Экологической активистки Греты я прежде не только не видел, я о ней и не читал ничего дальше заголовков, а потому к зрелищу её выступления с трибуны ООН был не вполне готов. Впечатление было сильное — и очень, коротко говоря, рифмующееся. Самой точной из множества возникших аналогий мне показалась знаменитая сцена из фильма «Кабаре». Помните светловолосого юнца, поющего песню о радостном солнечном утре? Помните припев: Tomorrow belongs to me! — «Завтра принадлежит мне»? Юнцу начинают подпевать сначала другие юнцы, потом взволнованные барышни, потом матёрые мужики, и вот уже толпа ревёт: Tomorrow belongs to me! — и солист со свастикой на левом рукаве старательно вытягивает вперёд правую руку. Самое важное в этой аналогии — ехидный вопрос, который под ликующий хор задаёт англичанин немецкому аристократу: думаете, вы их можете контролировать? Тот молчит. И правильно молчит: что там будет послезавтра, никто пока не знает, а завтра принадлежит — им. Не портьте им детство.
Очевидна и другая аналогия: китайская культурная революция началась с дацзыбао почти столь же юной активистки, выдержанного в столь же наступательном духе: «Решительно, радикально, целиком и полностью искореним засилье и зловредные замыслы ревизионистов!». Вскоре, как известно, юные хунвэйбины перекрошили гнилую интеллигенцию и вообще всех, кто попался под руку, потом армия перекрошила самих хунвэйбинов — миллионы погибших, десятки миллионов пострадавших. Так что дело не новое: ничего ещё толком не узнавшие и не сделавшие ребята получают право безнаказанно обвинять и взрослых, и все предыдущие поколения во всех смертных грехах, объявлять всё созданное до сегодняшнего утра неправильным и даже преступным — и поди им возрази. Они же дети! У них сплошные права и ни единой обязанности!
Тут ведь не в этой молодой шведке дело. Знающие люди уже напомнили, что Грета в ООН — всего лишь римейк. В 1992 году на Экологическом форуме ООН ещё более юная экоактивистка (канадке Северн Судзуки было тринадцать) от имени будущих поколений уже рассказывала миру взрослых, что те должны изменить своё поведение, ибо она и её подруги рискуют потерять будущее; она говорила, что боится озоновых дыр, боится «дышать этим воздухом», в котором невесть что намешано, и далее по всем пунктам. И ей тоже аплодировали. Другое дело, что тогдашняя активистка старалась быть вежливой и просила — нынешняя вежливой быть не хочет и грозит. Тогда взрослые похлопали и забыли — теперь реагируют куда активнее. Вон, даже Меркель, сама уже наполовину «зелёная», сочла нужным поспорить с Гретой; очень-очень аккуратно, конечно, но поспорить. Причина перемен не в персональных несходствах двух экоактивисток, а в том, что климатические проблемы за эти годы стали предметом большой политики.
