Десятке крупнейших американских институциональных инвесторов принадлежит от четверти до трети крупнейших американских компаний, входящих в топ S&P 500. В частности, группе одних и тех же акционеров принадлежит 29,21% акций фармацевтического гиганта Pfizer, 27,81% производителя смартфонов Apple и 25,86% Alphabet Inc. (материнская структура Google). Например, 16,61% Apple принадлежит Blackrock, Vanguard и Berkshire Hathaway — всё это управляющие компании, в фондах которых сосредоточена гигантская финансовая мощь. Так, тот же BlackRock аккумулировал в своих фондах 5,1 трлн долларов под управлением, Vanguard — 5,3 трлн долларов, Fidelity — 2,46 трлн долларов. Для сравнения напомним, что вся капитализация S&P 500 на конец апреля этого года составила 24,55 трлн долларов. Таким образом, можно смело утверждать, что десятка крупнейших УК владеет более чем половиной американских компаний.
Не расхватанное институционалами, за малыми исключениями, распылено между множеством миноритариев со сверхмалыми долями и свободно обращается на биржах. В этом ситуация на американском рынке кардинально отличается от нашего, где компании контролируются единичными мажоритарными акционерами, а free-float составляет хорошо если 20%.
Российские мажоритарии боятся отпускать крупные доли, чтобы не потерять контроль над компанией. Но американский опыт показывает, что контроль можно удерживать гораздо меньшими усилиями. Дело в том, что, когда акционеров очень много и большинство из них владеет мизерными долями, они практически не влияют на управление компанией — их голоса ничего не «весят». Зато три процента, а тем более шесть процентов в уставном капитале превращаются в серьезную силу. Еще удобнее, если таким пакетом владеет не физлицо или компания, а фонд, управляющий мелкими паями тысяч людей. Такой фонд будет голосовать на собрании акционеров, но в чьих интересах он будет голосовать? Этот вопрос в США регулярно обсуждается, но к определенным выводам американцы пока не пришли.
«Классические взаимные фонды и ETFs — это обычные юридические лица, и по принадлежащим им пакетам они голосуют от своего имени, — рассказывает заведующий лабораторией институтов и финансовых рынков РАНХиГС Александр Абрамов. — Единственное, что жестко регламентируется, — полное раскрытие информации о том, как конкретно и за какие пункты повестки дня общих собраний акционеров голосовал каждый фонд. Эти результаты публично раскрываются в системе Edgar в виде отчетов по форме N-PX».
