспортную выручку.
