«Вот и допрыгались», — оскалится иной наблюдатель, лениво следящий за реалиями российской жизни. Падение доходов населения, непопулярные реформы, обесценивание рубля, социальные протесты, сжатие рейтингов властных институтов — всё, казалось бы, свидетельствует о повсеместном ослаблении государства и деградации правящих элит. Наглая фальсификация выборов в Приморье на этом фоне выглядит как яркий финал истории, окончательный удар по доверию населения. Но неужели все так просто?
Российская власть и правда проходит серьезный тест. Но, как это ни парадоксально, в рамках этого теста видно не ослабление, а скорее усиление потенциала государства, так как все его институты работают и в нужный момент предотвращают кризис, свойственный любой живой системе.
Решение об отмене приморских выборов далось непросто. Многие группы элит были заинтересованы в сохранении незаслуженной победы приморского врио губернатора Андрея Тарасенко. Кому-то из наблюдателей это даже могло показаться справедливым, ведь коммунист Андрей Ищенко будто бы и не заслужил победу, набрал не свой, а протестный электорат. А какие у него перспективы в жесткой властной вертикали? Только затормозит федеральные программы и остановит развитие региона. Но демократическое государство принимает решение не по «справедливости», а по закону, который в итоге и восторжествовал.
Историческому, по сути, решению отменить выборы мы обязаны самым разным институтам. Наблюдателям и просто неравнодушным гражданам, которые не побоялись административного давления, угроз местного криминала и донесли до мира свидетельства наглых подтасовок. Экспертам, журналистам, политикам, которые открыто писали о нарушениях. Главе ЦИК Элле Памфиловой, которая принципиально отказалась утверждать итоги второго тура. Наконец, президенту, который поставил точку в этой истории. Взаимодействие самых разных институтов, чиновников, непубличных фигур, привело к единственно правильному решению. Невзирая на интересы крупного капитала и госполитики, вознесших неприметного технократа Андрея Тарасенко в губернаторское кресло. Такая эффективная координация различных социальных групп в противовес другим, как кажется более весомым, элитным категориям как раз говорит о деятельном и здоровом государственном организме, болезни которого мы привыкли отмечать повсеместно.
На этом фоне внезапно воскрес заснувший было институт — партийный. А ведь в дискуссии о перезагрузке партийно-политической системы уже звучали предложения о полнейшей трансформации партий, о кадровой и идеологической политической пустыне, которую требуется заново удобрить, чтобы взошли ростки новых движений, новых идей. Сначала казалось, что оппозиционные партии привычно продадут лояльность, но ведь нет, после приморского кризиса они активнее вступили в борьбу за регионы со слабыми единороссами. И вот уже в Хакасии провластный кандидат Виктор Зимин отказывается от сражения и снимается с выборов.
А ведь на старте этой кампании оппозиционные партии в половине регионов сняли своих фаворитов в пользу кандидатов власти. Теперь, поди, жалеют. Зато большая интрига — каким будет следующий Единый день голосования в 2019-м: электорат и местные элиты убедились, что «Единая Россия» не всесильна. Но и в Москве, очевидно, пересмотрят кадровые решения, если поймут, что верные технократы не всегда становятся популярными политиками, а потенциал влияния региональных элит недооценен. Возможен и долгожданный дискурс о финансовом и экономическом курсе правительства, ведь очевидно, что инфраструктурные мегаобещания не вытягивают рейтинги из-за социальной фрустрации. Конкуренция во всей системе серьезно повысилась — и это результат одного лишь правильного решения, в котором синхронно сработали отстроенные, пусть не идеально, институты власти.
Знаменитый американский социолог Чарльз Тилли приводил филигранную характеристику типов управленческих систем по двум векторам — потенциалу государства и уровню демократии. Несмотря на все проблемы, мы движемся по траектории демократического государства с высоким потенциалом. Этот сегмент характеризуется широким кругом социальных движений, деятельностью групп интересов и мобилизацией политических партий. При этом широко распространен государственный мониторинг публичной политики и наблюдается низкий уровень политического насилия. Под вопросом для России последний пункт по Тилли: официальные консультации как высшая точка политической активности. Мы пока наблюдаем закрытые дискуссии элит о курсе развития страны.
Впрочем, нынешние выборы предсказывают обнадеживающий разворот: экономическая неэффективность избранного правительством социально-экономического курса естественным образом приводит к проигрышам представителей партии власти, что дает шанс альтернативным идеям. Сила же государства в том, что при всем политическом и силовом потенциале системы побеждает заложенная демократическая программа.
