«Все возможные варианты [развития событий] — против Ирана» (All options are on the table against Iran). За последние несколько лет Иран уже неоднократно слышал подобное от американских высокопоставленных чиновников. В последнее время, в свете обострения отношений между Ираном и США, американская сторона использует эту максиму, чтобы показать: даже военное столкновение, скорее всего, обернется катастрофой для самой Исламской Республики. И хотя администрация Дональда Трампа основывает свою политику «максимального давления» на использовании экономических санкций, вероятность открытого военного столкновения между двумя странами за последние несколько месяцев существенно возросла.
Вашингтон, как известно, возложил на Тегеран ответственность за несколько атак на нефтяные танкеры в Персидском заливе в мае и июне этого года, обвинив Иран в попытке подорвать глобальную систему энергоснабжения. А после захвата Ираном британского нефтяного танкера в Персидском заливе в июле 2019 года США призвали к созданию глобального морского альянса для поддержки свободного потока энергоресурсов в Заливе. Иран в ответ на это заявил, что любое присутствие иностранных игроков в водах Персидского залива лишь нарастит угрозу эскалации конфликта.
Когда же в июне этого года силы иранской ПВО сбили американский дрон, который вторгся в воздушное пространство Исламской Республики в Персидском заливе, вероятность открытого столкновения двух стран стала высокой как никогда. Некоторые источники утверждали, что Трамп в ответ на этот инцидент планировал осуществить атаку на иранские базы, однако в последний момент отказался от этой операции. Второй столь же тревожный инцидент за последние месяцы — атака йеменских хуситов на нефтеперерабатывающие объекты крупнейшей саудовской компании Saudi Aramco — случился совсем недавно. Американская сторона, не предъявив никаких конкретных доказательств, тут же обвинила в этой атаке Иран, пригрозив немедленными ответными мерами.
Однако есть и иной возможный сценарий столкновения на Ближнем Востоке: военный конфликт между Ираном и региональными союзниками США, например с Саудовской Аравией, которая, как известно, находится с Вашингтоном в тесных союзнических отношениях, что превращает эту страну в наиболее вероятного актора конфликта с Исламской Республикой. В мае 2017 года, через месяц после того, как Трамп пришел к власти, наследный принц Саудовской Аравии Мухаммед бен Салман прямо заявлял о намерении Эр-Рияда «начать войну на иранской территории». Когда же в сентябре 2018 года сепаратистская террористическая группа осуществила теракт в Ахвазе на юге Ирана, который привел к гибели 25 человек, многие в Иране посчитали, что это и есть начало реализации плана бен Салмана. Однако проблемы Эр-Рияда в войне с проиранскими силами в Йемене — хуситами — показали, что слова принца с делом пока не сходятся.
